Она считала, что тема закрыта, но Меган по-прежнему пребывала на тропе войны. Когда на следующий день вечером — ровно в семь, как он и обещал, — Дик заехал за Лиз, Меган наградила его откровенно враждебным взглядом и, не здороваясь, ушла к себе, нарочно громко топая по ступеням лестницы. Ее поведение было столь откровенно вызывающим, что Лиз посчитала нужным извиниться за дочь. Впрочем, грубость Меган в полной мере компенсировал Дику Джеми. Он выбежал ему навстречу, сияя счастливой улыбкой. Он был ужасно рад видеть «доктора, который боится уколов», и Дик улыбнулся в ответ и пожал Джеми руку, как большому.

— Как тебе понравилась вчерашняя вечеринка? — спросил он у мальчика.

— Очень понравилась, — серьезно сказал Джеми. — Правда, я съел слишком много хот-догов, и потом у меня немножко болел живот. Совсем немножко, — поспешил уточнить он, заметив, как насторожилась Лиз. — Но до этого все было просто замечательно!

— Совершенно с тобой согласен, — кивнул Дик и нахмурился, притворяясь обеспокоенным. — Послушай, Джеми, ты не знаешь, в этом доме мне точно не будут делать уколов? — спросил он страшным шепотом, и Джеми звонко рассмеялся, по достоинству оценив шутку.

Потом Дик спросил, летал ли Джеми когда-нибудь на воздушном змее, и мальчик снова хихикнул, решив, что это тоже что-то вроде шутки. Но Дик вполне серьезно объяснил ему, что существует такой вид спорта.

— Только, — сказал он, — нужен очень большой змей.

Такой, чтобы мог поднять одного взрослого мужчину и маленького мальчика примерно твоего размера. И, знаешь, у меня случайно есть такой… Это довольно старый змей коробчатой конструкции, но летает он вполне прилично. Когда-то давно я сделал его своими руками, и если хочешь, мы как-нибудь вытащим его на пляж и полетаем вместе. Договорились?

— Мне бы очень хотелось попробовать, — с замиранием сердца признался Джеми. — Если только мама разрешит.

— Думаю, мама будет не против, — уверил его Дик. Особенно после того, как мы дадим и ей разок прокатиться.

Заслышав в гостиной звонкий смех Джеми, Рэчел и Энни тоже спустились в гостиную, чтобы поздороваться с Диком, но Меган так больше и не появилась. Запершись в своей комнате, она дулась на мать за ее «безответственное» поведение. Что касалось Питера, то за ним заехали друзья, и он ушел с ними, попросив передать Дику привет. Дик в свою очередь попросил Джеми передать брату самые наилучшие пожелания, и тот обещал, что сделает все как надо, когда Питер вернется.

— У тебя отличные дети! — с восхищением сказал Дик, когда они наконец сели в его комфортабельный «Мерседес». — Не представляю, как ты этого добилась!

— Очень просто, — ответила Лиз. — Достаточно только любить их побольше, и результат обязательно будет.

— Тебя послушать, так нет ничего проще! Но себя в этой роли я почему-то не представляю, — сказал Дик таким тоном, словно они обсуждали детали операции на сердце.

Когда бы он ни заговаривал о семейной жизни, она непременно выглядела чем-то мучительным, невероятно трудным и изначально обреченным на провал.

"Быть может, — подумала Лиз, — это потому, что у Дика никогда не было своих детей и родительские обязанности оставались для него тайной за семью печатями.

Дику просто не приходило в голову, что заботиться о ком-то может быть не только трудно, но и радостно".

— В какой роли? — уточнила Лиз.

— В роли мужа и отца. Если судить по твоим словам, это совсем просто и не требует никаких усилий, но я слишком хорошо знаю, что это не так. Нужно быть хорошим мужем и хорошим отцом. А это даже не профессия, это — искусство. Тут нужен свой особый талант. Уж во всяком случае, эта работенка намного сложнее медицины — в этом я уверен на все сто!

— Ну, не так все страшно, — улыбнулась Лиз. — Умение приходит, нужно только хотеть учиться. Дети сами научат тебя всему необходимому.

Но Дик только покачал головой:

— Ты прекрасно знаешь, что это не так. Большинство детей со временем выходят из-под контроля и в конце концов начинают накачиваться наркотиками или что-то в этом роде. Тебе очень повезло, что твои дети не такие. У тебя просто замечательные дочери и сыновья!

Лиз была очень рада, что он сказал «сыновья», включив таким образом Джеми в число нормальных детей. Впрочем, для нее он и был нормальным, разве что требовал внимания и заботы немного больше, чем остальные. Лиз приходилось только следить, чтобы он не поранился, не заблудился или не упал. В остальном же Джеми почти не уступал старшим и даже превосходил их в умении чувствовать малейшие нюансы обстановки.

— Странные у тебя представления о детях, — заметила Лиз. — Большинство из них отнюдь не бандиты и не хулиганы.

— Может быть, и не большинство, но очень и очень многие, — не согласился Дик. — А их матери — еще хуже, — добавил он неожиданно, и Лиз рассмеялась.

— Может, мне лучше вернуться домой, пока ты не узнал обо мне всю подноготную? Или ты все-таки рискнешь пойти со мной в кино? — спросила она.

— Ты прекрасно поняла, что я имел в виду, — продолжал настаивать Дик. — Вот скажи: у многих твоих подруг нормальные, крепкие семьи? Знаешь ли ты вообще случаи, когда брак между мужчиной и женщиной был бы по-настоящему удачным? Я не говорю — счастливым, просто удачным?

— О, кажется, я слышу речь не мальчика и не мужа, а закоренелого холостяка, — улыбнулась Лиз. — Что касается твоего вопроса, то мой брак с Джеком был и удачным, и счастливым. Мы прожили вместе много-много лет и были очень счастливы.

— Все равно большинство людей несчастны в браке.

Семейная жизнь не дает ничего, кроме разочарований, — упрямо сказал Дик, стараясь убедить ее.

— Нет, ты не прав, — не согласилась Лиз. — Я бы, во всяком случае, сформулировала иначе: большинство людей действительно не так счастливы, как были мы с Джеком, но некоторые все-таки счастливы! А есть, наверное, и еще счастливее!..

— Одна пара на миллион. Или даже меньше… вздохнул Дик, сворачивая на стоянку возле ресторана.

— Откуда у тебя такие взгляды на брак? — осторожно поинтересовалась Лиз, когда они сели за столик. — Неужели твоя семейная жизнь была столь ужасной?

— Кошмарной, Лиз, — честно ответил он. — Когда все наконец закончилось, мы ненавидели друг друга лютой ненавистью. После развода мы никогда больше не встречались. Если бы я позвонил ей, она бы, наверное, бросила трубку, да и я поступил бы так же. Вот до, чего довела нас семейная жизнь! И я не думаю, что наша история — исключение из правил. Скорее наоборот — мы были правилом; исключением были все, чьи отношения были лучше, чем у нас.

Он, похоже, искренне верил в свои слова, и Лиз пришлось напомнить себе: это вовсе не означает, что Дик прав.

— Все-таки мне кажется, что твоя история не типична, — сказала она спокойно. — Если бы все семьи были такими, как твоя, история человеческого рода давно бы прекратилась.

— Если бы все семьи были, как твоя, ты осталась бы без работы, — парировал Дик, и Лиз рассмеялась, хотя веселого в его словах было мало.

Потом они ели пиццу с грибами и оливками, пили кофе и разговаривали о множестве вещей — о юриспруденции, медицине, о том, как Дик жил в Нью-Йорке, когда был ординатором, и насколько ему там понравилось. Потом Лиз рассказала, как они с Джеком мечтали побывать в Европе; ей было интересно посмотреть Венецию, а Джек предпочитал юг Франции. Они составили специальный маршрут, который соединял две эти точки, пролегая через Швейцарские и Французские Альпы. Они коснулись еще множества тем и предметов, но Лиз все никак не могла забыть того, что говорил Дик о своем отношении к брак) и семейной жизни.

Очевидно, его предубеждение против этих институтов было достаточно сильным. Лиз не без горечи подумала о том, какого богатства он сам себя лишил. Она-то не променяла бы прожитых с Джеком девятнадцати лет на все сокровища мира. Без любимого мужа, без детей ее жизнь была бы пуста и бессмысленна — как, очевидно, была пуста жизнь Дика. У него была только его работа.

Конечно, он спасал людей, а не подтягивал брыли стареющим женам состоятельных бизнесменов, но все же Лиз казалось — это не может составлять единственное содержание человеческой жизни.

Но к этой теме они больше не возвращались. Вместо этого они заговорили о фильмах, и Лиз обнаружила, что и в этой области у Дика довольно оригинальные вкусы. Во всяком случае, выразиться она предпочла именно так. Ибо его пристрастия вообще нельзя было назвать вкусом. Он любил зарубежные, в особенности — французские фильмы, а также авангардное авторское кино, но большие коммерческие проекты вроде «Титаника» тоже не оставляли его равнодушным. Он смотрел детективы, боевики, триллеры, фантастику, исторические фильмы и фильмы о любви, а любимой его лентой были «Унесенные ветром» с Вивьен Ли и Кларком Гейблом в главных ролях. Лиз в свою очередь призналась, что ей нравились многие фильмы, которые она смотрела вместе с детьми, и даже старые диснеевские мультики, которые особенно любил Джеми.

Разговор о кино неожиданно напомнил Лиз о том, как редко она выезжала куда-то с детьми с тех пор, как погиб Джек. Лиз проводила с ними достаточно много времени дома, однако они уже давно не были в парке, где можно было поиграть в кегли или покататься на карусели. Она тут же пообещала себе, что в ближайшее время непременно вытащит их куда-нибудь, где можно развлечься.

Фильм, который они смотрели в тот день, еще больше укрепил Лиз в этом решении. Они действительно давно никуда не ездили всей семьей. Для начала стоит побывать в кино и посмотреть новый нашумевший боевик.

Когда поздно вечером Дик привез Лиз домой, она предложила ему зайти на чашечку кофе, но он отказался, сославшись на то, что завтра ему нужно рано вставать. Оказалось, ему необходимо было быть в больнице в шесть утра, и Лиз была глубоко тронута тем, что он потратил на нее столько времени. Дику оставалось спать часа четыре, и она поспешила извиниться перед ним за то, что задержала его допоздна. Она боялась, что утром Дик будет чувствовать себя разбитым, но он только улыбнулся и сказал: