Ада Ридель - Непорочная для бандита. Я тебя сломаю

***

– Заходи, – киваю в сторону, когда Золотова мнётся у дверей. – Не испытывай моё терпение.

Эти слова хорошо ускоряют её. Она заходит в коттедж, останавливается посреди огромного зала. Гостиной. Комната сборов, собраний.

Дом у нас большой. И людей здесь всегда много.

Вот и сейчас мимо меня проходит подчинённый Мирослав. Окидывает Майю подозрительным взглядом, но видит моё лицо и отворачивается.

Не связывается. Правильно делает.

– Пошли, – толкаю девчонку в спину. – Покажу тебе твою новую комнату.

Она не сопротивляется, и мне это нравится. Только сжимается постоянно, и от рук моих уклоняется. Смотрит зашуганно. Но за мной следует. Тихо. Как мышка. А мне так и хочется напугать.

Отвратительный характер показать.

Но останавливаю себя.

Поднимаемся по лестнице на второй этаж, заворачиваем в жилые комнаты.

Одна из дверей резко открывается.

Встречаюсь взглядами с Назаром, что бывает тут редким гостем. Как и я. Мы привыкли жить отдельно. Собираемся здесь раз в пару месяцев. И вот как назло…

Срок подошёл. У нас сборы. Обсуждение планов.

И тут он.

Смотрит на Майю, что у меня за спиной прячется. Зря это она. Не понимает, кто её жизнь спас. Только почему прячется?

Оборачиваюсь, а она и не видит. Под ноги себе смотрит, внимание ни на кого не обращает. Только плотнее в пиджак мой кутается. Смотрю на неё сверху вниз.

И опять вспоминаю, какая она мелкая. Маленькая. Тесная. Узкая.

Не туда думаю.

Мы оба молчим. И не спешим начать разговор.

Маратов закрывает за собой дверь и спокойно проходит мимо, равнодушно окидывая нас взглядом. Делает вид, что не знает. Не видит.

Но и чувствует, что победил.

Потому что я сдался. Почти. Нашёл Майю, хотя сказал, что мне нет до неё никакого дела.

Вот падаль.

– Заходи, это твоя комната, – открываю одну из дверей и хочу пропустить туда Золотову. Но что-то идёт не так. Слышу детский знакомый визг.

Прикрываю устало глаза, но в то же время улыбаюсь.

Распахиваю глаза и смотрю вперёд. Золотова, услышав этот крик, останавливается. Как вкопанная. И голову поворачивает.

А я наблюдаю за маленькой девчушкой с двумя хвостиками, что бежит сломя голову в нашу сторону.

И кричит знакомые слова, от которых тянет улыбаться.

– Папа! – её лицо сияет ещё ярче. – Ты приехал!

Непонимающе хлопаю глазами. Передо мной бежит знакомая девочка, что пару дней назад подарила мне одуванчики. А я в ответ купила ей мороженое.

И сейчас… Она подбегает к Артуру и хватается за его ногу. Висит на ней, как котёнок на штанине у хозяина, и лучезарно, словно яркое солнышко, улыбается во весь рот.

– Папочка-а-а, ты приехал!

Папа?

Это дикое в отношении к Артуру слово бьёт по голове, слуху. У него есть дети? Нет, не может быть такого. Он не похож на семьянина.

Да и дети… и Алиев – несовместимы.

– Горластая, – смеётся тихо мужчина, присаживаясь на корточки.

Я стопорюсь. В изваяние превращаюсь. Потому что впервые слышу такой искренний, без издёвки, смех.

– Когда только увидела?

– Мирослав сказал, – кивает и тянется своими маленькими пальчиками к могучей шее.

Моргаю несколько раз. Это всё похоже на бред и сон. Артур и улыбающийся ребёнок – как разные полюса. Они никак не совместимы.

– Я бежала в комнату, и он сказал, что ты тут, и с тобой… – она резко поворачивается в мою сторону. – О!

Её детские округленные губы и наивное удивление на лице чуть не выбивают из реальности.

Я три дня просидела в лапах Райского, терпя его общество. Смотрела на тех девушек, что он держит у себя в плену. Морально убивалась, сидя в углу и трясясь от страха.

Потом Артур… Снова вернул в реальность. В жестокую, беспощадную.

А сейчас смотрю на маленькую девочку. Нереальную. Как во сне.

Ощущение, что я умерла в том доме. И всё это – иллюзия. Я мертва.

– Ты же та грустная официантка, – так вот как она меня запомнила. – Ты теперь будешь моей мамой?

Девочке летит смачный подзатыльник. Съёживаюсь, когда вижу большую ладонь. Проходится по голове, что смачно наклоняется вперёд. Ожидаю рёва, всего на свете. Истерики. Но её не следует.

Только ехидный смех.

– Папочка никого в дом не приводит, – её детские эмоции зашкаливают. Я не представляю, как можно не бояться этого человека. И говорить такие вещи. Тогда, когда он стоит у тебя за спиной. – Ты первая.

– Соня! – от этого крика вздрагиваю даже я. А вот этой маленькой смелой девочке ничего.

Она улыбается только шире.

И срывается с места, расставляя руки в стороны. Бежит обратно туда же, откуда и прибежала, издавая непонятные звуки.

– Это?...

Так и хочу спросить, кто она ему. Действительно дочь?

Но не успеваю.

– Не важно. Заходи, – он толкает меня в спину. Неосознанно перехожу порог и оказываюсь в тёмно-коричневой комнате.

Цвет мне не нравится. Давит. И напоминает то, что было в доме Райского. Там везде такие же стены. И от этого становится дурно.

Запах молока опять врезается в нос.

А желудок выкручивается наизнанку.

Ненавижу. Его и этого человека позади себя.

Если бы не он… Всё было бы нормально. Никто и никогда бы не охотился за мной. И не угрожал моей жизни.

– Ванная с правой стороны. Одежду тебе принесёт Анна. Когда захочешь есть, спустишься вниз. Можешь зайти ко мне, я отведу, – последние его слова заставляют округлиться глаза. Он сейчас говорит, что готов мне помочь? Не верю. – Сегодня вечером тебе лучше не выходить из комнаты.

А я и не собираюсь.

Состояние не то.

Всё, что мне сейчас хочется сделать – умереть.

Ладно, приукрашиваю. Тёплой ванны, которую приму со спокойствием, будет достаточно. Хоть в этом доме и не будет спокойствия.

Внезапно чувствую на спине чужую ладонь. В этот раз глаза чуть не вылетают из орбит. От ужаса.

Там, где он касается, жжёт через ткань. Пылает. Прошибает огнём. И горит. Так сильно, будто кочергой до голого тела дотрагиваются.

В припадке отстраняюсь. Делаю шаги вперёд, к окну, пытаясь отдалиться.

Я не хочу, чтобы он ко мне подходил. Чтобы трогал. И вообще дышал рядом со мной.

Не кричу, но выпускаю глухой хрип.

Оборачиваюсь, замечаю его невозмутимый, но в то же время немного удивлённый взгляд.

– Не дотрагивайся до меня, – говорю на выдохе. Мне тяжело. Находиться с ним рядом в одной комнате. Хоть тут и легче дышать, чем в машине. Там я задыхалась. От его запаха, энергетики. Удушающих слов.

Артур ничего не отвечает.

Но руку одёргивает. Смотрит на меня проницательным, проникающим в душу взглядом. А меня до костей пробирает. Укутываюсь плотнее в пиджак. Ощущаю его ненавистный аромат, но сейчас не могу по-другому.

Нужно успокоиться. Прийти в себя.

Теперь только он сможет спасти меня.

И уничтожить.

В один миг.

Алиев ничего не говорит. Сжимает крепко зубы и кулаки. Сжимает ещё сильнее.

И резко, как сильный и знойный ветер, разворачивается. Идёт тяжёлыми шагами из комнаты и громко хлопает дверью. Так, что на полке рядом книга падает на пол. Ударяется с громким стуком, заставляя сжаться от испуга.

И вновь я попала в эту ситуацию. Когда не завишу от самой себя. Только от него.

Только от Артура.

***

Выхожу из ванной, одевшись в принесённую недавно мне одежду. Она нормальная. Без всяких безумных рюшек, как у Райского. Тот забавлялся. Пытался разрядить меня в розовые платья. Не скромного характера. И когда не стала этого делать… Получила по спине. Большой и тяжёлой, дряхлой рукой.

И даже не знаю, кто лучше. Тот дед, или Артур… Один хотел изнасиловать меня, лезть в меня старыми пальцами, а другой… Уже сделал всё, что хотел. И повторит это в любой момент.

Машу головой. Надо выкинуть это из головы хотя бы на пару минут. Что и делаю. Пытаюсь.

Прохожу к кровати, кутаюсь в чистый белый свитер. Женский. Хоть что-то радует. Такие же белые штаны сидят в талии вплотную, на резинке, и не падают. Создают иллюзию защиты.

Сажусь на кровать, перемещаю взгляд на окно. Осень на дворе. Листья желтеют, а ветер срывает их с веток. И холод. Морозный холод, что проносится по спине, когда дверь резко открывается.

Испуганно поворачиваю голову в сторону. Сердце разбивается на куски и собирается воедино, когда вижу на пороге девочку.

Соня.

Натягиваю добрую улыбку и зову её к себе.

– Иди сюда, не стесняйся, – я хлопаю рядом по кровати, и маленькая девочка без застенчивости, держа плюшевого в руках медведя, несётся ко мне.

Плюхается рядом, отодвигает плюшевого зверька в сторону и протягивает свои маленькие ладошки. А на них куча разноцветных резинок.

– Заплетёшь мне косички?

Странное знакомство, но всё же киваю.

– Садись, – киваю ей на пол, между ног. Перед этим кидаю подушку, чтобы она не простудилась. Отказать не решилась. Не так начинают дружбу. – Тебя ведь Соня зовут?

Начинаю бессмысленный диалог. Пока малышка садится на подушку, поджимает к себе коленки и подаёт расчёску.

Она чудаковатая. Ведёт себя так открыто перед незнакомым человеком.

– Да, а ты - Майя, я знаю. Я запомнила, – кивает, пока вожу по шелковистым густым волосам расчёской. – Я очень удивилась, когда папа привёз тебя. Мы будем дружить?

– Конечно, – отвечаю дружелюбно, даже не притворяясь. Она такая… Простая. Лёгкая. И словно воздушная. – А Артур - твой родной отец?

Понимаю, что моё любопытство никуда не денется, поэтому решаю спросить сразу.