— Что он сказал о Брэде ... он в ответе за то, что произошло?

Адам сглатывает и поджимает губы.

— Да.

Я откидываюсь назад и вспоминаю своего первого парня, который зачах очень быстро. Брэд был моим первым поцелуем. Первым свиданием. Моей первой любовью. Мы встречались в течение года, когда однажды он отменил свидание. Сказал, что у него другие планы. Эти планы захватили его жизнь на шесть коротких месяцев, пока его не нашли мертвым.

— Адам, — начинаю говорить я. У меня не было возможности поговорить с ним о Брэде, потому что много лет назад он вычеркнул меня из своей жизни. Вообще-то, я никогда ни с кем не говорю о Брэде. Мои воспоминания хранятся в маленьком укромном местечке в моем сердце.

— Мы на месте, — говорит он, подъезжая к моему дому и нажимая кнопку разблокировки дверей. И при этом не смотрит на меня.

От меня отмахнулись.

Вероятно, он снова стал вести себя как полный придурок. Я отстегиваю ремень безопасности и открываю дверь. Хочу сказать что-то еще, но уже слишком поздно. Мы потеряли то, что у нас было.


Глава 3

Хрум, хрум, причмокивание.

Открываю глаза и вижу картонную фигуру Мэтью Макконахи, смотрящую на меня. На нем джинсы, рубашка, ковбойская шляпа и ухмылка. Эти пронзительно голубые глаза каждый день приветствуют меня вместе с утренним солнцем.

А сегодня добавился еще и звуковой эффект.

Хрум, хрум, причмокивание.

Я поворачиваюсь и вижу своего брата Люка, который сидит в моем кресле, поедая миску с «Cap'n Crunch».

— А почему так рано? — спрашиваю я, потирая глаза.

В этом доме именно я ранняя пташка. Посмотрев на часы, я вижу, что только восемь утра. Я спала всего четыре часа, но чувствую себя странно отдохнувшей.

Люк же, наоборот, выглядит так, будто он все еще в одежде с прошлой ночи.

— Только пришел. Подумал заскочить и посмотреть, как прошла твоя ночь в тюряге, — говорит он с полным ртом «Crunch Berries».

Я падаю на кровать.

— Откуда ты узнал, что меня арестовали?

— Мой друг живет через дорогу от парка. Видел, что тебя увезли на заднем сиденье. Он сказал, твоя машина изуродована, — заявляет Люк, словно это самая захватывающая вещь, которую он когда-либо слышал.

— Приятно знать, что ты безумно сильно волновался обо мне, — скрещиваю руки на груди. — Между прочим, я в порядке.

Люк улыбается и берет огромную порцию хлопьев с ложки. Молоко течет тоненькой струйкой вниз по подбородку.

— Знаю. Только я услышал об этом, позвонил в участок. Они сказали, что тебя освободили, поэтому я пришел домой, чтобы посмотреть, как ты себя чувствуешь. Пока не забыл, твой надзиратель будет здесь в девять, — он хватает мой мобильный телефон со стола.

— Мой кто? — беру телефон и пролистываю сообщения.

— Кто-то написал смс и сказал, что ты должна быть готова в девять для общественных работ. Полагаю, это твоё наказание.

Я падаю обратно на кровать.

— Да, действительно наказание. Все это нелепо. Как только я найду Викторию, то сверну ей шею. Можешь поверить, что она села за руль моей машины, разбила ее и затем сбежала?

— Да, — говорит Люк. Подносит миску ко рту и выпивает оставшееся молоко. Закончив, ставит миску на стол и поворачивается ко мне.

— Если не ты была за рулём, почему тебя арестовали?

— Потому что была идиоткой и стояла у водительской двери. Вот офицер и предположил, что это была я, — машу рукой в воздухе, как бы стирая плохую карму. — Без разницы. Все нормально. Адам был там, и он исправил все и так будет до тех пор, пока я буду выполнять общественные работы. Это фигово, но все будет хорошо. Просто должна продолжать жить, понимаешь?

— Ладно, Макконахи, — Люк смотрит на меня с одним закрытым глазом. — С каких это пор ты дружишь с Адамом? Этот парень - кретин. В прошлом месяце он выписал мне штраф за то, что я ехал со скоростью шестьдесят, вместо пятидесяти пяти.

Я встаю и подхожу к комоду, где вынимаю одежду. Смотрю на свои ногти. Сегодня я собиралась сделать маникюр, а затем пойти в торговый центр. В «Форевер 21» есть действительно симпатичный джинсовый комбинезон. Полагаю, мне просто нужно пойти туда позже.

— Я должна делать то, что он говорит, или же мне предъявят обвинение в вождении в нетрезвом виде, и я не получу свой бар.

Люк свистит сквозь зубы.

— Черт. Мама и папа взбесятся.

Я указываю на него пальцем.

— Знаю. Поэтому им и не надо знать об этом.

Он наклоняет голову, рыжие волосы падают на лицо.

— Ты действительно думаешь, что я им скажу?

— Твоему другу, который живет у парка, лучше держать язык за зубами.

— Ага, не стал бы беспокоиться о нем. У меня слишком много грязи на этого чувака, — Люк встает и подходит ко мне, кладя руку мне на плечо. Каким-то образом ему удалось вырасти выше меня на три добрых дюйма. — Не волнуйся, твой секрет в безопасности со мной. — Он улыбается и добавляет: — При одном условии. Ты убеждаешь маму и папу позволить мне купить мотоцикл.

Я отпихиваю его руку.

— Ты себя угробишь.

— Почти как ты прошлой ночью, — он подмигивает, прекрасно зная, что не я была за рулем. — Где, кстати, твоя машина?

Желудок сжимается. Я и не подумала, что скажу родителям о машине.

— Люк? Лия? Вы встали? Я сделал булочки с корицей, — зовет папа с первого этажа.

— Сейчас будем! — кричу я. Затем поворачиваюсь к Люку. — Хорошо. Сделаю, что смогу, но ничего не могу обещать. Теперь иди в душ, а то от тебя несет. — Кладя руки ему на плечи, я поворачиваю его и выпроваживаю из комнаты.

— Тебе надо поговорить, уголовница. Так что иди первая.

Я закрываю за собой дверь. У меня есть только сорок пять минут, чтобы подготовиться. Отвечаю на смс с неизвестного номера, в котором говориться, что я должна быть готова в девять и спрашиваю, кто он, а затем спрашиваю, куда я отправлюсь.

Пока жду ответа, принимаю душ, одеваюсь и брызгаю на себя кокосовым спреем для тела. Когда растешь в доме с одной полноценной ванной, научишься приводить себя в порядок в мгновение ока.

Надев комбинезон с цветочками и босоножки на платформе, я спускаюсь вниз, и меня поражает аромат папиных самодельных булочек с корицей. Когда я прохожу через гостиную, миленький персидский котенок подходит, чтобы поздороваться. Поднимаю своего мальчика и прижимаю мордочку к своей щеке.

— Привет, Эдди. Хорошо спал ночью?

Он мурлычет, когда другой кошак ластится возле моей лодыжки. Я наклоняюсь, чтобы почесать голову трехцветному коту. Мистер Вудерсон не любит, когда его берут на руки.

Я назвала всех наших кошек в честь героев Мэтью Макконахи. Эти две милашки - Стив Эдисон из «Свадебного переполоха» и Дэвид Вудерсон из «Под кайфом и в смятении». И еще три маленьких парня прячутся где-то.

Моя мама одержима кошками. И под «одержима», я имею в виду, она их преданная фанатка. Я люблю кошек, но Пэм Пейдж с ума от них сходит, если вы понимаете, о чем я.

Дело в том, что кошки занимают половину гостиной. Вы слышали о кошачьем домике? Ну вот, там есть целый мир, посвященный ее пушистым младенчикам, в том числе колесо, чтобы они ежедневно бегали по нему, и семь башенок, чтобы они могли точить когти и играть. Там есть даже кровать для каждой кошки. Возможно, вы думаете, это не такое уж безумство, но над каминной полкой висит коллаж, посвященный каждому коту, который у нас когда-то жил - мертвому и живому.

Единственный человек, кто занимает еще больше места на стенах в этом доме - Люк. Он любимчик, потому что единственный мальчик в семье. Далее, Эмма. Она идеальна. Фотографии ее игры на скрипке с возраста десяти лет развешаны по всему дому. Что касается меня, ну, есть где-то одна или две фотографии. Я не воспринимаю это на свой счет. Я знаю, что они меня любят.

— Утро, солнышко! — говорит папа, когда я вхожу на кухню и ставлю Эдди на пол.

— Утро, Боб.

Да, я зову своих родителей по именам. Не потому что не уважаю их. Все наоборот. Они люди, у которых есть жизнь, а не только статус моих мамы и папы. Думаю, это необходимо признать.

Я хватаю булочку с противни. Она горячая и липкая. Целую его щеку и сажусь за стол.

Мама входит через заднюю дверь, в руке садовые инструменты. На ней солнцезащитный козырек и розовая футболка с кошкой. На ней написано: «Я молюсь за кошатников». Эту я купила для нее на День матери.

Увидев меня, она удивляется.

— Привет, детка. Не знала, что ты дома. Твоей машины нет на подъездной дорожке.

Я набиваю рот обжигающе горячей булочкой и бормочу:

— Я вчера выпила, поэтому попросила Викторию подвезти меня, — одно из моих главных достоинств - неспособность лгать. Рассказать правду? Конечно. Ложь? Никогда.

— Очень ответственно с твоей стороны. Я подвезу тебя позже, чтоб ты забрала машину.

На кухню заходит Люк, только что из душа, на нем чистые баскетбольные шорты и майка.

Я быстро дышу, чтобы охладить ожог на языке.

— Не беспокойся. Сегодня меня подвезет Люк.

Мама хватает стакан, наполняет его молоком и вручает мне.

— Вот держи, милая.

Глядя на молоко, я смотрю на Люка, который держит руки так, словно едет на мотоцикле и газует. Я прищуриваюсь.

— Хорошие новости, — папа тянется через столешницу и протягивает мне бумажку. — Бабушка провела деньги в фонд «Макконахи». У тебя еще сорок штук.