– Ну наконец-то, – сказала Селина, когда Элинор приблизилась. – Кажется, ты довольно быстро стала искусным стрелком из лука? Отсюда было видно, что ты стреляла так же хорошо, как джентльмены.

Элинор пожала плечами:

– Видимо, у меня природные способности к этому. Кто бы мог подумать?

– Несомненно, – сказала герцогиня, приложив лорнет к своим глазам и оглядывая Элинор с головы до ног. – Хотя, полагаю, вы выглядите излишне самоуверенной. Вы ведь не отличаетесь застенчивостью, не так ли, леди Элинор?

– Ни в коей мере, ваша светлость. Мне очень нравятся различные занятия на свежем воздухе, особенно в такой замечательный осенний день, как этот.

– Я полностью согласна с вами. Присоединяйтесь к нам. – Герцогиня указала на металлический складной стульчик справа от себя. – Выпейте чаю, и давайте познакомимся поближе. Вы говорили, ваш отец – лорд Мэндвилл?

– Да, – ответила Элинор, принимая чашку чая, которую передала ей Селина, и добавляя пару кусочков сахара, а также немного сливок, как ей всегда нравилось.

– Я знаком с лордом Мэндвиллом, – вставил герцог с легким поклоном. – Прекрасный человек.

– И очень красивый, – добавила герцогиня. – Просто невероятно красивый, не так ли?

Герцог продолжил, не обратив внимание на комментарии своей жены.

– Я слышал в прошлом году в парламенте его речь по поводу реформы образования. Его выступление было весьма убедительным, однако, боюсь, еще не пришло время для предложенных им преобразований.

Элинор кивнула, поставив свою чашку на блюдце.

– Мой отец уверен, что подобная реформа назрела, и мой брат согласен с ним. – Она взглянула на герцогиню, которая сидела, с улыбкой попивая свой чай.

Эта женщина выглядела гораздо моложе, чем ожидала Элинор. Она рискнула предположить, что герцогиня на два десятка лет моложе своего лысоватого мужа. Изящная и гибкая герцогиня Дандридж обладала поразительной внешностью: отдельные завитки ее волос пшеничного цвета свободно ниспадали на миндалевидной формы зеленые глаза, что придавало ее облику своеобразную экзотичность.

На лице ее отсутствовали морщины, а губы были полными и розовыми, как у юной девушки. Элинор подумала, как разительно отличается герцогиня от своего пожилого дородного мужа, сидящего рядом с ней.

– Ваш отец не часто появляется в Лондоне, не так ли? – сказал герцог, и Элинор переключила свое внимание на этого мужчину с серебристыми бакенбардами. – И кажется, он редко занимает свое место в парламенте.

– В юности мой брат отличался слабым здоровьем и ему необходимо было подольше находиться в сельской местности, а отец не хотел оставлять его слишком часто, как того требовали заседания в парламенте. – Конечно, это была не совсем правда, но что она могла сказать? Что ее мать, стремясь наставить мужу рога, вынуждала его как можно дольше оставаться в Эссексе? Что отца беспокоило плохое обращение жены с его единственным сыном и наследником и он должен был как-то усмирять ее? – Однако сейчас, когда Генри в Оксфорде, полагаю, отец будет чаще появляться в парламенте.

– Превосходно. – Герцог кивнул и наполнил свой бокал портвейном из стоящего рядом графина. – В таком случае я смогу снова услышать его вдохновенные речи.

– Скажите, леди Элинор, – обратилась к ней герцогиня, повернувшись спиной к своему мужу, – как давно вы были представлены королеве?

– Два года назад, ваша светлость. Я была тогда в полном замешательстве и, споткнувшись о собственную ногу, упала на пол, явив собой весьма неэстетичную картину.

– Все было не совсем так, – сказала Селина. – Ты едва не упала на пол, но королевский паж успел поддержать тебя.

– Леди Хенли очень добра ко мне, ваша светлость. Я едва не опозорилась, потеряв несколько перьев из моего головного убора и уронив на пол свой букет и носовой платок.

– О! – Герцогиня махнула рукой. – Вы не первая потерпели фиаско. Когда леди отступает назад в наряде с длинным шлейфом… – Она покачала головой. – Такое часто случается. Мне рассказывали, что некоторые юные леди даже падали в обморок от волнения, отходя от королевы. Вам не следует слишком переживать по этому поводу.

– Думаю, едва ли стоит упоминать об этом, – сказала Селина с улыбкой, беря печенье.

Герцогиня бросила взгляд на изящные светло-желтые туфли Элинор, потом посмотрела ей в лицо и одобрительно кивнула:

– Могу предположить, леди Элинор, что во время двух прошедших светских сезонов джентльмены не раз просили вашей руки?

– О нет, – ответила Элинор, тогда как Селина одновременно с ней сказала «да».

Элинор нахмурилась, мысленно порицая себя. Надо ли было хранить втайне ее помолвку?

Герцогиня посмотрела на обеих подруг, переводя взгляд с одной на другую с явным раздражением.

– Что это значит? – резко спросила она, обращаясь к Элинор. – Не хотите ли сказать, что вы одна из тех глупышек, которые настаивают на браке по любви?

– Вовсе нет, – ответила Элинор. – Дело в том, что мой отец заключил от моего имени брачное соглашение, однако я не считаю, что уже помолвлена. Пока, во всяком случае.

– Это совершенно неприемлемое соглашение, ваша светлость, – пояснила Селина слишком бодро, на взгляд Элинор.

Герцог начал тихо похрапывать, уткнувшись подбородком в грудь. Герцогиня слегка шлепнула мужа веером, и тот засопел, протестуя.

– Да-да, это превосходно, – пробормотал он и снова уронил голову на грудь.

Герцогиня, пожав плечами, опять обратилась к Элинор:

– Могу я спросить, почему вы считаете это соглашение неприемлемым? По сути, брак является деловым соглашением, не так ли? И потому нельзя сердечное влечение предпочитать выгодному браку.

– Ее предполагаемый жених всем известный повеса, ваша светлость, – вмешалась Селина, прежде чем Элинор успела ответить. – Ужасный распутник, если хотите.

– Ваш отец решил обручить вас с распутником? – спросила герцогиня, удивленно изогнув свою тонкую светлую бровь. – Ваш нареченный действительно развратник или просто молодой человек, которому свойственны любовные похождения? Это существенная разница.

Щеки Элинор слегка порозовели, и она перевела взгляд на свои колени. Почему Селина считает необходимым так плохо отзываться о Фредерике?

– На самом деле, ваша светлость, он не такой уж плохой человек, – сказала Элинор, испугавшись своего стремления защитить его.

Герцогиня посмотрела на Элинор, потом на Селину:

– Так он все-таки развратник или нет?

– Нет, – сказала Элинор.

– Да, – подтвердила Селина одновременно с ней.

– Нет, – повторила Элинор более твердо на этот раз. – Леди Хенли сильно преувеличивает. Мистер Стоунем, возможно, имеет много недостатков, но его решительно нельзя назвать развратником.

– Стоунем? – переспросила герцогиня и слегка нахмурилась. – Вы, конечно, не имеете в виду, мистера Фредерика Стоунема, сына барона Уортингтона?

О Господи! Зачем только Элинор назвала его имя вслух?

Селина кивнула и подалась вперед на своем сиденье.

– Это именно он. Мистер Фредерик Стоунем из Эссекса, хотя баронство его отца находится в Оксфорде.

– Неужели?! Вы серьезно говорите? По-моему, он действительно прожигатель жизни, как говорят о нем. Кто-то должен предупредить лорда Мэндвилла, пока не поздно. Вы говорите, брачный контракт уже подписан?

– Да, ваша светлость, – тихо сказала Элинор. – Но я разговаривала с мистером Стоунемом, и мы пришли к общему пониманию, что этот контракт не отвечает нашим интересам. – О, как тяжело было произнести эти слова вслух. Ее сердце сжалось от острого чувства сожаления, дыхание замерло, и голова слегка закружилась.

– Я тоже отказалась бы, – согласилась герцогиня, кивнув.

– Правда, мы не окончательно решили этот вопрос, – добавила Элинор раздраженно. В конце концов, какое дело этой женщине, за кого она выйдет замуж?

– Тогда что вы делаете здесь, в Уитби-Холле, тратя по пустякам свое время в Девоншире, вместо того чтобы покончить с этим неприятным делом?

– Кстати, мистер Стоунем тоже здесь, в Девоншире, – вставила Селина, – и является гостем мистера Уитби. Мы все вместе приехали сюда две недели назад.

– Не может быть! – задыхаясь, воскликнула герцогиня, схватившись своей тонкой ручкой за горло. – Он действительно здесь? В таком случае я хотела бы познакомиться с ним и посмотреть, о ком ходит столько слухов. Он действительно так красив, как говорят? – спросила она заметно изменившимся тоном, похожим теперь на мурлыканье, и Элинор не понравился блеск в глазах герцогини, сопровождавший ее вопрос.

– Сейчас он в Плимуте вместе с Хенли, – сообщила Селина. – Должна сказать, слухи не преувеличивают – он действительно обладает исключительно привлекательной внешностью.

– Хм-м, однако интересно. Его репутация продолжает оставаться легендарной, хотя он отсутствовал в Лондоне последние шесть месяцев. Если то, что говорят о нем, правда, леди Элинор, вам лучше освободиться от обязательств брачного контракта и сделать это как можно скорее. Такого, как Фредерик Стоунем, лучше оставить женщинам… как бы поделикатнее выразиться… имеющим больше опыта в общении с мужчинами. Кроме того, кажется, ему всего двадцать три года?

Элинор поняла, что герцогине известно достаточно много о Фредерике, и ей стало не по себе. Правда, мнение герцогини основывалось главным образом на слухах и предположениях. Однако она правильно назвала его возраст.

– Да, ему действительно двадцать три года, – подтвердила Элинор, с подозрением глядя на герцогиню поверх чашки.

– Он слишком молод, чтобы жениться. Почему бы мне самой не послать письмо лорду Мэндвиллу, поскольку мы хорошо знакомы, и не посоветовать ему расторгнуть ваш брачный контракт?

«Я уверена, вы готовы сделать это, – подумала Элинор. – Чтобы потом самой заняться Фредериком». Мысль о том, что Фредерик привык иметь дело именно с такими красивыми, опытными женщинами, как герцогиня, заставила ее еще больше покраснеть. Разве не он однажды упомянул о вдовушке из Шропшира? Сможет ли Фредерик устоять перед натиском герцогини Дандридж, когда она вцепится в него своими когтями?