Барбара Картленд - Неотразимый Кавалер

Закончив свою речь, он отвернулся к двери, и лорду Мельбурну показалось, что молодой человек силится сохранить самообладание.

— Спасибо, Уилсдон, я очень благодарен вам за ваше объяснение, — тихо ответил он.

Затем, ощутив, насколько унизительно для мальчика — а он и был мальчиком — приносить извинения, милорд нежно добавил:

— Удачи вам на службе. Она понравится вам, хотя вы сейчас так и не думаете. Клянусь вам, что самые счастливые дни моей жизни — это те, которые я провел со своим полком.

— Надеюсь, вы правы, милорд, — подавленно ответил Джульен Уилсдон и вышел из комнаты, осторожно затворив за собой дверь.

Лорд Мельбурн подождал немного и, решив, что Джульен уже покинул дом, вышел в зал. Бейтс стоял у дверей.

— Леди Ромейн желает вам всего наилучшего, милорд, и просила передать вашей светлости, что будет ожидать вас в Мельбурне.

— В таком случае я сейчас же последую за ее светлостью. Передайте сэру Родерику мои заверения в уважении и скажите, что неожиданный гость помешал мне навестить его в намеченное мной время. Но я еще вернусь вечером, приблизительно за час до ужина.

— Хорошо, милорд.

Поколебавшись немного, лорд Мельбурн добавил:

— И передайте мисс Вернон, что я буду глубоко обязан ей, если она позволит мне сегодня вечером отужинать с ней. После того, как я завершу разговор с сэром Родериком, будет уже слишком поздно, чтобы ехать ужинать домой.

— Я передам это мисс Кларинде, милорд, — ответил дворецкий. — Надеюсь, мы сможем угодить вкусу вашей светлости.

Лорд Мельбурн направился к своему фаэтону с блестящими от оживления глазами. Он был уверен, что Кларинда будет взбешена необходимостью принять его. В то же время тот факт, что он ужинает в гостях, предоставит ему благовидный предлог отправить леди Ромейн назад, в Лондон.

К тому же он не мог отрицать, что хочет снова увидеть девушку.

Добравшись до спасительного убежища своей спальни, Кларинда захлопнула за собой дверь.

С минуту она стояла, прижав руки к пылающему лицу, чувствуя как бешено колотится в груди сердце и ощущая такую ярость, которую раньше никогда не испытывала.

— Как он смеет! Как он смеет! — вслух воскликнула она, топнув ногой, — так же, как она топнула на лорда Мельбурна, — затем, добежав до кровати, она бросилась на нее и уткнулась лицом в подушку.

Еще с того момента, как сэр Родерик заставил ее написать письмо, приглашающее лорда Мельбурна в Пайори, Кларинда знала, что это обязательно случится.

Все произошло именно так, как она и ожидала, однако ощущения были совсем иными.

Она никогда не думала, что мужские губы могут быть такими твердыми и грубыми, как губы лорда Мельбурна, когда он ее поцеловал в первый раз; она была удивлена тем, что те же самые губы могут стать настойчивыми и в то же время мягкими, страстными и нежными. Значит, вот что такое поцелуй!

Поведение его светлости было именно таким безнравственным, как и ожидала Кларинда, и она была готова противостоять ему! Она заготовила речь, репетировала ее сотни раз, уверенная, что рано или поздно ей придется встретиться с ближайшим соседом.

— Он отвратителен, — вслух произнесла она. — Ненавижу его! Ненавижу его!

Произнося эти слова, она почувствовала, что ненависть, которую она испытывала к лорду Мельбурну последние четыре года, стала гораздо более сильной и более реальной, потому что сейчас он имел возможность нарушать ее покой.

Не столько его слова и действия, сколько эти странные серые глаза, которые, казалось, смотрели ей прямо в душу, заставляли ее ощущать себя такой маленькой и неуверенной в себе.

Когда он появился в комнате, такой невероятно красивый, так безупречно и модно одетый, она, со своими убогими платьями, просто уложенными волосами, полным незнанием — об этом она догадывалась — светской жизни, терялась и тускнела в сравнении с ним.

Почему же он так сильно беспокоит ее? Она поймала себя на мысли, что желает скорейшей смерти сэра Родерика, чтобы лорд Мельбурн вернулся бы назад в Лондон и они больше не встречались.

— Я ненавижу его! Я ненавижу его! — снова произнесла она, вспоминая его губы, прижатые к ее губам.

Кларинда вытерла рот, но поняла, что ей никогда не удастся полностью стереть воспоминание о первом поцелуе, поцелуе, окончание которого было почти приятным.

Этот поцелуй зародил в ней чувство, что если она полностью капитулирует перед требованием губ лорда Мельбурна, то она потеряет самое себя.

Что под этим имелось в виду, она не совсем ясно представляла, но ее настолько пленила сила его рук, она ощутила себя такой маленькой, слабой, что почувствовала невозможность борьбы с ним.

Он что-то требовал от нее, покушался на что-то, хотел владеть этим и взять ее в плен! Смутившись, Кларинда ощутила, что это что-то — ее сердце.

— Он не имел права прикасаться ко мне! — гневно сказала она себе, в то же время понимая со всей ясностью, что именно она виновата в том, что вызвала его ярость.

Для него, наверное, было очень обидным застать ее вместе с Джульеном, он не знал, что Кларинда лишь утешала несчастного юношу, готового расплакаться из-за предстоящей разлуки.

Для его светлости было вызовом застать их вместе, а в присутствии знакомой просто унизительным. Кларинда слышала женский голос, ее смех — притворный светский смех, презрительно подумала она; она вспомнила мелькнувшие перед ее глазами высокую шляпу, пышные перья и ярко-алую шелковую накидку, когда она бросилась бежать под защиту сирени.

При этой мысли лицо Кларинды вспыхнуло. Как могла она поступить так глупо?

Ей следовало бы с совершенно спокойным видом подойти к гостье, приветствовать ее приезд в Пайори и объяснить, что Джульен — это давнишний друг, зашедший попрощаться перед отъездом на военную службу.

— Почему, — горько спрашивала она себя, — я не смогла повести себя как леди, а не как ребенок?

Устыдившись своего поведения, Кларинда вновь уткнула лицо в подушки. Она говорила себе, что может простить лорду Мельбурну его гнев, но он поцеловал ее, а это она не простит никогда.

— В отношении женщин он совершенно беспринципен, — сказала она себе.

Она вспомнила мягкий голос Джессики, когда та рассказывала, как боролась с ним до тех пор, пока не истощившись физически, не смогла больше противостоять его огромной силе.

Затем она боролась со своим сердцем, которое предало ее, полюбив лорда Мельбурна.

Кларинда слишком отчетливо помнила ужас, который у нее вызвал рассказ Джессики Тансфилд. В то время Кларинде было всего пятнадцать, она восхищалась своей старшей подругой, которой минуло семнадцать, она начала выезжать и уже была представлена их величествам.

Темноволосая, с изогнутыми бровями и чуть раскосыми глазами, Джессика была весьма привлекательной. Поскольку она скучала в деревне, то сделала своей задушевной подругой маленькую Кларинду и хвасталась перед ней своими многочисленными победами, заставляя девочку все время широко раскрывать глаза от рассказов про чудный мир, рауты и маскарады, ассамблеи и балы — мир, в котором мужчины, судя по всему, смотрели на всякую хорошенькую женщину только как на дикое животное, которое необходимо поймать и укротить.

Джессика рассказала, как она встретила лорда Мельбурна и тот очаровал ее помимо ее воли.

— Потом я полюбила его, — со слезами на глазах говорила она. — Не могла ничего с этим поделать! Я бросилась к его ногам, умоляя взять меня в жены, но он лишь рассмеялся. Да, Кларинда, он смеялся, а я лежала у его ног, разбитая и безутешная, и лишь длинные волосы, спадающие на спину, скрывали мою наготу.

Даже в этот напряженный момент исповеди Кларинда почувствовала, что Джессика позволила себе небольшую поэтическую вольность, ибо ее волосы никогда не доставали даже до плеч.

Но рассказ о бессердечности лорда Мельбурна заставил Кларинду поклясться в вечной вражде к человеку, так отвратительно обошедшемуся с молодой и невинной девушкой.

— Я отдала ему свое тело, свое сердце, свою душу, — всхлипывала Джессика. — Я ничего не могла поделать!

— Но хоть кто-нибудь смог устоять перед ним? — спросила Кларинда.

— Никто, — ответила Джессика, — потому что он неотразим. Именно так его называют в Лондоне, и он такой, Кларинда — неотразимый. Бедные слабые женщины не могут избежать его притягательности, власти, которой он охватывает всех женщин, встреченных им.

Джессика покинула Пайори, чтобы снова вернуться к веселью и развлечениям Лондона, а Кларинда, оставшись в деревне, с тех пор строила планы своего поведения, если ей не повезет и она встретит лорда Мельбурна.

Она будет полностью бесстрастной по отношению к нему, говорила она себе. Мужчине будет трудно целовать женщину, которая в его руках холодна, словно айсберг. Подготовленная речь продемонстрирует ему ее полнейшее презрение, и Кларинда репетировала свои слова до тех пор, пока не запомнила их наизусть.

Сейчас она говорила себе, что произнесла заготовленную речь великолепно и лишь только в конце сорвалась и дала волю своему гневу. Это, наверное, произошло потому, что нежность его поцелуев так поразила ее.

В своих мыслях о том, что может произойти, Кларинда никак не ожидала, что лорд Мельбурн будет в ярости. Он держал ее в своих руках, но все произошло не так, как это описывала Джессика. Той пришлось бороться с его страстным желанием, а не с гневом.

Кларинда вспомнила, как грубо он тряс ее. Она была уверена, что завтра на ее плечах будут синяки.

Девушке было очень интересно узнать, что за гостья приехала вместе с лордом Мельбурном и что они могли сказать друг другу с Джульеном, когда остались одни. Кларинда почувствовала, что опять покраснела. Как же это она смогла поступить так неловко, убежав стремглав прочь? Она попыталась представить, какое объяснение предоставит лорд Мельбурн этой даме и находятся ли они до сих пор внизу, в зале, или уже покинули дом.