При этих словах она бросила взгляд на лорда Мельбурна, надеясь, что тот выкажет ревность.

— Продолжайте, — настойчиво произнес лорд Мельбурн.

— Я принимала своих знакомых, — сказала леди Ромейн. — Были леди Шеллсборо, Оливия Найтли — обе ваши подруги, а также Джон Дэвис, лорд Даун и сэр Джеральд Киган.

— Этот негодяй! — воскликнул лорд Мельбурн. — Почему вы пригласили его?

— Мой дорогой Кавалер, он очень богат и устраивает великолепные приемы. Хотя я и не считаю его очень уж обаятельным, более того, мне всегда казалось, что в нем есть что-то зловещее. Оливия считает, что это самый безнравственный человек, которого она знает, и клянется, хотя, я уверена, она не понимает, о чем говорит, что он — сатанист.

— Продолжайте, — резко произнес лорд Мельбурн.

Внезапно он оживился, вся его скука исчезла. Он почувствовал себя охотником, увидевшим следы зверя и решившим следовать за ним.

— Мы о чем-то беседовали, — продолжала леди Ромейн, — как вдруг объявили о приходе Николаса Вернона. Я очень удивилась, по правде говоря, мне действительно было странно видеть его у себя. Никогда раньше он у меня не появлялся.

— И что он сказал? — спросил лорд Мельбурн.

— Склонившись над моей рукой, он извинился за вторжение и сказал, что давно намеревался засвидетельствовать свое почтение, но не знал только моего адреса. Конечно, я заподозрила, что это неправда, и причина его визита кроется в другом, но мне пришлось улыбнуться и представить его своим друзьям. Затем я услышала, как он тихим голосом, рассчитывая, что я ничего не услышу, сказал сэру Джеральду Кигану: «Мне сказали, что я найду вас здесь».

— Что он еще сказал? — потребовал лорд Мельбурн.

— Вам известно, Кавалер, что у меня очень тонкий слух, — сказала леди Ромейн. — Я прошла через гостиную к шнурку колокольчика, который был рядом с говорящими. И услышала, как Николас Вернон продолжил:

«Завтра ночью мы устраиваем специальное собрание. Произошло нечто такое, что необходимо собраться».

«Завтра ночью?» — переспросил сэр Джеральд своим неприятным голосом, который, сама не знаю почему, всегда заставляет меня вздрагивать.

— Что еще он говорил? — нетерпеливо произнес лорд Мельбурн.

— Он добавил, — продолжала леди Ромейн, — следующее: «Я там буду, Николас».

«Я должен предупредить остальных, — сказал ему Николас Вернон, — и обещаю тебе, Джеральд, это собрание будет совершенно необычным. Кстати, мне понадобится твоя помощь, так что нам следует ехать вместе».

«А наша Венера — она прекрасна?» — спросил сэр Джеральд.

«Вы увидите, как она великолепна — и совершенно нетронута», — ответил Николас.

Лорд Мельбурн молчал, и леди Ромейн продолжила:

— Затем они разошлись, и Николас Вернон, поднося к губам мою руку, внезапно громко произнес:

«Теперь я должен покинуть вас, миледи, но перед тем, как уйти, я хочу сообщить вам кое-что, что, мне кажется, будет вам интересно».

Его черные глаза посмотрели на меня, и я почувствовала, что Николас Вернон нарочно ведет себя неучтиво, что он жаждет причинить мне боль и сделать меня несчастной.

«И что же это?» — спросила я.

«Я только что узнал, — ответил он, — что ваш кузен помолвлен с племянницей моего отца — Клариндой Вернон».

«Мой кузен?» — спросила я, понимая, какой будет ответ.

«Да, ваш кузен — лорд Мельбурн, — заявил он. — Его поместье примыкает к моему. Я увижусь с ним завтра; следует ли мне передать ему ваши поздравления?»

Лицо леди Ромейн стало мрачным.

— Он специально вел себя жестоко, Кавалер, я знаю это. Он старался сделать так, чтобы я попала в неловкое положение перед моими знакомыми. Он знал, что о нас говорят — обо мне и о вас — и он стремился унизить меня.

— И что вы ответили? — спросил лорд Мельбурн.

— Какой-то момент я не находила слов, — ответила леди Ромейн, — а он, подойдя к двери, обернулся и рассмеялся — неприятным, издевательским смехом, который я с трудом могу описать.

«Да, они помолвлены, — сказал он, — но не надолго».

— Вы уверены, что он сказал именно это? — воскликнул лорд Мельбурн, и голос его зазвучал озабоченно. — Я сейчас же должен уехать. Возвращайтесь в Лондон, я не могу задержаться, чтобы проводить вас. Не могу вам всего объяснить, но уверяю, это дело чрезвычайной важности.

— Но почему, Кавалер, почему? — начала леди Ромейн, и ее голос поднялся чуть ли не до визга.

Но тут она осознала, что лорд Мельбурн вышел, даже не дожидаясь ответа, и она осталась одна в голубом салоне.

Лорд Мельбурн заспешил в зал.

— Мой экипаж, — крикнул он. — Мне немедленно нужен мой экипаж.

— Я распорядился заложить экипаж к шести часам, милорд.

— Мне необходимо ехать немедленно, — заявил лорд Мельбурн. — Пошлите кого-нибудь в конюшню.

Дворецкий щелкнул пальцами, и лакей тут же бросился на улицу.

— Вы не будете переодеваться, ваша светлость? — спросил дворецкий.

— Нет, — ответил милорд. — Нет времени.

Схватив цилиндр, он нахлобучил его на голову и стоял, нетерпеливо постукивая ногой, до тех пор, пока к подъезду торопливо не подкатила закрытая карета.

Лорд Мельбурн сбежал по ступеням и оказался у дверцы экипажа до того, как лакей успел открыть ее.

— В Пайори, — бросил он кучеру, — и живее!

Лошади были свежие, и потребовалось сравнительно немного времени, чтобы покрыть несколько миль, разделявших два поместья. Всю дорогу лорд Мельбурн, сидевший на мягких подушках, провел в напряжении.

По пути он думал, что было бы разумным сначала связаться с майором Фостером. Затем, чутьем опытного солдата, привыкшего детально планировать все свои действия, он решил, что в первую очередь надо убедиться, находится ли Кларинда в Пайори.

Сама мысль о том, что с девушкой может что-то случиться, казалась абсурдной, и тем не менее лорд Мельбурн отчетливо чувствовал, что Кларинда в страшной опасности.

Разумеется, нельзя было и подумать, что Николас, потомственный дворянин, посмеет вовлечь Кларинду в грязь и разврат своего «Клуба Адского Огня». Но он же заявил Джеральду Кигану: «Она великолепна и нетронута».

Сколько женщин, знакомых Николасу, попадали в эту категорию?

Лорду Мельбурну также было известно, что к женщине, принимавшей участие в обряде Черной Мессы, обращались как к «Венере». Она обязательно должна быть девственницей!

Лорд Мельбурн подумал о сэре Джеральде Кигане, и его кулаки автоматически сжались. Это был настолько распутный человек, у него была столь дурная репутация, что, если бы не его колоссальное богатство, его не пускали бы даже на порог гостиной всякой порядочной дамы.

Милорд вспомнил, что сэр Джеральд имел репутацию любителя молоденьких девушек. Он слышал, как над сэром Джеральдом смеялись мужчины в клубе, слышал, как о нем говорили как о завсегдатае домов терпимости, которые поставляли своим клиентам только что приехавших из провинции девушек, завлекаемых в столь гнусное ремесло на конечных станциях дилижансов в Лондоне.

Неопытная девушка, приехавшая в Лондон в поисках работы, поначалу терялась перед шумом и толчеей столичной толпы. И она с радостью принимала помощь какой-нибудь солидно выглядящей пожилой женщины, которая в мгновение ока затаскивала простодушную провинциалку в публичный дом.

Именно в этих печально знаменитых заведениях услаждали свои извращенные вкусы джентльмены, подобные Джеральду Кигану и Николасу Вернону. По мнению лорда Мельбурна, они оба были презренными личностями, людьми без принципов, без порядочности и без чести.

Он сжал кулаки так, что побелели костяшки. Милорд слишком хорошо понимал, почему леди Ромейн показалось, что так отвратительно блеснули глаза Николаса. Теперь лорд Мельбурн точно знал, что рассказы о «Клубе Адского Огня» не были преувеличением.

Сейчас он понимал, кто все оплачивал. В распоряжении Николаса было богатство Кигана — достаточное для восстановительных работ, обустройства пещер, несомненно, для приобретения продуктов и вина, требовавшихся в огромных количествах людям того типа, которые желали стать членами подобного клуба.

Именно деньги Кигана обеспечивали набитые женщинами повозки, приезжающие из Лондона. Женщинами, готовыми на все ради золота, готовыми отдаться животным страстям тех, кто хорошо платил, что мог себе позволить Николас, опирающийся на богатство Кигана.

— Боже, если бы я знал все это раньше! — воскликнул лорд Мельбурн.

Тут он вспомнил, как говорил майору Фостеру, что для того, чтобы действовать, нужны доказательства.

— Но предположим, — тихо произнес какой-то внутренний голос, — предположим, что доказательством будет Кларинда?

— Это невозможно, это немыслимо! — возразил здравый смысл, тем не менее предчувствие подсказывало, что девушка в смертельной опасности.

Она была утонченной и невинной, и, несомненно, Кларинда возбудила к себе ненависть Николаса Вернона, став наследницей земли и состояния, которое тот уже считал своим.

— Почему я не догадался, что с ней может случиться что-либо подобное? — спрашивал себя лорд Мельбурн. — Я должен был забрать ее из Пайори, где единственной ее защитой были умирающий человек и несколько старых слуг! Я должен был быть настороже, как только узнал, что подслушивавший лакей доставил свое сообщение в Лондон.

Он уже забыл, как еще недавно говорил себе, что все это не его дело, забыл, что он не хотел ни во что вмешиваться, забыл, что всего лишь сегодня утром решил, что со смертью сэра Родерика его партия будет доиграна и он не станет интересоваться будущим Кларинды.

Теперь лорд Мельбурн знал только, что должен спасти девушку, спасти от опасности столь ужасной, что он не мог даже четко представить ее или выразить словами.

Лошади быстро неслись вперед, тем не менее милорд постучал в стеклянное окно.