– Я и сам не ожидал, что приду так скоро. Но вчера мы с моими людьми провели почти всю ночь, обыскивая таверны и портовые притоны. Похоже, я установил напавших на вашу тетю.

– Правда? – Присцилла резко отдернула руку.

– Боже мой, детектив, вы не только преданный своему делу, но еще и умелый полицейский! – донесся сверху голос Беатрис. Они обернулись и увидели, как она спускается по ступенькам. – Кем они оказались?

– Миссис фон Фюрстенберг, – Блэквел с улыбкой поклонился, – это двое ирландских поденных рабочих, которые подзарабатывают еще и ночньдми делишками. Ваше сообщение нам очень помогло. Один из них – Диппер Молден, а второй, похоже, его сообщник, Шоти О'Ши. Мы их разыскиваем. – Блэквел взглянул на Присциллу, которая изобразила слабую улыбку, и успокоил дам: – Это только вопрос времени.

Через три дня после неудавшегося ужина с Беатрис фон Фюрстенберг в «Восточном дворце» Коннор Барроу все еще был сам не свой. Он вставал поутру в обычное время, съедал обычный завтрак и проводил утро, принимая посетителей в своей юридической конторе на Четырнадцатой улице. Потом он обедал с одним из клиентов, руководителем избирательного участка или городским чиновником, затем до вечера принимал участие в различных собраниях, встречался с избирателями, беседовал на улицах с продавцами, ремесленниками, рабочими, зарегистрированными в Четвертом округе. Ужин заставал его у О'Тула, где он пробовал великолепные блюда Мэри Макматри. Но настойчивая приверженность раз и навсегда установленному распорядку была единственным, что осталось от его прежней жизни. Теперь часто, оказавшись на улице, он ловил себя на том, что прошел мимо назначенного места или упустил конку из-за того, что стоял, уставившись на тротуар или в пространство. Он не доедал то, что было на тарелке, с трудом засыпал по ночам, и ему приходилось постоянно всех переспрашивать. Клерк в его офисе отпустил замечание по поводу нехарактерного для Коннора отсутствия внимания к деталям, и тот слишком бурно отреагировал.

Но только когда с Пятой авеню прибыло послание, написанное женской рукой, – только тогда он понял, что все эти три дня ожидал чего-то подобного. Он еще не закончил дела с Беатрис фон Фюрстенберг, и когда прочитал ее высокомерно-ультимативное приглашение, то уже через минуту спешил на встречу. Он повторял себе, что его гонит только чувство досады из-за того, что их последняя встреча закончилась так враждебно. Его несправедливо обвинили, и презрение на ее лице, когда она указывала ему на дверь, засело в памяти Коннора, словно заноза, не давая ему забыть все дело, послать его к чертовой матери. Теперь Беатрис приглашала его – что ж, прекрасная возможность наконец поставить ее на место.

Кеб грохотал по булыжным мостовым, а в мозгу Коннора невольно всплывали картины: Беатрис в черном корсете и черных чулках, размахивающая плетью при свете факела... Беатрис, завернутая в измятую простыню... широко раскрытые в изумлении зеленые глаза... Беатрис в халате леопардовой расцветки, с полуобнаженной грудью, похожая на отважную охотницу, каковой она, по сути, и была. Каждая картина, казалось, повышала температуру внутри кареты на несколько градусов. У адвоката пересохло во рту. Только когда кеб остановился у величественного особняка на Пятой авеню, Коннор задумался о причинах, побудивших Беатрис приказать ему пожаловать немедленно. Он стоял у дверей, поправляя манжеты и стряхивая с рукавов несуществующие пушинки, а мысли о тех неприятностях, что могут ожидать внутри, одолевали его... включая и предположение, что она каким-то образом узнала правду. Какого черта он здесь делает? Но до того, как Коннор успел спуститься по ступеням, дверь отворилась.

– Мистер Барроу? – Вышколенный дворецкий одной рукой в перчатке пригласил его войти, а другой принял шляпу. – Сюда, сэр. Мадам вас ожидает.

Коннор последовал за ним, одергивая жилет и замечая все вокруг – и холл, выложенный белым мрамором, и хрустальные люстры, и портреты в золоченых рамах над пологой лестницей. Здесь все говорило о богатстве и могуществе и о намерении хозяйки использовать и то и другое для достижения своих целей. Когда дворецкий проводил его в гостиную, адвокат почувствовал растущее внутреннее напряжение.

– Добрый вечер, миссис фон Фюрстенберг.

Она стояла в дальнем конце большой прямоугольной комнаты, оформленной в стиле, который нельзя было назвать иначе как «дворцовый уют». Дубовые панели, оконные проемы в виде арок и огромный средневековый камин уравновешивали стулья с пухлыми плюшевыми сиденьями, диванчики, обитые цветастым дамасским шелком, многочисленные натюрморты и пейзажи, а также восточные вазы, ширмы, мягкие коврики с изображением цветов и море подушечек. Безмятежно покоясь среди всего этого буйства красок и форм, хозяйка в шелковом наряде цвета лесной зелени, с глубоким декольте прекрасно вписывалась в интерьер и хорошо это понимала.

– Прошу, входите, мистер Барроу, – Беатрис царственным жестом указала ему на ближайший диванчик, – и присаживайтесь.

Громадные двери за его спиной с шумом захлопнулись, и Коннор с трудом сдержался, чтобы не развернуться и не убежать прочь.

– Не займет ли это дело, ради которого вы меня пригласили, много времени? – с радушием, которого не ощущал, спросил он.

– Пока трудно.сказать, мистер Барроу.

– А от чего это зависит, миссис фон Фюрстенберг?

– От вас, сэр.

– Вижу, вы намерены сохранять таинственность. – Коннор подошел поближе и сел на предложенное место, решив не выказывать никакого беспокойства или неуверенности в себе.

– Наоборот, мистер Барроу, я намерена раскрыть тайну. Я потратила время и силы, чтобы расследовать собственное похищение. И думаю, вас удивит то, что мне удалось обнаружить.

– Очень мало из того, что вы делаете, способно удивить меня, миссис фон Фюрстенберг.

– Ну что ж, – проговорила она с улыбкой, подходя к тщательно замаскированной двери сбоку от витиевато украшенного камина. Беатрис повернула ручку, и дверь небольшой гостиной отворилась. Там на краешке изящного дивана в цветочек неуклюже примостились двое грязных мужчин: Диппер и Шоти.

Коннор вскочил на ноги, чувствуя, что его желудок не успел последовать за ним и остался где-то на уровне коленей. Как она их нашла, черт побери?

– Мистер Барроу! Господин! – поприветствовала его парочка. В их глазах мелькнула было надежда на избавление, но быстро угасла при виде ужаса на его лице.

– Они рассказывают очень интересную историю. И ваше имя в ней тоже упоминается. – Беатрис сложила руки на груди и искоса посмотрела на горе-похитителей. – Повторите для мистера Барроу то, что уже рассказали мне, джентльмены.

– Ну, – Диппер взволнованно вскочил и вытер потные ладони о свои грубые штаны, – я сказал, что мы очень извиняемся за причиненное не-е-удобство. Мы не должны были вас красть.

– Мы должны были вас вроде как ограбить, – вставил Шоти.

– Вот конгрессмен... сказал нам, что надо помочь одному господину и что тот нам за это хорошо заплатит. А молодой господин приказал нам притвориться, будто мы собираемся ограбить одну старую леди. Говорил, что мы должны ее как следует напугать, а он потом придет и вызволит ее. Только он опоздал, а вместо него появились копы. Мы решили, что нам не заплатят, если вас не «спасут»... и поэтому прихватили вас с собой.

– Мы должны деньги Черному Терренсу... он нам башку разобьет, – пожаловался Шоти. Сердитый взгляд Диппера заставил его замолчать.

– Копы подходили все ближе и ближе... нам надо было спрятать вас в каком-нибудь безопасном месте, и тут я увидел «Восточный дворец». А у меня там двоюродная сестра работает, Мэри Кейт, вот я и решил, что она нам поможет. – Диппер пожал плечами. – Значит, мы оставили там госпожу, а сами залегли на дно, пока этот детектив не принялся вынюхивать. Вот нас и замели. – Диппер сунул руки в карманы и потупился.

– Простите, господин. – Шоти скорчил гримасу раскаяния.

– А кто был тот, который должен был присоединиться к вам, но так и не пришел? – потребовала ответа Беатрис.

– Не знаю, мэм. Мы его видели всего один раз. Молодой парень. И было темно, – ответил Диппер, а Шоти подтвердил его слова энергичным кивком.

– А что он должен был делать, если бы пришел? Диппер пожал плечами и посмотрел на Коннора.

– Спасти вас. Это все, что я знаю.

– Из ваших грязных лап, – дополнила Беатрис.

– Да, мэм, – уныло кивая, подтвердил Шоти.

– Спасибо. Садитесь, джентльмены, – приказала Беатрис.

Парочка бухнулась на диван, Беатрис закрыла двери и повернулась к Коннору.

– Итак, вы – человек, нанявший этих двоих для того, чтобы они ограбили меня и всячески мне угрожали. Не пытайтесь ничего отрицать. Что я еще хочу узнать, так это личность второго сообщника, задумавшего весь план. Кто собирался заплатить негодяям и что они должны были со мной сделать?

– Понятия не имею, – ответил Коннор, скрестив на груди руки и надеясь, что твердость и бравада победят там, где уже проиграли логика и рассудительность.

– Не имеете? – Беатрис, прищурившись, подошла ближе.

– Месть – слишком сомнительное удовольствие, – провозгласил Коннор. – Я вам очень советую забыть об этом и посвятить себя более достойному времяпрепровождению.

Он резко повернулся и направился к дверям. Шипя от ярости, Беатрис обогнала его. Шуршание шелковых юбок стихло, она мгновение что-то делала с замком, а потом повернулась, с победным видом держа железный ключ в руках.

– Что это, по-вашему, вы делаете?

Холодно улыбаясь, она сунула ключ в круглый вырез платья, так, что только небольшой уголок его был виден между полушарий ее грудей. Глядя на этот кусочек металла, Коннор залился краской до самых ушей.

– Вы сможете уйти, только когда у меня будет вся нужная мне информация, – заявила она.

– Не будьте смешной. – Коннор резко отвел взгляд от волнующей картины. – Откройте дверь.

Коннор сделал шаг вперед, так что теперь он нависал над женщиной, которая прислонилась к двери спиной. Беатрис смотрела на него, полная решимости, и он почувствовал какую-то дрожь, вспомнив ощущение ее теплого тела, крепко прижатого к его телу, и наслаждение, которое дарили эти мягкие губы, раскрывающиеся для поцелуя. Неверный ход, подумал он и скованно отступил на шаг, потом еще на один, тщетно пытаясь привести мысли в порядок.