– Но у него, для этого, наверно, была причина.

– Нет.

– Миледи, я мог бы понять вашу ненависть к графу, если бы это было правдой.

Шана остановила его, резко тряхнув головой.

– Мой отец не тот человек, чтобы лгать, Вилл. Я верю ему так же, как ты веришь графу, и помню, что он мне сказал. Вижу, что ты не можешь меня понять, поэтому давай больше не будем об этом говорить. – Она слабо улыбнулась. – Мне бы хотелось дружить с тобой, Вилл, но если это невозможно, тогда… давай, по крайней мере, не будем врагами.

Она чувствовала, что он хотел ей возразить, но вовремя прикусил язык. Вилл поднялся. Его тонкое лицо было печальным, но уже не замкнутым. Она проводила его до двери, где он, удивив ее, произнес:

– Спасибо.

Шана наблюдала, как он исчез на узкой лестнице, с сожалением заметив, что одет ребенок в ветхую и драную тунику. Она побеспокоилась о его еде, теперь нужно было что-то придумать с его одеждой.

Король Эдуард прибыл во второй половине дня. Громко трубили трубачи. Рыцари и войско устремилось к воротам, чтобы поймать мимолетный взгляд своего повелителя. Суматоха и крики усилились, когда три всадника со щитами короля с изображением на красном фоне трех золотых львов с поднятой правой передней лапой, смотрящих вправо, проскакали галопом через ворота.

Шана смотрела на бесконечную процессию из окна башни. Каждый новый человек, входящий в ворота, вызывал в ее душе негодование и протест.

– Одна мысль преследовала ее – что, если король Эдуард добьется своего и раздавит Уэльс английским каблуком?

Оставшуюся часть дня она провела в башне, чувствуя себя подавленной и вялой. Розоватые вечерние сумерки опустились на верхушки деревьев, когда снова появился граф. Он был одет в роскошную, отделанную мехом бархатную тунику. Такой же мех украшал голенища его сапог. От него исходил приятный и свежий аромат, волосы, еще не до конца высохшие, блестели. Шана невольно подумала о том, где он успел принять ванну.

Он приветливо поздоровался с ней.

– Не удивлюсь, если вы горите желанием увидеть короля. Поэтому я и пришел, чтобы сопровождать вас к обеду.

С инстинктивным женским испугом она бросила взгляд на свое зеленое платье простого покроя. В Мервине она сочла бы неприличным встречать гостей в таком наряде. Здесь же он хотел, чтобы она предстала в таком платье перед королем!

К несчастью, граф совершенно правильно понял ход ее мыслей.

– Вам не стоит беспокоиться по поводу вашего внешнего вида. – Ей показалось, что он получил огромное удовольствие, уколов ее. – На вас никто не обратит внимание, так как все глаза будут прикованы к королю. – Он открыл дверь и сделал жест рукой, показывая, что им пора выходить.

Шана совсем не отреагировала на его беззлобную насмешку, потому что была в дурном расположении духа. Она остановился перед графом, и оглядела его с плохо скрываемой неприязнью.

– На дворе уже конец июня, милорд, – мило напомнила она ему, – вы можете перегреться в своих мехах.

– В вашем присутствии, миледи? – Он расхохотался так, будто она его очень развеселила. – Думаю, что не перегреюсь. Я больше беспокоюсь, что промерзну насквозь.

Этот негодяй снова оскорбил ее! Шана игнорировала его высказывание до того момента, пока они не дошли до главного холла.

– Подождите, милорд!

Он остановился, приподняв бровь, ожидая ее слов.

Она смотрела ему прямо в глаза.

– Король знает, что меня силой привезли в замок Лэнгли?

– Да, знает, – медленная улыбка расползлась по его губам, но выражение агатовых глаз оставалось жестким. – Он также знает, что и меня из Лэнгли увезли силой.

Ее сердце глухо стучало. Ей следовало бы знать, что он не упустит возможности, чтобы выставит ее в неблаговидном свете, И было бы ошибкой надеяться, что граф получит воздаяние за свой поступок. Теперь она понимала всю ошибочность своих надежд. Граф был решительно настроен на то, чтобы извлечь как можно больше выгоды из ее захвата. Шана не считала себя дурой и, хотя теперь негодовала по поводу короля и мысленно посылала его в преисподнюю, но так же хорошо она понимала, что только сама сможет освободить себя из когтей графа. О, только бы ей удалось получить поддержку Эдуарда, убедить его, что она тоже пострадала…

В зале было шумно. Слуги сновали туда и сюда с огромными подносами и сосудами с вином. Граф целеустремленно направился через толпу прямо к высокому столу, раздражая Шану тем, что ни разу даже не оглянулся для того, чтобы убедиться, что она следует за ним. Наконец он остановился у стула с массивной спинкой, возвышавшегося в центре помоста. И только здесь он, казалось, вспомнил про принцессу и протянул руку, чтобы взять ее ладонь в свою.

Они вызывающе взглянули друг другу в глаза. Внутри Шаны, словно облако пыли, клубилась ярость. Она чувствовала огромное желание оттолкнуть его руку. Он понял это по ее колючему взгляду. В его глазах вспыхнула молчаливая угроза, а жесткие пальцы сжали ее руку до того, как она успела ее выдернуть.

Он потащил ее вперед.

– Ваше Величество, – непринужденно проговорил Торн, – я хочу представить вам леди Шану, принцессу Уэльскую. А это, леди, наш повелитель и Король.

«Но не мой», – очень хотелось закричать Шане. Пальцы графа сжали ее руку так, что у нее перехватило дыхание.

– Сэр, – пробормотала она, заскрежетав зубами. Рука графа опустилась, и девушка смогла сделать реверанс. Подняв голову, она увидела, что король тоже встал. Он был высок и изящен и обладал доставшимися ему по наследству, от Плантагенетов великолепными светлыми волосами и свежим цветом лица. На голове его была золотая, с орнаментом в виде трилистника, корона.

Король взял ее руку в свои ладони и поднес к губам. Граф отошел в сторону, а король посмотрел ей прямо в глаза внимательным, острым взглядом и, улыбаясь, сказал:

– Я надеюсь, что ваше пребывание в Лэнгли не лишено приятности?

– Когда вас держат где-то против воли, не думаю, что это может доставить удовольствие, Ваше Величество.

Золотисто-рыжие брови короля поползли вверх.

– Что? Граф Вестен плохо с вами обращается?

Собрав все свое мужество, внутренне обмирая от собственной дерзости, Шана отчетливо проговорила:

– Да, Ваше Величество. Он действительно со мной плохо обращается. – И хотя ее и графа разделяли несколько шагов, она отчетливо услышала, как он яростно вздохнул. Она была почти уверена, что он подскочит к ним и попытается опровергнуть ее слова, но он ничего не сказал.

– Может быть, – проговорил король, – вы поясните мне, в чем дело?

– С удовольствием, сэр. – Она прикусила губу, испытывая неловкость. – Однако то, что я хочу вам сказать, лучше говорить наедине.

– На вашем месте я был бы поосторожнее, сэр, – перебил ее граф, сухо улыбнувшись. – Я уступил подобной просьбе леди и чуть не лишился головы.

Шана сердито посмотрела на него, больше всего на свете ей хотелось задушить Торна. Но в это время король занял свое место на стуле с высокой спинкой и наклонился к ней.

– Начинайте, миледи. Вы можете говорить свободно. Все, что вы скажете, будет предназначено только для моих ушей, позвольте заверить вас. – Взмахом руки он приказал отойти всем, кто находился поблизости. Они растворились в другом конце зала, и у помоста остались только она и король… и еще граф. Она наблюдала, как он отошел еще шагов на двадцать. Но его взгляд сверлил ей спину, заставляя ее ежиться, а, кроме того, она волновалась от того, что именно она должна была сейчас сказать королю.

– Сэр, – заговорила она голосом, в котором ощущалось униженное достоинство невинно пострадавшего человека, – вы знаете обстоятельства, из-за которого я нахожусь здесь?

– Мне известно, миледи, что вы ошибочно считаете, графа виновным в смерти вашего отца и хотели убить его.

– Ошибочно? – О, как ей хотелось возразить! Но она не посмела этого сделать. – Граф Вестен решил получить у моего жениха выкуп за меня и держит меня здесь до тех пор, пока это не будет сделано.

Тон короля был категоричен.

– Учитывая, что между Уэльсом и Англией в настоящий момент существуют серьезные разногласия, граф имеет право так поступить.

Быстро взглянув через плечо, она увидела, что лицо графа было очень напряженным, а его темные глаза излучали такой космический холод, что ее бросило в дрожь. Она была вынуждена сложить руки, чтобы унять озноб.

– Я понимаю это, сэр. Но я бы предпочла, что бы он запер меня в тюрьме, пока придет выкуп… чем то, что он делает. – Она говорила, торопясь, опасаясь, что решимость покинет ее.

Эти слова Шаны вызвали неподдельный интерес короля – он наклонился вперед, и в глазах его появилось глубокое внимание.

– В самом деле? – произнес он, высоко приподняв бровь. – Что именно граф сделал с вами?

Она опустила голову, так как только таким образом могла сказать то, что собиралась.

– Ваше Величество, он сделал то, что ни один порядочный рыцарь не совершит. Он лишил меня всякой свободы, он круглые сутки держит меня в своей спальне!

Последовало молчание, показавшееся ей бесконечным.

– Миледи, вы хотите сказать, что граф причинил вам страдания и сделал что-то, что наносит вам ущерб?

– Да, – прошептала она, – он запятнал мое честное имя, он опозорил меня перед всеми. – Она нервно сглотнула, затем подняла на него глаза и увидела, что король смотрит на нее, подперев голову рукой.

– Если то, что вы говорите, правда, у меня нет выбора.

Шана вздохнула с облегчением.

– Спасибо, сэр. Молю Бога о том, что вы не навяжете мне злую волю этого человека и будете справедливы ко мне, хотя граф ваш вассал.

– Леди Шана, если он плохо обращался с вами, то правильно будет заставить его отвечать за свои поступки.

На ее губах за все это время первый раз появилась искренняя улыбка. Как, оказывается, глупо было бояться этого момента, заранее хулить право этого замечательного короля править Англией и Уэльсом. Она честно отдала дань его справедливости, если дело касалось именно Уэльса.