Джарред вздохнул. Кто бы мог подумать, что эта малышка Сара Экерсли способна так воспламенить его? Что сама захочет шагнуть в пылающий костер?

– Хотите, чтобы я перестал?

– Нет… – выдохнула она.

– Что же тогда? – Он поочередно поцеловал ее в подбородок, в уголок губ, в кончик носа и в веки, после чего его губы опустились ниже.

– Мне больно, – застенчиво прошептала она. – Больно там, где раньше никогда не болело.

– И что, по-твоему, это означает, моя милая? – улыбнулся он.

– Я не вполне уверена. Но того, что вы делаете, словно бы мало. Мне хочется чего-то… большего. От чего эта боль пройдет.

– Да? – Он жадно посмотрел на нее. Что за невероятная девица! Но разве мог он просить ее о большем?

– Мне не на что жаловаться, – быстро добавила она, когда он начал лениво поглаживать ее мягкие завитки пальцами. – То, что вы сейчас делаете, – это самое восхитительное из всего, что я испытывала. Кроме разве что того, что вы делали с моей… – И она густо покраснела.

– Грудью? – предположил он.

– Да, – прошептала Сара. – Мне так понравилось, когда вы брали их губами. Совсем как младенец.

– Вот так? – Он сопроводил слова действием, накрыв кончик пышного полушария цвета слоновой кости горячими губами и втянув его глубоко в себя.

Сара зажмурилась и застонала. Джарред даже перестал дышать, силясь удержать себя в руках. Этот звук, вырвавшийся из ее горла, а также вид и запах разгоряченной плоти толкали его переступить запретную черту.

– А теперь другую… – Джарред подверг той же процедуре ее вторую грудь, и Сара едва не свалилась с кровати в порыве экстаза.

– Силы небесные!

Он ближе склонился к ней:

– Что вы сказали?

– Не помню, – выдохнула она. – Не могу соображать. Сейчас я способна только чувствовать.

– Так и должно быть; моя милая, – прошептал Джарред ей на ухо, вслед за чем лизнул его языком, от чего ее снова бросило в дрожь наслаждения. – А теперь почувствуйте-ка вот это… – И он обвел пальцем вокруг ее покрытого мягкими волосами холмика, затем погрузил пальцы в теплую влагу и коснулся запрятанного в лепестках упругого маленького бутончика.

– Ох, да…

У Сары не нашлось слов, чтобы описать потрясение, которое она испытала вместе со множеством восхитительных и запретных ощущений, когда дерзкие и такие искусные пальцы Джарреда проникли внутрь ее. Она с его именем на губах подалась навстречу этим пальцам, которые явно знали, что делают. Эти неслыханные ощущения пробудили в ее сокровенной глубине немедленный отклик.

Желания, еще ни разу не испытанные, рвались наружу и требовали немедленного утоления.

– А как вам вот это? – И его палец проник еще глубже. Сара затрепетала. – Если вы такого мнения об одном, давайте попробуем и другой, хорошо? – Он высвободил руку и проскользнул в нее теперь уже двумя пальцами, поглаживая, массируя, приготавливая…

– Ох, Джейс, это так… – Сара схватила его за плечи. Он продолжал интимные ласки, а Сара изгибалась, пытаясь приникнуть как можно ближе к нему. И заставить его приникнуть ближе к ней.

Она знала, что его фривольное обращение с ее интимными частями тела должно было шокировать ее, как не могло не встревожить его умение искусно вызывать в ней наслаждение, а вместе с ним и желание. Он умело заставил ее позволить ему все, чего он хотел.

Сара всегда подозревала, что она – всего лишь глина в его руках. Но она даже не представляла, насколько хорошо он понимает, как с ней обращаться. До нынешней минуты она только догадывалась, как сильна в ней потребность его любви.

Он, кажется, знал ее куда лучше, чем знала она саму себя. Он был прав, отказавшись стать ее первым любовником. Разве она смогла бы расстаться с ним, испытав один раз то, что испытывала сейчас? А Джарред больше всего хотел оставаться свободным.

Сара понимала, что они не должны делать то, что делают. Но ей было все равно. Ей следовало возмутиться или испугаться в ответ на вольности, которые он себе позволял. Но она хотела этих вольностей. Она даже поощряла их. И разве мог ее любимый Джейс смутить или испугать ее? Наслаждение, которое он дарил ей, было ни с чем не сравнимо.

Она хотела этого. Она не могла обойтись без этого. И она хотела этого именно от Джарреда. Не важно, что он не любил ее и не собирался на ней жениться. Она любила его. Она любила его всегда, и этого было достаточно. Потому что и Джарред что-то испытывал к ней. В противном случае он бы не смог ласкать ее с такой бесконечной нежностью и так бережно исследовать самые потаенные ее местечки.

– Ну, пожалуйста, – выговорила она так проникновенно, что Джарред даже не сразу понял – то ли она просит его продолжать, то ли прекратить. Он возобновил ласки, глубже устремляя пальцы, и Сара непроизвольно сжала колени, но затем тут же раздвинула их, чтобы открыть ему доступ. И Джарред понял, каков ее ответ.

Наслаждение – горячее, вязкое, опасное – пронеслось по телу, наполняя ее невыразимыми желаниями и разнообразными эмоциями. Все они проистекали из того места, которому Джарред уделял сейчас свое благосклонное внимание. Она приподняла бедра и выдохнула его имя.

Джарред снова поцеловал ее, сначала нежно, затем страстно. Он видел, насколько близка она к освобождению, даже если и не вполне понимала, что с ней происходит и чего ждать. Успев устать от усилия, с которым он себя сдерживал, Джарред хотел бы и сам получить блаженное освобождение. И все же он медлил. Глубже проникнув в складки, омываемые медом, который она источала, он прижал большой палец к ее сердцевине. Сара содрогнулась, ее хрупкое самообладание рассыпалось, испытываемое напряжение враз отпустило ее. Она обмякла в его руках.

Она открыла глаза и посмотрела на него с выражением благоговейного трепета и радости. У Джарреда перехватило дыхание. Выражение ее глаз и смутило его, и вознаградило десятикратно за самоотверженную сдержанность.

– Сейчас стало легче? – спросил он.

Сара покраснела.

– Гораздо легче. – Она с наслаждением потянулась, словно кошка, потом внезапно обхватила его лицо ладонями.

– Спасибо, – сказала она просто и, притянув его голову к себе, поцеловала в губы.

– Рад был служить, – прошептал он, в свою очередь, завладевая ее ртом. Он поцеловал ее снова, со всей подавляемой страстью и желанием, которое с таким трудом сдерживал. Он целовал ее до тех пор, пока ее косточки не превратились в желе, а она только и успевала пылко отвечать на его поцелуи.

Сгорая от желания, испытывая головокружение от нахлынувших на него эмоций, Джарред оторвался от нее.

– Что случилось? – спросила она.

– Ничего не случилось.

– Почему вы меня не целуете?

– Потому что я вас хочу. – Он склонился лбом к ее лбу и судорожно вздохнул. – Я хочу большего.

Только теперь Сара увидела, что, тогда как сама она чувствовала себя гораздо лучше, освободившись от напряжения, которое он вызвал в ней, Джарред явно выглядел не лучшим образом.

– Скажите, что надо делать.

Он хрипло рассмеялся:

– Таких вещей обычно не просят у невинной девушки после первого танца.

– То, что вы сейчас со мной делали, тоже обычно не делают с невинными девушками ни после первого, ни после второго танца, – напомнила ему Сара.

– И даже третьего или четвертого, – добавил он, смеясь все тем же нервным смехом.

– Тогда почему бы нам не пропустить третий и четвертый танец? Вместо этого научите меня, как мне доставить вам такое же удовольствие, какое вы доставили мне.

– Сара, милая, – пробормотал он. – Это займет куда больше времени. – Ему вдруг пришло в голову, что вся его жизнь может уйти на то, чтобы научить ее всему, что он хотел бы от нее получить.

– Начните с того, что вы сейчас хотите больше всего. – Она блаженно улыбнулась. – В нашем распоряжении целая ночь. А вы единственный, кого я вписала в свою бальную книжку.

– Иисус! – воскликнул Джарред. – Я совсем забыл о танцах. Мы слишком долго отсутствовали. – Он поправил на ней лиф, прикрыв грудь, и со стоном помог ей подняться.

– Что с вами? – беспокойно спросила его Сара.

– Я не могу вернуться назад в таком виде.

Сара оглядела его при свете луны. Он выглядел безупречно, разве что галстук немного сбился набок. Даже волосы не растрепались. Она сомневалась, что о ней можно сказать то же самое.

– В каком виде?

– Вот в таком. – Он взял ее руку и заставил коснуться переда своих бриджей.

Выпуклость, которую она ощущала и раньше, теперь, казалось, еще больше увеличилась.

– О… – Сара начала гладить это место легкими круговыми движениями. – Но идти ты можешь?

– С трудом, – выдохнул Джарред. – А танцы вообще отпадают.

– Вам больно?

Джарред чмокнул ее в нос.

– Чертовски.

– И часто с вами такое случается? – нахмурилась Сара.

– Только когда я с вами. – Он сам удивился тому, что сказал правду. Джарред всегда гордился своим умением держать себя в руках и не помнил случая, когда не сумел бы усмирить себя. К несчастью, сегодня он ничего не мог с собой поделать. – Короче говоря, я не смогу появиться в зале до тех пор, пока это не пройдет.

– Могу я чем-то помочь?

Возможно ли? Может быть, он умер и вознесся на небо? Или дочь священника из Хелфорд-Грин и впрямь предложила ему такое? И то, что она вряд ли понимала, что именно предлагает, не имело ровно никакого значения.

Как же он нуждался в ее помощи! Но он еще не утратил ни хороших манер, ни благоразумия и понимал, что невозможно просить ее ни о чем подобном. Закрыв глаза, он стал считать до двадцати, пытаясь прогнать из головы видения, в которых Сара делала все то, что он от нее хотел. Опускалась рядом с ним на колени… Или склонялась над ним, распростертым на кровати… Или доставляла ему наслаждение с помощью пальцев… Или лежала под ним, обхватив его ногами, а он зарывался в ее плоть…