— Мисс О’Брайен, — произнес мужской баритон.

Она сразу узнала голос графа. Глубокий, грудной звук, похожий на бархат, ласкал ее слух. Даже в сумерках она разглядела темно-рыжие волосы и блестящие зубы.

Мэри Маргарет взяла себя в руки и спокойно сказала:

— Милорд.

Он подошел очень близко, и ей показалось, что она чувствует тепло его тела. Появилось ощущение, будто ее захлестнула волна. Девушка вздрогнула.

— Вы часто сюда приходите? — спросил он.

— Когда мне надо уединиться, — прямо ответила она, зная, что следует вести себя более уважительно. Но ей необходимо побыть одной, а его присутствие только усиливает беспокойство и тревогу.

С тех пор как сестра влюбилась в Томаса Фокса, Мэри Маргарет перестала доверять мужчинам. Граф же разрушил созданный ею барьер. Его голос будил в ней чувственность. А что будет, если он коснется ее?

Она ужаснулась собственной дерзости. Порядочной женщине такое не взбредет в голову, даже если она родилась в семье мелкого арендатора.

— Вам хочется послать меня к черту, потому что я нарушил ваше уединение, — с легкой насмешкой произнес Рейвенсфорд.

— Я думала, что здесь никого нет, — ответила Мэри Маргарет, подавляя дрожь.

Она никогда не вела себя так смело, но граф слишком ее смущал, а ей необходимо обдумать, как поступать в дальнейшем. Когда он шагнул вперед, девушка с облегчением вздохнула, надеясь, что он сейчас выйдет из беседки. Но Рейвенсфорд остановился около нее, и она почувствовала его дыхание. Она никогда не находилась так близко к мужчине. У нее пересохло в горле, и она облизала губы.

— Вы расстроены, мисс О’Брайен. Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Мэри Маргарет удивилась — в его голосе прозвучала искренняя заинтересованность. На мгновение — но не дольше — ей захотелось излить ему душу. Ведь он влиятельный человек и мог бы помочь ей, сестре и племяннице. Это длилось всего лишь мгновение. Она многое слышала о мужчине, стоящем рядом. Молоденькие служанки говорили, что он неотразим и что у него много любовниц. Мужчины восхищались его спортивными достижениями. Она даже слышала, что он защищает обездоленных. Но сейчас девушка думала только о том, что он — сын графини, а той безразличны все, кто не занимает такого же положения, как она.

Нет, как бы заманчиво ни звучал голос графа, она не станет ему доверяться, поскольку, ничего не приобретя, может все потерять.

— Благодарю вас за внимание, милорд, но я ничем не расстроена. Просто люблю уединение.

Он внимательно посмотрел ей в глаза, и она… не смогла отвести взгляд. Да он опаснее Томаса!

— В таком случае я вас покидаю. — Граф кивнул и неторопливо вышел из беседки.

Мэри Маргарет опустилась в одно из кресел, так как ноги ее не держали, и судорожно ухватилась за подлокотники. От напряжения у нее побелели косточки пальцев и онемели ладони. Если он вызывает у нее такие сильные чувства, то как же она перенесет совместное путешествие в Лондон? Это просто безумие.

Но… наверное с Эмили произошло то же самое, когда та впервые увидела Томаса. Мэри Маргарет никак не могла понять, чем он мгновенно привлек Эмили, и была потрясена их женитьбой спустя всего месяц после знакомства. Вот теперь она понимает.

Правда, подобные мысли не облегчают ее положения. Даже сознавая угрозу, нависшую над Эмили и Энни, девушка не была уверена, что способна обокрасть графиню. В глубине души она надеялась что-нибудь придумать и перехитрить Томаса. Пока что в голову ничего не приходило. Она задумалась, покусывая губу.

Путешествие в Лондон может оказаться не таким уж плохим. По дороге ей, возможно, удастся найти выход. Главное — чтобы Томас не требовал от нее немедленных действий, постоянно угрожая избить сестру. Неужели он не умерит свое нетерпение? Должен же он понять, что теперь ей будет намного труднее добраться до драгоценностей графини.

Мэри Маргарет вздохнула. Хотя она и устала, но надо уложить свой скудный багаж. Близилась ночь, и времени у нее оставалось мало.

Она вернулась в дом и поднялась по задней лестнице на четвертый этаж. Открыв дверь в свою комнату, девушка застыла на пороге.

— Что вы здесь делаете?

Джейн, личная горничная графини, бросила на нее взгляд через плечо. Пухлая, краснолицая, толстощекая, с носом пуговкой и с гладко причесанными седыми волосами, она походила на мягкую пышную булку. Однако характер у нее был совсем не мягкий.

— Что ты уставилась? — сердито произнесла Джейн.

Мэри Маргарет подавила негодование, охватившее ее из-за непрошеного вторжения.

— Кто вас впустил?

— Никто. Я сама вошла. — Джейн выпрямилась и повернулась к ней.

— Я же сказала графу, что мне не нужна помощь.

Джейн фыркнула.

— Его светлость поступает так, как считает нужным. Он мне приказал, хотя прислуживать тебе я вовсе не обязана. — Она смерила Мэри Маргарет недобрым взглядом. — Не воображай. — И, повернувшись к девушке спиной, прошествовала к шкафу.

Вытащив оттуда аккуратно сложенное белье, она внимательно все оглядела.

— По крайней мере вещи чистые.

Это было уже слишком. Мэри Маргарет подошла к Джейн и выхватила одежду из ее толстых пальцев.

— Они не только чистые — они честно заработанные, а этим не каждый может похвастаться. Я не нуждаюсь ни в ваших унизительных замечаниях, ни в вашей помощи. Прошу вас уйти.

Джейн сощурила карие глазки и поджала губы.

— Не зазнавайся, мисс.

Мэри Маргарет поняла, что так она ничего не добьется. Придется попробовать по-иному.

— Я прекрасно знаю свое место. Вашего внимания я не заслуживаю. Вы очень заняты и у вас много других дел, так что не стоит тратить время на складывание моих вещей.

— Правильно, — высокомерно ответила Джейн. — Но если я этого не сделаю, его светлость будет недоволен.

— Ничего страшного. Я не единственный человек в его жизни, который не послушался его приказаний.

— Может быть, но я никогда так не поступала. Разве что ее светлость приказывала мне совсем другое.

— Не сомневаюсь в этом, — устало пробормотала Мэри Маргарет, чувствуя, что толку из разговора не будет. — Хорошо. Взгляните на мои вещи — их немного.

Она выложила на кровать свою одежду: уличное платье, два домашних, ботинки, одну пару комнатных туфель, ночную рубашку, простой халат и белье.

— А драгоценности?

Мэри Маргарет вынула незамысловатый золотой медальон, скрывавшийся в вырезе платья. Внутри медальона она хранила крошечные портреты родителей.

— У меня есть только это.

Джейн подозрительно посмотрела на дешевое украшение.

— А еще что есть?

Мэри Маргарет зажала медальон в кулаке. Это все, что осталось ей от родителей. Ферма отца после его смерти к кому-то перешла. Мебель и личные вещи продали, чтобы возместить долги, а также чтобы оплатить их с Эмили обучение у приходского священника, в доме которого сестра и познакомилась с Томасом. Девушка отбросила мучительные воспоминания.

— Нет, больше ничего нет, — сказала она. — За исключением чемодана. Хотите его тоже посмотреть? Или побудете здесь, пока я буду укладываться?

Джейн уселась на единственный стул. Ее грузное тело едва уместилось на нем.

— Побуду.

Мэри Маргарет удержалась от колкого ответа и стала торопливо запихивать в чемодан вещи. Чем скорее она закончит, тем скорее останется одна. Спустя несколько минут все было уложено.

Джейн хмыкнула и встала.

— Тебе не удастся их отгладить, — заметила она.

— Возможно. Но я всего лишь служанка, и к тому же не самая важная.

— Вот именно.

С этими словами Джейн вышла, с трудом протиснувшись в дверь. Мэри Маргарет вздохнула с облегчением.

Какое дело графу до того, как она будет укладывать свои вещи? Казалось бы, столь незначительное событие не стоит его внимания.

Он приводил ее в замешательство. Если он прикажет ей что-то сделать, то будет трудно не подчиниться. Она надеялась, что ей не придется постоянно видеть его во время путешествия, поскольку джентльмены не любят ездить в карете. Возможно, большую часть пути он проведет в седле. А в Лондоне он будет настолько занят, что забудет про нее.

Мэри Маргарет встала, подошла к окну и, вынув носовой платок, протерла стекло. Она глядела на ухоженный сад с самыми разными оттенками зелени. По бледно-голубому небу неслись тучи. Наверное, пойдет дождь, а это обычное явление для Ирландии. Весна — ее любимое время года, когда все возрождается.

Как же она хотела, чтобы Эмили уехала с ней и начала новую жизнь! Но сестра отказалась, и поэтому ей, Мэри Маргарет, придется сделать то, что потребовал Томас. Когда вначале она отказалась повиноваться, он пригрозил не ограничиться тем, что поставит синяк под глазом Эмили или даст пощечину Энни. Ей пришлось согласиться, хотя она не оставляла мысли расстроить его планы и забрать Эмили с дочерью. И ей неважно, что по закону жена является собственностью мужа. И дочь тоже.

Мимо окна пролетела красногрудая малиновка и уселась на ближайшем дереве. Глядя на ее яркие перышки, Мэри Маргарет снова вспомнила о графе Рейвенсфорде.

Он красив, хотя черты его лица не назовешь классическими. Глаза у него просто неотразимы, а рот… такой чувственный. Можно только догадываться о том, какой он страстный человек. Когда граф заговорил с ней, она изо всех сил старалась не думать о том, что будет, если он ее по-целует. Глупая мысль, так как это абсолютно невозможно.

Она вздохнула, признавая собственную слабость, а пальцы сами собой рисовали на стекле… мужской профиль с аристократическим носом. Профиль Рейвенсфорда, сильного, властного человека, который представляет для нее опасность.

Мэри Маргарет быстро стерла ладонью изображение. Если бы можно было так же легко выбросить его из головы! Кажется, о чем бы она ни подумала, все сводится к нему.