В отчаянии Шана подбежала к двери и широко ее распахнула. Над ней сразу же нависла тень – огромный рыжеволосый страж преградил дорогу. У пленницы расширились глаза, когда она разглядела этого человека. Боже, он же гигант!

На его лице не отразилось никаких эмоций.

– Вы хотите что-нибудь, миледи? – бесстрастно спросил он.

– Нет, – только и смогла произнести девушка.

Она вернулась в комнату, от бессилия хлопнув дверью. Опустошенная, Шана стояла на пороге своей темницы, прижав к груди кулаки. Глаза девушки наполнились слезами. Ее поймали в капкан, словно дикое животное. Она начала ходить по комнате взад и вперед, посылая проклятия Торну де Уайлду и ругая себя за беспомощность. Изо всех сил, сдерживая рыдания, Шана в изнеможении опустилась на груду одежды у стены.

Какая бы судьба не была ей уготована, остается только – ждать, – решила девушка.

Однако Торн не спешил снова увидеть свою пленницу. Она вызывала у него слишком много таких чувств, которые ему совсем не нравились. Эта женщина, такая самодовольная, чертовски уверенная в себе, и так уже подвергла испытанию его самообладание. Принцесса Шана обладала удивительной способностью разжигать в нем воинственный дух, словно огонь, воспламеняющий сухое дерево. Торну ничего более не оставалось, как провоцировать ее дальше. «Если бы ты вел себя разумно и мудро, – шептал его внутренний голос, – то избавился бы от нее сейчас же, пока еще можешь это сделать. Можно вручить ее Джеффри или даже представить самому королю Эдуарду». Но Торн знал, что не сможет быть благоразумным с ней… Нет, совсем не сможет.

Молодая служанка принесла ужин ему и Джеффри. Торн ел немного, но постоянно подливал пиво в свою кружку. Он был доволен, что сэр Квентин и лорд Ньюбери лишили его своего общества. С первым еще можно было общаться, но второго граф недолюбливал. От Джеффри Торн узнал, что Ньюбери недоволен тем, что король Эдуард не его назначил командовать войском здесь, в замке Лэнгли. О, нет, никаких слов не было сказано им по этому поводу, но Торн подозревал, что все это – дело времени.

Джеффри изредка поглядывал на своего друга из-за высокой пивной кружки.

– Мне все еще непонятно, что произошло, Торн. Каким образом эта леди умудрилась заманить тебя в Уэльс?

Торн фыркнул.

– Заманить? Она сказала, что знает человека, который может привести нас к Дракону. Должен признаться, что принцесса Шана отлично воспользовалась ситуацией. Я решил сыграть в эту игру и встретиться с тем человеком в лесу. Она же устроила мне засаду, и мне чуть не отрубили голову!

Помимо своей воли Джеффри улыбнулся. Торн смерил его взглядом.

– Ты смеешься? Смейся, смейся! Я вот что тебе скажу, Джеффри. Я был один против шестерых. Ты бы испугался не меньше моего.

В этом Джеффри не сомневался. Торн был сильным и бесстрашным противником, а случай с леди только послужил ему на пользу.

– Она искала только тебя, – Джеффри нахмурился, – и никого больше, мой друг. Ты уверен, что никогда не встречал ее раньше? Возможно, при дворе? А может, ты оставил ее ради другой?

– Я никогда не видел ее до того самого момента, как она прошла через эти ворота. Нет, это не любовная ссора, – Торн с горечью рассмеялся. – Леди нужна была кровь. Она уверена, что я напал на ее дом в Уэльсе. Ее отца, как и других, убили в той битве. Принцесса Шана уверена, что я был среди налетчиков.

– Ты?! С какой стати она так считает?

– Отец описал ей флаг, который несли налетчики. Он один к одному похож на мой. Но либо ее отец ошибся, либо он хотел по каким-то причинам возложить вину на меня.

Джеффри серьезно посмотрел на Торна.

– Кто ее отец?

– Кендал, младший брат Левеллина. – Граф подскочил как ужаленный. – Господи, я почти забыл о существовании этого человека! А теперь его дочь хочет покончить со мной! – От возбуждения Торн начал ходить по залу взад-вперед. – Я изумлен ее смелостью. Только подумать, принцесса Уэльская приехала сюда для того, чтобы найти меня, скрыв при этом, кто она на самом деле!

– Эта леди одурачила не тебя одного, – напомнил ему Джеффри. – Я заблуждался так же, как и ты, мой друг.

– У меня с самого начала было ощущение, что здесь что-то не так, – словно самому себе сказал Торн. – Но я подумал, что она всего лишь женщина и не причинит мне вреда, – его руки сжались в кулаки. – Но, похоже, она такая же коварная, как и ее родственники! Ведь ее дядя Дэвид объединился с королем Эдуардом против своего брата Левеллина только для того, чтобы заполучить Уэльс.

Джеффри задумчиво посмотрел на Торна.

– Ты думаешь, она действительно знает о местонахождении Дракона? Если так, то это значительно облегчило бы нашу задачу, убери мы этого человека с дороги.

– Не могу ничего сказать, – выражение лица графа стало жестким. – Но если эта женщина что-то знает, то, клянусь Богом, она все мне расскажет!

Джеффри наморщил лоб.

– Что ты собираешься с ней делать, Торн? Держать взаперти в замке Лэнгли?

Де Уайлд кивнул и медленно сел.

– Кроме того, – добавил он, – судьба леди будет зависеть от нее самой.

Неожиданный образ девушки предстал перед его мысленным взором. Торн увидел себя с ней в лесу. Они тогда стояли так близко, что ее нежный запах щекотал ему ноздри, губы трепетали, когда он прикоснулся к ней, а тело, такое изящное и гибкое, было полно соблазна.

В этот момент Торн почувствовал первые проблески страсти. Только святой не почувствовал бы ничего при виде такой красоты. Граф вспомнил, что тогда сказал Шане. «СУЩЕСТВУЕТ МНОГО СПОСОБОВ, С ПОМОЩЬЮ КОТОРЫХ ТАКАЯ КРАСИВАЯ ЖЕНЩИНА МОЖЕТ ДОСТАВИТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ МУЖЧИНЕ». В глубине души ему хотелось, чтобы так и было, хотя что-то подсказывало ему, что это лишь его желание.

На самом деле он узнал, какой коварной маленькой бестией оказалась она! Самолюбие Торна требовало для нее быстрого наказания, сурового и справедливого.

Наверное, эти мысли отразились на его лице – Джеффри испытывающе посмотрел на друга. Торн поймал его взгляд и натянуто улыбнулся.

– Она красивая женщина, – пробормотал он. – Ты сам это заметил.

– Да, – согласился Джеффри со страстью в голосе. – Но я не знал, что ты способен распутничать с женщиной против ее желания! Боже тебя сохрани начать с леди Шаны!

Улыбка Торна поблекла.

– А почему бы и нет? – резко спросил он. Джеффри нетерпеливо отмахнулся. Торн всегда впадал в гнев, если кто-нибудь намекал по поводу его родословной или ее отсутствия.

– Не будь, таким обидчивым, мужчина! Я лишь хотел сказать, что вряд ли она этого захочет.

Торн сощурил глаза.

– Ты думаешь, что у тебя с ней дела пойдут лучше?

Джеффри, не колеблясь, ответил:

– Я бы хотел тебе напомнить, что она – леди, Торн, рожденная и воспитанная в неге. Сомневаюсь, что ее можно принудить!

Опасный блеск появился у графа в глазах.

– А я позволю себе напомнить, – привел он довод чертовски мягким голосом, – что леди намеревалась покончить со мной и ей это почти удалось. Ты должен простить меня за то, что я не намерен так быстро все забыть.

– Торн! – Джеффри подскочил на ноги. – Будь милосердным, ты же мужчина!

– Однако, ты очень быстро встал на её защиту, Джеффри. Леди действительно красавица, самая грациозная и изящная на свете! Многие мужчины теряли голову из-за женщин. – Торн посмотрел на друга с вызовом.

– Я не говорю о порядочности леди Шаны, – спокойно объяснил Джеффри. – Я лишь умоляю тебя не делать глупостей, чтобы потом не говорить о твоей порядочности.

Торн повернулся и пошел к лестнице. Увидев это, Джеффри присел на скамью и уставился на высокую кружку для пива. Он не боялся, что Торн затаит на него злобу за сказанные слова. За годы дружбы у них было немало разногласий, и почти все они забывались к утру. Но Джеффри не завидовал леди Шане… Особенно при нынешнем настроении де Уайлда…

Действительно, намерения графа были очень темными, когда он поднимался по лестнице главной башни замка. Торн сердился на Джеффри, потому что подозревал, что тот, просит помилования для коварной женщины, злейшего врага мужчины! За все эти годы граф очень часто видел мужчин, попавших под влияние женщин. Особенно при дворе. Даже непоколебимое и мужественное сердце не устоит перед просьбой, которую нашептывают на ухо страстным, нежным голоском, обнимая при этом изящной ручкой. Мужчины полагаются на храбрость и силу, чтобы сражаться на поле брани, женщины же совершенствуют свое мастерство в лести и обмане. Они будут мучить и изводить мужчину, пока тот не обезумеет от страсти, и уступят ради собственного каприза только тогда, когда жертва полностью находится в их власти.

Но это вовсе не означало, что Торн не любил и избегал женщин. Он, как и любой мужчина, стремился испытать сильные страсти. Граф Вестен не был и плохим любовником. Ему доставляло удовольствие видеть, что женщина получает наслаждение, от этого он и сам сильнее воспламенялся. Но Торн всегда гордился тем, что хорошо владел своими страстями и не позволял распоряжаться собой никому, тем более ни одной женщине. Он старался не смешивать чувства и рассудок, чтобы не зависеть от плотских потребностей.

Однако слова Джеффри, когда тот предупреждал его о Шане, глубоко врезались в сознание Торна. Они ему не понравились, но де Уайлд ничего не мог с собой поделать. В глубине души граф хотел, чтобы восторжествовала справедливость, независимо от того, каким способом он ее добьется, даже если придется прибегнуть к жестокости и суровым методам. Но Шана – женщина, да к тому же принцесса, и Торн не сможет поступить с ней так, как ему захочется.

Граф подошел к двери башни замка и, кивнув стражу, сказал:

– Добрый вечер, Седерик. Леди не беспокоит тебя?

– Нет, милорд.

Торн отстранил старика, затем какое-то мгновение постоял, прислушиваясь, у двери. Из комнаты не доносилось ни единого звука. Абсолютная тишина. Торну это не понравилось. Он нахмурился, и на его лице появилось выражение подозрительности. Насторожившись, граф решительно вошел в комнату и захлопнул за собой дверь. Темница принцессы была погружена в слабый мерцающий свет. Торн внимательно осмотрел комнату, твердо уверенный в том, что его нежеланная гостья только и ждет момента, чтобы напасть на него из темного угла. Какое-то время глаза графа привыкали к темноте. Наконец, взглянув налево, Торн увидел Шану, свернувшуюся калачиком в жестком деревянном кресле. Девушка сидела, поджав ноги к груди и положив голову на колени.