Ада Ридель - Непорочная для бандита. Я тебя сломаю

Утыкаюсь ему ладошками в плечи, слегка сжимаю.

А сама улыбаюсь.

Эх, сказать, или нет?

Обрадовать, или нет?

Да и я сейчас сама… не прочь растаять в его объятиях. Гормоны вверх берут. Ох, чувствую, сын такой же блядун будет, как и отец. Но надеюсь, Артур перестанет шляться по бабам.

– Мне можно, – выдыхаю.

Смотрю в его лицо.

– Не будем рисковать, – неожиданно произносит и опять припадает к уже припухшим губам.

Что, значит, не будем рисковать?

Я-то теперь хочу…

– Нет уж… – недовольно шепчу. – Сегодня мы играем по моим правилам.

Я сама притягиваюсь к нему, несмотря на то, что губы болят от той силы, с которой Артур меня целует. Словно изголодался.

Вспоминаю его фразу про натёртые в кровь ладошки… И хихикаю себе под нос.

А он врезается в мои губы и тут же отстраняется.

– Чего ржёшь?

– Ничего, – улыбаюсь, притягиваю его к себе, запуская язык в его грязный от вечно нецензурных слов рот. Немного порочно, смело, но мне так нравится. Особенно когда Артур отвечает. Так грубо, дерзко, как шквалистый ветер. Вот он всегда такой. И я до безумия в это влюблена.

Кажется, я ненормальная. Но пусть оно так и будет.

Потому что вместе с ним я умираю и возрождаюсь раз за разом. Как и сейчас.

Когда его руки тянутся к кофте. Ладони проникают под ткань, задирают её выше. Алиев всего лишь на мгновение отрывается от меня. Чтобы снять через голову свитер. Нависает надо мной, рассматривает обычный тканевый лифчик.

– Что это за дерьмо? – сверлит взглядом вздымающуюся грудь. Он привык, что я хожу без белья. Бюстгальтер мне, в принципе, не так уж нужен – грудь у меня маленькая. И только с беременностью начала увеличиваться. Но… не ходить же мне перед Назаром так?

– Соски чувствительные, – робко отвечаю. – И… Выделяются сильно… Неважно!

Я смущаюсь, когда говорю об этом. Нашёл о чём начать беседовать!

Артур цыкает. Грубо хватается за лямки лифа и ныряет мне под спину. Щёлк застёжек распространяется по комнате через секунду. И оковы в виде ткани летят на пол.

Грудь начинает гореть от одного только полыхающего взгляда.

– Так-то лучше, – хмыкает, пока стараюсь не сгореть со стыда. Он снимает рубашку, откидывает её вслед моему лифу. А я смотрю на израненную шрамами грудь. Там, где долгое время назад сияла дыра виднеется свежий шрам. Хочу тронуть его руками, но не могу. – Забей, неженка. Это не последняя дыра в моём теле.

Сглатываю, и пока пытаюсь прийти в себя, этот мужчина стягивает с меня штаны. Прямо с бельём.

Нетерпеливый.

Ведёт пальцами по бёдрам и шепчет, наклоняясь и касаясь губами живота.

Он сейчас не меня так-то целует. А малыша.

Я ревную.

– Знаешь, КАК сильно я ждал? – спрашивает возбуждённо, свергая глазками.

– Представляю… – мямлю мокрыми губами.

Потому что этот человек, даже не раздеваясь, касается пальцами меня между ног. Проникает одним пальцем внутрь.

– Ты когда возбудиться успела? – усмехается.

Не скажу же я…. Что пока по животу меня гладил. И пока вдыхала его запах, когда лежала у него на коленях.

– Отстань, – неловко отвожу взгляд на стену.

Палец с громким хлюпом покидает моё тело. Постанываю с разочарованием.

И это всё?

– Чёрт… – ругается, расстёгивая ремень. Пуговку. Ширинку. Снимает с себя штаны, трусы. А я сглатываю. Когда вижу его огромную дубинку. Мама родная…– С беременными одни сложности…

Артур плюхается рядом. Одним аккуратным движением поворачивает меня на бок.

Чувствую его обнажённой спиной. Голыми ягодицам.

Артур проводит ладонью по бедру, приподнимает его вверх. А я закрываю глаза, потому что чувствую у входа твёрдую головку, которая без промедления врывается внутрь.

Не могу молчать, приоткрываю губы и выпускаю тихий стон. Лопатки жжёт от его кожи, которой он касается, как только делает толчок внутрь.

Его рука скользит выше. Опускает бедро. Ныряет между ног и сдавливает двумя пальцами клитор. Выдыхаю и распахиваю глаза, когда Артур становится быстрее, а его пальцы начинают массировать чувствительную горошину.

– Бля, Май, кричи по-другому, не так соблазнительно, если тебе будет больно, потому что я сдержаться не могу.

А я молчу. Только тяжело дышу и пускаю громкие стоны.

Плевать. Мне не больно.

Наоборот, хорошо. Я таю в его руках, в его движениях и впервые чувствую такое облегчение.

Потому что знаю, что он живой, и сейчас выбивает из меня дух, доводя нас обоих до наслаждения.

– Всё… – не могу сказать и слова. – Хорошо… Не останавливайся, ах…

Я чувствую между ног эту влагу. В которой тонут его пальцы.

Ощущаю его огромный член, от которого в первый раз получила только боль. Но не сейчас, когда ритмичные удары доводят до сумасшествия. Даже сейчас, в такой позе, и всем аккуратничестве Артура, не могу спокойно дышать.

Грудь спирает.

Выгибаюсь, касаюсь ягодицами его паха и прикрываю глаза.

Первый…

Тело простреливает волна наслаждения, из-за которого будто проваливаюсь под кровать. Лечу по небу. Чувствую ломоту в мышцах и не могу понять, что со мной происходит.

И только когда мокрые губы касаются виска, чуть успокаиваюсь. Прихожу в себя.

И упиваюсь теми минутами, которые есть у нас, Готовлюсь к новому раунду… Второму, третьему…

Спустя полтора месяца

– Правда, он милый? – спрашиваю Артура, а сама не могу оторвать взгляда от маленького малыша.

Мальчик, мой милый мальчик, которого я рожала чуть ли не сутки… Тело всё болит, и только спустя несколько часов смогла встать с кровати, чтобы подойти к нему и взглянуть.

– Ну, если честно, страшненький, – когда слышу эту фразу от Артура, бью его по плечу. Это наш сын вообще-то! Какой страшненький? – Лицом не в меня пошёл. Может силой духа и характером хотя бы…

Распахиваю от удивления губы и в шоке смотрю на человека, который сейчас назвал меня страшненькой.

– Знаешь что, Алиев… – проговариваю осторожно. – К тем двум-трём месяцам, что мне теперь нельзя спать с тобой… Полгода. Мой запрет.

Вот так вот! Понял?

– И никаких кексов.

Гордо задираю подбородок вверх и отворачиваюсь.

Глухая тишина накрывает палату.

Слышу только тяжёлое сглатывание.

– Он вырастет самым красивым, – я уверена. – От него все девчонки с ума сойдут.

– Ну да, в отца же пошёл.

Раздражённо сужаю глаза.

Издевается что ли?

– А, ну, убрал, – скидываю большую ладонь с бедра. – Принеси мне лучше с машины мой плед. Не могу без него уснуть.

Оборачиваюсь к нему и подгоняю.

Из-за того, что вчера схватки начались внезапно и Артур буквально выносил меня на руках и нёс в больницу, пока я корчилась в болях, мы забыли забрать плед. А я сплю плохо без него.

– Как дитё малое, – закатывает глаза. – Сейчас приду.

Он недовольно, но всё же делает шаг вперёд и через несколько секунд выходит из палаты. Оставляет меня наедине с малышом, которого ждала так долго.

Прикрываю глаза, перевожу дыхание.

Стою над ним как над золотом.

А ведь так и есть. Он – моё маленькое золотце.

Шумно выдыхаю, выпрямляюсь и иду на балкон.

Нужно проветриться.

Артур заплатил за отдельную просторную палату и выход на свежий воздух. Он знает, как я люблю сидеть на улице. И всё равно, что сейчас зима. Именно в этот день, когда родился мой мальчик, ярко сияет солнышко.

Дышу полной грудью и закидываю голову назад.

Я никогда не была счастлива так, как сейчас.

У меня есть сын. Есть муж. Семья. С мамой у меня по-прежнему хорошие отношения, хоть мы и редко видимся. Немного охладели, но я стараюсь звонить ей раз в неделю и видеться почаще с братом.

Нас не преследует никакая опасность, и я могу спокойно выходить на улицу. Конечно, с охраной, от других бандитов, которые хотят смерти Артура, но всё это – мелочи.

Стараюсь об этом не думать.

Потому что впервые за всю жизнь я ни о чём не волнуюсь. Нет нервов. Нет ничего подобного. Я просто живу. Наслаждаюсь.

Артур хоть и груб, но всё равно может подойти со спины, обнять меня, и любовно сказать что-то на ушко. И именно в этот момент я понимаю, что нужно иногда забывать про прошлое и жить будущим.

Что я и благополучно делаю.

Для меня то время – сплошное белое полотно. И я рада, что на нём нет красных разводов, которые связаны с болью и кровью.

Мы оба вдохнули кислорода и готовы к переменам.

И вот…

Первая перемена случилась.

У нас родился сын. И я несказанно этому раду. Дочка у меня уже есть. Не родная, но тоже горячо любимая.

Мы приезжаем к Сонечке каждую неделю несколько раз. Но сами живём отдельно. Артур не захотел жить в большом доме, который стал проходным двором. Как он говорит: «даже уединиться не можем». И это так.

Поэтому… Он купил маленький домик в частниках. Для нас – самое то. Потому там… мы можем делать всё, что угодно. И соседи не слышат. А я порой кричу так… Что поможет только бетон, если в уши залить.

Артур знатно отрывался на мне полтора месяца. Конечно, неудобно было в некоторые моменты… Но мы выдержали.

Боюсь, как только мне снова разрешат секс, я не смогу встать с кровати. Он же сдерживался до этого. Аккуратно обращался. Нежно даже, что ли…

Господи, только не это…

Как представлю, аж ноги подкашиваются. Что же со мной будет потом…

– Обо мне думаешь? – насмешливый голос заставляет распахнуть глаза.