— И вы отдали ферму? — поинтересовался лорд Мельбурн.

— А что еще я могла сделать? — спросила Кларинда. — Я не могла обсудить кандидатуры новых арендаторов с дядей Родериком из-за состояния его здоровья, в то же время у меня не было полномочий отказывать Николасу. И этот мужчина въехал на ферму, я полагаю, дня три назад.

— Он вам не понравился? — спросил лорд Мельбурн.

— В нем было что-то ужасное, — сказала она, слегка содрогнувшись. — Я не могу объяснить почему, но он внушил мне страх.

— Я велю Фостеру взглянуть и на эту ферму, — сказал лорд Мельбурн.

— Я не хотела бы злоупотреблять добротой вашей светлости, — сказала Кларинда, — но в этом деле мне не обойтись без помощи.

— Я вижу, вам не по душе мое покровительство.

Поэтому обещаю, что больше не воспользуюсь вашей слабостью.

На мгновение она гордо вскинула голову, будто он оскорбил ее, но затем сказала:

— Полагаю, вы правы, милорд, насчет моей слабости. Когда видишь, как вы противостоите людям, подобным мужчине, который только что убрался отсюда, или тому, который въехал на ферму у Медвежьей Берлоги, понимаешь, насколько безнадежно быть женщиной.

— Вы предпочли бы быть мужчиной? — спросил лорд Мельбурн, думая о том, как необыкновенно женственно выглядит она. Ее огромные глаза были наполнены тревогой, уголки губ слегка опущены, а белоснежная накидка трепетно вздымалась на ее груди.

— Я ненавижу это состояние, если хотите знать! — воскликнула она с неожиданной страстью. — Я желала бы быть мужчиной — мужчиной, который мог бы бороться с такими мерзкими типами, вроде этих арендаторов, который мог бы управлять ими. Мужчиной, которому не надо было бы льстить, интриговать, просить милости из-за того, что он слишком слаб, чтобы требовать их.

Лорд Мельбурн цинично рассмеялся.

— Когда вы будете немного постарше, — сказал он, — вы поймете, уверяю вас, что хорошенькой женщине гораздо легче получить желаемое, чем мускулистому мужчине.

Он говорил почти ласково — просто потому, что был очарован ее прелестью. Она с удивлением взглянула на него, и на секунду их глаза встретились.

Затем она резко отвернулась и сказала убийственно холодным тоном:

— А в отношениях с вами, милорд, я особенно хотела бы быть мужчиной.

Глава 3


Лорд Мельбурн проснулся с ощущением сладостного предчувствия, какого не испытывал с детства.

Сначала он удивился, так как не мог понять, где он находится; но затем, глядя на резную спинку своей огромной кровати, вырисовывающуюся в брезжащем сквозь занавески свете, он понял, что находится в Мельбурне.

Одновременно ощутил, что чувствует себя великолепно, и осознал, что давно уже не просыпался по утрам со столь ясной головой.

Вчера он отправился спать пораньше и думал, что долгое время будет лежать без сна, но, как только его голова коснулась подушки, он тотчас же заснул. Лорд не ожидал, что на второй день пребывания дома у него будет столько дел.

Проникший сквозь окно ветерок всколыхнул занавески, и золотой луч солнца на секунду осветил комнату. Солнечный яркий луч напомнил ему о волосах Кларинды, и лорд поймал себя на мысли, что думает о ней.

Лорд Мельбурн не был особенно тщеславным человеком, но был бы глупцом, если бы не замечал, что при виде его на лицах женщин любого возраста появляется особенное мягкое выражение, а их глаза ищут его ответного взгляда.

И только полный дурак (а лорд Мельбурн вовсе им не был) мог не видеть того, что стоило ему сделать женщине комплимент или посмотреть на нее восхищенным взглядом, как в глазах у дамы появлялся возбужденный блеск. Когда же он подносил руку дамы к своим губам, ее губы приоткрывались и сквозь них начинало вырываться учащенное дыхание.

И эта девица, это неискушенное дитя, которое не видело ничего в своей жизни, смотрит на него с неприкрытой ненавистью и говорит с ним ледяным голосом, который может сравниться лишь с холодным ветром, дующим из Сибири!

Почему она ненавидит его? Что кроется за ее враждебностью?

Лорд Мельбурн вынужден был признать, что все это его сильно заинтриговало.

Он думал, что деревня очень скоро ему надоест и его вновь потянет в Лондон, в компанию его друзей, к клубным развлечениям, вечеринкам и игорным заведениям, которые они так часто посещали.

Но теперь он знал, что не покинет Мельбурн до тех пор, пока не найдет ответов на все волнующие его вопросы.

Его интересовала не только Кларинда. Вчера днем, после того как он провел некоторое время с сэром Родериком, они с майором Фостером поехали взглянуть на Пещеры. Уже много лет лорд Мельбурн не ездил по этой дороге, и сейчас он заметил, что она была отремонтирована и расширена.

В прежние времена даже одну лошадь было очень трудно провести сквозь деревья и кусты, спускающиеся с Чилтернских гор к самой кромке полей, засеянных пшеницей.

Теперь же узкая тропинка превратилась в такую широкую дорогу, что по ней могла бы проехать карета, запряженная четверкой лошадей, а когда они доехали до самих Пещер, то увидели перед входом большой подъездной круг, засыпанный гравием.

Сам вход был явно переделан. Лорд Мельбурн взглянул на майора Фостера.

— Это стоило денег, — сказал он.

— Все исполнено в лучших традициях Дэшвуда, — пробормотал майор Фостер.

Оба они стали разглядывать большие кованые ворота, на которых висел внушительных размеров замок. По обеим сторонам входа были укреплены кольца, готовые принять горящие факелы, вокруг росли тисы, некоторые из них явно были высажены здесь недавно, другие стояли в кадках, и весь воздух был пропитан искусственностью, так отличавшейся от дикости покрытых ежевикой полей, которые лорд Мельбурн помнил с детства.

Через некоторое время они обнаружили огромную кучу мела, который, очевидно, был выкопан из самих Пещер, и площадку для стоянки экипажей.

Не заметив больше ничего интересного, они поскакали к одинокому фермерскому домику, стоящему в двухстах ярдах от входа в Пещеры посреди покрытых буйной растительностью полей, обильно засеянных еще ранней весной.

— Фермер, который возделывал это поле почти сорок лет, умер в прошлом месяце, — сказал майор Фостер. — Полагаю, сейчас это место свободно.

— Мисс Верной сообщила мне, что в течение последних трех дней сюда должен был приехать новый арендатор, — сказал лорд Мельбурн. — Николас Вернон прислал какого-то человека из Лондона.

— Еще какого-нибудь подонка! — воскликнул майор Фостер. — Вы оказались правы, милорд, насчет того человека. Когда вчера я приехал на ферму, его уже и след простыл. Теперь там нет никого.

— Я знал, что он так поступит, — сказал лорд Мельбурн. — Как только я увидел его, у меня возникло подозрение, что этого типа, похоже, ищут сыщики с Боу-стрит.

— Бог знает, где Николас Верной находит таких людей, — пробормотал майор Фостер.

Не успели они подъехать к ферме, как оба разом натянули поводья лошадей: дверь дома открылась, и навстречу им вышел странного вида человек, одетый в очень старую и ветхую сутану.

Лорд Мельбурн понял сразу, почему Кларинда сказала о том, что этот человек похож скорее на священника, чем на фермера. Он был плотного сложения, и выражение его бритого лица свидетельствовало о хорошей жизни. Голова его была почти лысой, а редкие сохранившиеся волосы были тронуты сединой.

Лорд Мельбурн уловил что-то очень неприятное во взгляде его узеньких, обведенных темными тенями глазок.

— Что вы желаете? — спросил мужчина голосом воспитанного человека.

— Я — лорд Мельбурн, ваш сосед, — ответил лорд Мельбурн, — а это майор Фостер, мой управляющий.

Полагаю, вы — новый арендатор?

— Вы имеете какое-нибудь право на эти земли? спросил человек в сутане.

— Нет, — ответил лорд Мельбурн. — Мы приехали нанести обычный визит вежливости.

— Это совсем не обязательно, — ответил человек, — поэтому мне остается пожелать вам всего хорошего, джентльмены. У меня нет времени, чтобы попусту тратить его на визитеров.

При этих словах он повернулся и ушел в дом. После того как дверь захлопнулась, лорд Мельбурн взглянул на майора Фостера.

— Очаровательные манеры, — сказал он с сарказмом. — И какого дьявола он здесь делает?

— Полагаю, — ответил майор Фостер, — что только мистер Николас Верной сможет ответить на этот вопрос.

Лорд Мельбурн взглянул в сторону Пещер.

— Мне не нравятся мои собственные подозрения по поводу него, — сказал он, обращаясь по большей части к самому себе.

Они поскакали в сторону главной дороги.

— Что же мне со всем этим делать? — вслух размышлял лорд Мельбурн. — Вы можете сказать, что это не мое дело, но ведь сэр Родерик тяжело болен, Николас Верной лишен наследства, а эта девушка, какие бы ни были у нее цели и намерения, одна в Прайори, и я чувствую, что должен взять на себя определенную ответственность.

— Причем огромную ответственность, милорд, если вы разрешите мне так выразиться, — ответил майор Фостер. — Вы пользуетесь очень большим влиянием в графстве. И вы не должны допустить, чтобы этот скандал имел продолжение.

— Я понимаю, о чем вы говорите, — ответил лорд Мельбурн. — Но в то же время не могу утверждать что-либо, не имея доказательств. У нас есть только сообщение деревенской девицы, которая известна своей странностью, что она принимала участие в каких-то оргиях и подозревает, что сын одного из самых крупных наших землевладельцев похитил ее ребенка. И вы, Фостер, так же как и я, прекрасно понимаете, что слухи не могут служить доказательством в суде.

Майор Фостер вздохнул.

— В самом деле, милорд, у нас нет ничего лучшего, чем это.

— У нас должны быть более весомые доказательства, — настойчиво сказал лорд Мельбурн. — Выясните, Фостер, когда Николас Верной собирается устроить очередную пирушку в Пещерах. И если я сильно не ошибаюсь, об этом нам может сообщить тот потрепанный батюшка, которого мы только что оставили на ферме у Медвежьей Берлоги.