Кристина Кук - Непокорная жена

– Какое? Что мужчина, вероятно, имеет любовницу?

Неужели Фредерик ревнует? Может быть, он заметил, как активно мистер Уитби начал ухаживать за ней, и теперь хочет по возможности очернить его?

– Вы задеваете честь мистера Уитби, сэр, и я не потерплю этого, – заявила Элинор.

– Задеваю его честь? Напротив, полагаю, для него это комплимент. Возможно, Уитби не такой уж евнух, каким я считал его вначале.

– Наши оценки расходятся, мистер Стоунем. Подозрение, что джентльмен замешан в чем-то непристойном, не считают комплиментом в порядочном обществе.

Фредерик ухватился за ветвь, на которой сидел, и легко спустился на землю. Широко расставив ноги и скрестив руки на груди, он окинул Элинор спокойным взглядом.

– Однако позвольте напомнить вам, что упомянутому джентльмену около тридцати лет, – сказал он. Неужели вы думаете, что Уитби до сих пор является девственником?

Элинор закатила кверху глаза.

– Не могу поверить, что вы способны говорить такие вещи. Вы всегда стремитесь разрушить все? А теперь помогите мне спуститься.

– Чтобы вы умчались в дом в приступе ярости?

– Вы прекрасно знаете, что я никуда не убегу, – резко сказала она в ответ. – К тому же я не испытываю ярости. Вы можете наконец попытаться поступить как джентльмен и подать мне руку? Спускаться гораздо труднее, чем забираться сюда.

Фредерик подошел поближе и поднял вверх руки.

– Смелее, дорогая. И не бойтесь – я поймаю вас.

– Или позволите мне шлепнуться лицом вниз, доставив себе развлечение, – сказала она с раздражением, тем не менее, осторожно хватаясь за его руки.

– Я слишком эгоистичен и потому предпочитаю, чтобы ваше личико осталось неповрежденным. Итак, я ловлю вас. Прыгайте!

Элинор прыгнула, и Фредерик поймал ее в свои объятия, крепко прижав к себе. Потом медленно, обольстительно, дюйм за дюймом начал опускать на землю. Ее тело скользило по его твердой мускулистой фигуре, отчего по спине ее побежали мурашки. Наконец она коснулась ногами земли, но он не отпускал ее. Сердце Элинор тревожно забилось. Она чувствовала, что и его сердце тоже учащенно бьется в груди. Он смотрел на нее затуманенным взором своих карих глаз.

– Отпустите меня, – смиренно сказала Элинор, на самом деле не желая расставаться с ним.

– В коттедже, – глухо произнес он.

– Что в коттедже?

– Встретимся сегодня вечером.

Она испуганно покачала головой:

– Нет, я не могу.

– Можете, – твердо сказал он. – Ведь вы хотите этого, не так ли?

– Вы ошибаетесь, Фредерик. Я не желаю делать ничего подобного. Тем более такую глупость.

– Однако вам хочется быть со мной. Я чувствую это. Я вижу это по вашим глазам. Они такие удивительно синие, – сказал он и коснулся своим большим пальцем ее нижней губы. – Такие необычайно милые.

Элинор опустила голову, стараясь не смотреть на него. Она ничего не сказала в ответ, опасаясь, что голос, как и глаза, выдаст ее чувства.

Фредерик взял ее за подбородок и приподнял его, заставив Элинор взглянуть ему в глаза:

– Мы встретимся в этом коттедже, – настойчиво повторил он с более заметным, чем прежде, ирландским акцентом. – После того как Уитби и супруги Хенли отправятся спать. Скажите, что придете.

Невозможно было отрицать, что она отчаянно желала этой встречи. Конечно, это было глупо, безрассудно и чрезвычайно безответственно с ее стороны. И все-таки она больше всего на свете хотела встретиться с Фредериком наедине.

– Вы должны пообедать с нами сегодня вечером, а потом присоединиться ко всем в гостиной. Только тогда я соглашусь.

– Хорошо, дорогая, – сказал он, кивнув. – Если это цена, которую я должен заплатить за нашу встречу, то пусть будет так. Я пообедаю с вами и потом буду развлекаться в гостиной. Есть еще требования?

Элинор молча покачала головой. Зачем ей понадобилось выдвигать такие нелепые требования? Чтобы он мог наблюдать, как мистер Уитби ухаживает за ней? Чтобы он мог видеть, что другой мужчина находит ее желанной?

– Значит, нет других условий? Хм-м, в таком случае это весьма любопытная сделка. Не ожидал.

– Теперь мне пора идти, – сказала она, кивнув в сторону дома.

– О нет. Я должен проводить вас, как подобает истинному джентльмену. – Он поспешно поднял с травы ее накидку и книгу, передав ей последнюю. Затем, подойдя к краю утеса, он начал встряхивать накидку, тяжелые складки которой захлопали на ветру.

Элинор не могла не восхищаться его фигурой, когда он стоял на краю утеса. Его мускулистые руки взлетали вверх и опускались вниз, заставляя травинки и частицы песка падать в море. Казалось, он гармонично сливался с суровым диким пейзажем в отличие от многих элегантных юных джентльменов, если бы те оказались на его месте. Закрыв глаза, Элинор представила его скачущим на огромном вороном коне, с мечом в руках, подобно средневековым рыцарям, и вполне возможно, он рисковал бы жизнью ради попавшей в беду белокурой девушки. Да, ее богатое воображение могло легко нарисовать такую картину с участием Фредерика Стоунема. Однако можно ли представить его танцующим кадриль на балу? Или совершающим увеселительные прогулки, колеся в экипаже по Мейфэру? Она открыла глаза, наблюдая, как он в последний раз встряхнул накидку, потом перекинул ее через руку и обратил свой взор на пенистые волны. При этом в уголках его полных губ обозначился намек на улыбку.

Нет, Элинор не могла представить его за такими прозаическими занятиями. И в этом, как она поняла, заключалась опасность. С того дня, когда он впервые поцеловал ее, она в своем слепом детском увлечении представляла его не иначе, как романтическим героем из эпических поэм, которые читала. Храбрым рыцарем из легенд о короле Артуре. Человеком в маске из поэмы «Сесилия». Героическим воином из цикла «Романтика леса». Все эти годы Фредерик был для нее не человеком из плоти и крови, а неким опоэтизированным существом – суровым опасным рыцарем с благородным сердцем, который похищает ее и любит так, как не может любить ни один смертный.

Элинор понимала, что это не более чем праздная фантазия. Она помнила его жестокие слова, которые случайно услышала в тот роковой день, и знала, что его поцелуй был не чем иным, как средством выиграть пари.

Она сознавала все это и тем не менее мечтала о нем, позволяя себе фантазировать по поводу романтической любви, которой никогда не будет в ее жизни, в ее браке. Все это нереальные желания глупой девчонки, едва распрощавшейся с детством.

Однако сейчас Фредерик стоял перед ней в виде реального человека, а не фантазии. Он больше не был для нее загадкой; теперь она знала о нем такое, чего раньше не могла предположить. Он очень любил своих сестер и особенно несправедливо пострадавшую Марию. Он знал гэльский язык, и ему нравились ирландские поэты. Он не боялся забраться на дерево, если у него возникало желание полюбоваться оттуда морем и окружающим пейзажем.

Она чувствовала его удивительную мягкость и уязвимость под внешней бравадой и лихостью, которые являлись фасадом, обращенным к миру.

Более всего Элинор пугало то, что, когда она лучше узнала его, он стал для нее еще привлекательнее.

О, если бы Генри был сейчас рядом с ней. Она не осмеливалась говорить с Селиной о Фредерике и могла открыть свою душу только брату. Элинор мысленно прокляла Оксфорд за то, что тот забрал его у нее, когда она больше всего нуждалась в нем. Она напишет ему, как намеревалась вчера. Может быть, изложение на бумаге поможет ей разобраться в своих противоречивых чувствах. Кивнув, Элинор решила сделать это немедленно, как только они вернутся в дом.

– Ну вот, дорогая, – сказал Фредерик, накинув плащ ей на плечи и смутив Элинор своей близостью. Он придвинулся к ней еще ближе и начал застегивать одежду у самого горла, касаясь своими шелковистыми волосами ее щеки.

По спине Элинор пробежала дрожь. Крепко прижав свою книгу к груди, она вдыхала его запах – запах душистого мыла, травы и солнца. От него веяло также свежим ароматом леса и морских просторов.

Она непременно встретится с ним сегодня вечером в коттедже. Как можно противостоять фантазии, которая неожиданно стала соблазнительной реальностью?

– Итак, мистер Стоунем, – сказал мистер Уитби, кладя свою вилку на стол. – Хенли говорит, вы достигли определенного прогресса в поисках вашего зятя.

Фредерик откинулся на спинку стула и окинул взглядом присутствующих за обедом людей, в ожидании смотревших на него. Уитби сидел во главе стола в неестественно прямой позе, с почти официальным выражением лица. Справа от него находилась Элинор в бледно-голубом шелковом платье с привлекательным декольте. Ее глаза казались темно-синими по сравнению с цветом платья.

Хотя она улыбалась, Фредерик чувствовал напряженность в ее поведении и в выражении лица. Он перевел взгляд на ее подругу, леди Хенли, сидевшую слева от него, а потом на самого Хенли, который держался покровительственно рядом с женой. Компания молча взирала на Фредерика в ожидании, что он сделает или скажет что-нибудь из ряда вон выходящее.

– Да, – ответил он наконец, не сомневаясь, что разочаровал присутствующих. – Думаю, мы скоро встретим Экфорда. – Он поднял свой бокал с вином и начал медленно раскручивать красную жидкость, наблюдая за ней. Он больше ничего не сказал. Мысли об Экфорде заставляли его кровь стучать в висках, однако он не хотел давать волю своему гневу ради увеселения компании.

– Хорошо, – сказал Уитби, энергично кивнув. – Надеюсь, ваша проблема разрешится без кровопролития.

Мужчина явно хотел вывести его из себя. Но это не имеет значения. Фредерик думал сейчас об Элинор и о коттедже. Придет ли она туда? На этот вопрос даст ответ только время. А пока он мог лишь мысленно раздевать ее каждый раз, когда смотрел в ее сторону.

Вот и сейчас он почувствовал возбуждение, когда их глаза случайно встретились. Она тотчас отвернулась, и ее щеки покрылись восхитительным румянцем. Черт побери, его мужская плоть мгновенно отреагировала, восстав в предвкушении.