Но утром Торн ушел. Не вернулся и к ночи.

Шана не смыкала глаз из-за страха, охватившего ее душу. На следующий день в ворота галопом влетел всадник. Он соскочил с коня и высоко в воздух подбросил свой шлем.

Принцесса сидела в комнате, когда затрубили трубы, оторвав ее от невеселых мыслей. Нахмурившись, она поднялась, выглянула в окно и увидела, как поток слуг из замка устремился во двор крепости. Шана открыла окно и прислонилась к подоконнику. Во дворе стоял шум и гвалт, раздавались радостные ликующие крики. До Шаны доносилось ветром:

– Левеллин умер!.. Да здравствует король! Слава королю Эдуарду!

Война закончилась.

И хотя Шана почувствовала огромное облегчение, тень упала на ее душу. Она закрыла уши, чтобы не слышать шума в крепости, и легла в кровать по щекам неудержимо катились слезы.

Последние дни оказались самыми трудными в ее жизни. В душе Шана давно смирилась с победой англичан, и чувствовала облегчение, что восстание закончилось. Парализующий страх, что Торн может никогда не вернуться, прошел, и ей не о чем было сожалеть.

Позже Шана узнала, что силы валлийцев сконцентрировались около Оривейн Бриджа, недалеко от Лэнгли. Левеллин был захвачен небольшим отрядом английских солдат. Его проткнули копьем. Дэфида еще не поймали. Шана чувствовала себя разбитой и опустошенной. Она испытывала чувство безнадежности. У нее не было ненависти к Торну, напротив, она любила его всем сердцем. Но она ненавидела то, что он сделал, что сделала Англия.

Нельзя было сказать, что Торн держался холодно, нет. Он просто отдалился от Шаны. Его мысли занимали только дела короля. Принцесса нечаянно услышала, как граф однажды вечером разговаривал с Джеффри. Они говорили о том, что Эдуард хочет усилить свои наступления на Уэльс, построить еще больше чудовищных замков вдоль границ, чтобы держать валлийцев под контролем.

Шана упала духом. Англия праздновала победу, а она думала, что потеряла все. От Мервина остались руины, отец и Барис мертвы. Какое-то время принцесса питала надежду, что Барису удалось скрыться, ведь Торн сказал, что солдаты не искали тело. Но это была напрасная надежда.

Торн тоже был потерян для нее. О, какие слова он шептал ей в минуты блаженства, но он никогда не любил ее. И не любовь и не страсть играли главную роль в их браке. Действительно, с отчаянием думала Шана, он женился на ней по одной единственной причине… Он женился только потому, что так распорядился король.

Спустя две недели после поражения Левеллина, когда Шана сидела с шитьем в руках, в комнату вошел Торн.

– Принцесса, нас известили, что король Эдуард завтра собирается нанести нам визит.

Она медленно подняла голову, чтобы встретиться с его взглядом.

– Вы опоздали с этой новостью, милорд. – Служанки, которые помогали ей сегодня принимать ванну, прожужжали все уши о том, что король официально объявит Торна графом Лэнгли. – Мне приготовить комнаты для короля и его свиты?

Шана попыталась сдержать свое презрение, но у нее ничего не вышло. Она поняла это по тому, как изменилось выражение его лица.

– В этом нет необходимости. Эдуард пробудет здесь недолго. Он направляется в Рудлэнд. – Торн помолчал, устремив свой взгляд на Шану. – Я прошу тебя, на эту церемонию одень самое лучшее платье.

Она чуть не поперхнулась.

– Что? Ты хочешь, чтобы я стояла рядом в то время, как король будет вручать тебе замок Лэнгли, твою награду за то, что завоевали Уэльс? Нет! – закричала она. – Не проси меня об этом!

Он поднял ее со стула так быстро, что у Шаны закружилась голова. У нее перехватило дыхание, когда он привлек ее к себе. Торн приковал ее своим яростным взглядом так же крепко, как держал запястья ее рук.

– Не просить тебя! Принцесса, ты моя жена уже много месяцев, и я ни о чем тебя не просил, ни о чем! В действительности мне следовало не просить и умолять, а приказывать и повелевать тебе присутствовать на этой церемонии. О, я знаю, что ты не считаешь это привилегией, так как ничего не может быть хуже для тебя, о чем ты мне не раз напоминала! Но теперь я напомню тебе, что ты будешь хозяйкой замка Лэнгли!

– Я охотнее соглашусь стать хозяйкой навозной кучи!

– Тогда считай это своим долгом. Пусть даже неприятным, но который тебе придется выполнить.

– Я не могу сделать это… И я не буду этого делать!

– Клянусь Богом, вы это сделаете! Я всегда считал себя недостойным вас, принцесса, потому что я бастард! Но я начинаю думать, что это вы недостойны меня, вы, которая только и думает о себе, и никогда о своем муже!

Ее глаза расширились. Никогда она не слышала, чтобы он говорил так холодно, презрительно и яростно.

– Вы будете стоять на этой церемоний рядом со мной перед королем и жителями Лэнгли, даже если мне придется приковать вас в себе цепью. Вы можете не уважать меня, принцесса, но я не позволю вам позорить меня!

Ее сердце сжалось. Шана не сомневалась, что Торн сделает то, что пообещал.

Она презирала себя за свою слабость, но на следующий день все же стояла рядом со своим мужем перед арочным входом в большой зал. Шана была одета в теплый красный бархат и мягкие меха, так как на улице было уже очень холодно. Но этот холод нельзя было соизмерить с тем, который был у нее на сердце.

Крепость была заполнена множеством людей. Шана разглядывала толпу и увидела сэра Джеффри, лорда Ньюбери и сэра Квентина прямо у лестницы. Когда появился король Эдуард, наступила полная тишина. Сначала он говорил о великой победе, которую одержали англичане над валлийцами, о славе и триумфе английских войск.

– Но победа не могла быть завоевана без усилий отдельных рыцарей, и об этом я скажу в особенности. Я всегда выбираю себе советников с большой тщательностью, так как твердо верю, что преданность приносит и почести. И вот по этой причине я назначил Торна де Уайлда, графа Вестена командовать моими войсками здесь, в замде Лэнгли. Но преданность, которую я потребовал, заслуживает награды… Таким образом, Торн де Уайлд отныне, именуется графом Лэнгли и лордом замка Лэнгли и всех его земель…

Толпа ликовала, послышались радостные крики. Шана стояла, как парализованная, когда Торн поднял руку и притянул принцессу ближе. Он повернул ее лицом к толпе. Чувствуя себя оцепеневшей и ко всему безразличной, Шана позволила отвести себя в сад.

Принцесса была полна решимости исчезнуть, как только появится первая же возможность. И она предоставилась почти сразу же. Сначала рыцари подходили один за другим к Торну и сердечно поздравляли, хлопали его по плечу. Воспользовавшись этим, Шана повернулась для того, чтобы убежать, и столкнулась лицом к лицу с королем Эдуардом. К ее ужасу он взял ее под руку и отвел в сторону, туда, где было поменьше шума.

Эдуард покачал головой и заговорил удивительно мягким тоном.

– Вижу, что время не уменьшило вашего разочарования мною и Англией.

Шана покраснела. Она даже не подозревала, что все так открыто, написано у нее на лице. Король внимательно посмотрел на принцессу и слегка улыбнулся.

– Леди Шана, ваш народ сложил оружие, то же сделал и мой. Разве это не повод для того, чтобы радоваться?

– Сэр, – заговорила она с трудом. – Я не думаю, что валлийский народ готов подчиниться английскому господству. Вы и мой муж заявили, что война закончилась. Но есть ли мир в этой стране, есть ли мир между Уэльсом и Англией? – ее глаза потемнели. – Сэр, я думаю, что его нет.

Эдуард перестал улыбаться.

– Клянусь, вы неправы, – очень спокойно произнес он. – Потому что Англия и Уэльс гораздо сильнее, когда они вместе, чем порознь. Я не собираюсь удерживать щитом и мечом то, что можно удержать короной. И в конечном итоге мне бы хотелось только мира и процветания.

Он шокировал ее тем, что наклонился и поцеловал в лоб.

– Желаю благополучия вам, Шана, Торну и вашему ребенку.

Король развернулся и оставил ее одну.

«Неужели он и в самом деле такой мудрый или наоборот, просто глупец?» – недоумевала Шана. Но у нее не было времени на раздумья, так как Торн заметил ее. Он крепко держал ее за талию, когда они в качестве хозяев Лэнгли провожали в дорогу короля и его свиту.

Шана не могла долго находиться на веселом рыцарском пире, который потом начался. Ей хотелось убежать в свою комнату, но как только она собиралась уходить, то встречалась с взглядом Торна. Выражение его лица лишало ее мужества. Принцесса понимала, что он все еще сердится. Но она не очень волновалась из-за его гнева. Ее больше тревожило то, что она его обидела, и обидела очень сильно. И хотя Торн хорошо скрывал это под маской ледяного самообладания, Шану все равно мучила совесть.

Шанс ускользнуть скоро представился, и принцесса не преминула воспользоваться им. Но как только она очутилась в своей комнате, раздался стук в дверь. Шана открыла ее и увидела перед собой незнакомого солдата.

– Миледи, – торопливо сказал он, – требуется ваше присутствие на конюшне. Мальчик Вилл тяжело ранен. Он зовет вас, миледи.

– О, нет! – в отчаянии закричала Шана. Она повернулась и, схватив плащ, выскочила из комнаты.

Господи, за что, он же еще ребенок! Действительно, судьба была к ней очень жестока. Но Шана не могла потерять еще и его.

Факел освещал конюшню. Когда принцесса вошла, солдат остался стоять за ее спиной. Девушка сделала шаг вперед и увидела Вилла. Мальчик лежал в дальнем углу без сознания, широко раскинув руки. Он был бледен как полотно. Ужасная рана обезобразила его висок, а со лба стекали струйки крови. Шана рванулась вперед, задыхаясь от крика.

– Не так быстро, миледи, – послышался сзади знакомый голос.

Чья-то рука схватила ее и повернула так, что чуть не сломала ей позвоночник. С кривой ухмылкой на нее смотрели горящие похотью глаза. Шана закричала от ужаса. Она с трудом узнала сэра Квентина…

От удара по затылку она почувствовала, что покачнулась в сторону и начала проваливаться в темноту.