– Нет! – Диана взяла в ладони его лицо, пытаясь держать его подальше от объекта вожделения. Дыхание ее неожиданно стало прерываться слабым вех липыванием.

Но для Гая, похоже, суть происходящего не прояснилась и тут. Он позволил Диане отстранить себя только для того, чтобы, подняв голову, вновь жадно искать ее рот. Диана уклонилась от его губ, которым досталась лишь пылающая щека. Когда юноша почувствовал солоноватый привкус слез, он сам слегка откинул голову назад и нахмурился при виде ее мокрого лица.

– Что случилось, Диана? Почему ты плачешь? – Его неровный от прерывистого дыхания голос звучал смущенно и обеспокоенно. Диана подняла на Гая глаза, понимая, что плачет столько же из-за его нахальства, сколько и из-за собственной нерешительности.

Она отвела взгляд и сердито вытерла слезы с лица.

– Я хочу, чтобы ты прекратил это. – Диана избегала смотреть на своего соседа, опасаясь непредвиденной реакции. Жалость, которую она испытывала к нему, не обязывала Диану уступать его желаниям, как, впрочем, и то ощущение вины, которое она испытывала за проявленную ранее слабость. Она поправила ворот своей блузки и открыла сумочку в поисках губной помады.

– Извини. – Гай уже вернулся на водительское место и теперь напряженно сжимал в руках руль, понуро опустив голову на грудь. – Я очень тебя люблю и был просто не в силах остановиться, – пробормотал он в свое оправдание.

С тюбиком помады в руках Диана повернула к себе зеркальце заднего вида, готовясь вернуть лицу первоначальное безмятежное выражение.

– Надо бы прежде набраться терпения и уделить хотя бы пару минут тому, чтобы выяснить, хочет ли твоя девушка того же, что и ты, – сердито заявила она.

Потом взглянула в зеркало – лицо расслабленное и невозмутимое, даже… красивое. Голубые глаза сияют, словно хорошо отполированные самоцветы. Следы от размазавшейся туши, казалось, даже подчеркивали линию ее глаз и густоту ресниц. Рука Дианы двигалась уверенно. Ничто не указывало на волнение от только что пережитого. Надо признать, она сама отчасти виновата в происшедшем.

– Каждый раз, когда я оказываюсь с тобой рядом, я не могу удержаться от воспоминаний о том нашем дне. Я помню его и тогда, когда тебя нет. Господи, как же ты была хороша, Диана… твое тело, блестящая от еще не просохшей воды кожа. Ты позволяла мне целовать тебя и прикасаться к тебе так, как мне этого хотелось. Когда мы занимались любовью, то у меня было ощущение, что мы превратились в одно неразрывное целое. А потом, когда все уже произошло, я лежал рядом с тобой и думал о том, что, быть может, именно в этот момент зарождается наш будущий ребенок. Я…

– Никаких детей, Гай, я не настолько глупа. – Она почувствовала, как что-то душит ее и слабость растекается по всему освободившемуся от болезненного напряжения телу. – Дай мне свою банку, я пойду ее выброшу.

Гай автоматически выполнил просьбу. Только когда Диана открыла дверцу и выбралась со своего места, он спохватился и последовал за ней.

– Ты говорила, что тебе тоже понравилось и что ты ни о чем не жалеешь. Ведь ты не лгала мне, правда, Диана? Ты не пожалела о том, что произошло между нами?

– Нет. – В тот момент нет. Это была правда. Ощущение горечи от содеянного пришло позже. Диана опустила пустую банку в бак для мусора и повернулась, чтобы пойти к машине. Гай преградил ей дорогу, пытаясь поймать глазами ее взгляд.

– Так почему же ты не хочешь, чтобы я вновь любил тебя? Я помню, что ты говорила о том, что не желаешь сейчас завязывать с кем-то серьезных отношений, но ведь это не из-за этого, правда? Есть нечто другое, что стоит между нами.

– Гай…

– Это из-за того, что Холт изнасиловал тебя! Разве нет? Это он заставил сжаться все у тебя внутри. Мне следовало убить его тогда!

– Нет! Прекрати взирать на меня, как на святую, которой неведомы прегрешения! Это не было изнасилованием!

Лицо Гая внезапно страшно изменилось.

– Так ты хотела его? Но ведь ты всегда ненавидела его не меньше, чем я. Не могу поверить, что ты действительно могла желать, чтобы он…

– Я и не хотела. Вернее, сначала не хотела. – Она лихорадочно подыскивала слова, чтобы объяснить ему то, что не могла толком объяснить и самой себе. – Как же заставить тебя понять? Секс и любовь не всегда сопутствуют друг другу, и для женщины это так же верно, как и для мужчины. – Диана отвела глаза в сторону, сгорая от стыда за то, как легко отдалась власти человека, который ни во что ее не ставил. – Поверь, мне очень тяжело и больно в этом признаваться.

– Значит, ты все же сожалеешь о происшедшем?

– Да, сожалею. – Ее ответ сопровождался коротким горьким смешком.

Однако Гай никак не хотел мириться с худшей стороной ее натуры.

– И все же это не меняет того, что Холт набросился на тебя тогда. Я своими глазами видел, как ты сопротивлялась, пытаясь остановить его. Что бы ты ни говорила, это не снимает с него вины за содеянное. Посмотри сама, что он с тобой сделал. Он заслужил наказания.

В душе у Дианы все кричало: «Господи, неужели ты не видишь, что он и так уже наказан сполна?!» Неужели Гай действительно не понимает, что его ненависть к отцу и есть для того самое страшное из всех существующих наказаний? У Дианы перехватило дыхание от отчаяния. Теперь она уже сомневалась, что просто словами можно разбить эту стену, возведенную ненавистью. Да и разве не она сама строила ее вместе с Гаем по кирпичикам?

– Постарайся забыть об этом. – Голос ее прозвучал устало. Так она себя и ощущала. – Не пора ли нам двигаться наконец в сторону города?

Гай неохотно кивнул головой в знак согласия. Диана примостилась поближе к дверце. Когда они вновь выехали на шоссе, поток воздуха стал раздувать пряди ее волнистых черных волос. В течение нескольких миль их путь сопровождали лишь шуршание шин об асфальт да рокот двигателя. На этот раз затянувшееся молчание прервала Диана.

– Ты никогда не спрашивал у Холта, откуда у него эти шрамы на спине? – Вопрос повис в воздухе, а Гай продолжал неотрывно смотреть на ленту дороги перед собой.

– Спрашивал.

– И что?

– Он ни разу мне не ответил на этот вопрос. Дальше до самых пригородов вновь не было произнесено ни слова. Гай притормозил у одного из перекрестков центра города и посмотрел на Диану.

– Где мне тебя высадить?

– Где-нибудь. Все равно. Хочу просто поглазеть на витрины. Сколько времени займут у тебя твои дела?

– Около часа. – Светофор сменился на зеленый, и Гаю пришлось, переключив передачу, вновь нажать на газ.

– Где мы с тобой встретимся?

Гай глянул на часы, широким кожаным ремешком обвивавшие его запястье.

– Это будет около полудня. Прежде чем отправиться назад, мы сможем где-нибудь пообедать, если ты не возражаешь.

– Тогда встретимся около двенадцати в отеле, – спокойно согласилась Диана.

– Ведь ты больше не сердишься на меня, правда? – Вопрос его прозвучал виновато, и было очевидно, для Гая важно знать, что он прощен.

Диана не стала его мучить.

– Я и не сердилась на тебя, Гай. – Как она могла сердиться на него, если все, что произошло, было отнюдь не его виной? Это была ее вина, это она окончательно запуталась в туго затянутом клубке взаимоисключающих эмоций.

Гай высадил ее в торговом центре городка. Диана по инерции заходила то в один, то в другой магазин, стараясь отвлечься от назойливых мыслей. Она просто бродила по улицам, как и обещала Гаю, смотрела по сторонам, наслаждаясь одиночеством.

Диана подошла к отелю за двадцать минут до назначенного времени. Сразу за входом в вестибюль стояли игровые автоматы, у которых убивали время несколько скучающих искателей своей маленькой удачи. В холле раздавался треск опускаемых рычагов «одноруких бандитов», жужжание вращающихся колес и изредка звонки, возвещавшие о долгожданном выигрыше, сопровождавшиеся звоном монет в стальном лотке.

Вид окружающей ее обстановки и доносившиеся до ее слуха звуки были слишком привычными, чтобы привлечь внимание Дианы. Она не спеша прошла мимо ряда мерцающих огнями автоматов и поднялась по ступеням невысокой лестницы. Стоявшие на возвышении столы для игры в «блэк джек» и в кости сиротливо пустовали. Один из скучавших крупье улыбнулся и кивнул Диане, проводив ее взглядом до входа в ресторан.

Обеденная публика уже начинала собираться в пока еще полупустом зале, и Диана без труда выбрала свободную кабинку, в которой можно было спокойно посидеть, дожидаясь прихода Гая. Неожиданно ее внимание привлекла поднятая над одним из столиков рука.

– Иди к нам, Диана, – позвала ее Пегги Торнтон, сидевшая за одним из столиков неподалеку.

– Я бы с удовольствием, но вот-вот должен подойти Гай. Мы собирались вместе пообедать. – Диана все же встала со своего места и подошла к кабинке подруги. – Вот не ожидала тебя здесь встретить. А где ваши дети?

– Присядь пока с нами и выпей чаю со льдом, пока не появился твой кавалер, – настаивала Пегги. – Мы оставили детей у моей мамы. – Она взглянула на мужа, сидевшего с ней рядом. – Алан считает, что мне следует немного отдохнуть от наших чад, вот и пригласил меня прогуляться по магазинам в городе и заодно вместе пообедать. Разве не мило с его стороны?

Совершенно очевидно, что такие выходы были большой редкостью в жизни Пегги. Это были, в сущности, такие мелочи и столь немногого стоили, что Диана, напротив, почувствовала к Алану неприязнь. Тот мог бы и почаще доставлять своей жене подобные маленькие удовольствия. Пегги же, напротив, с гордостью поглядывала на мужа и просто светилась от счастья.

– Присядь же, Диана, – повторил Алан приглашение жены. – Что ты будешь? Может быть, кофе вместо чая?

– Нет, я с удовольствием выпью охлажденного чая.

Пока Алан подзывал официантку, Диана подошла ближе, чтобы усесться напротив семейной пары. Но на той стороне стола уже был посетитель. Холт смотрел на нее с полной чашкой дымящегося кофе в руке, поднесенной к губам. Удивительно, но Диана не заметила его в полумраке помещения, решив отчего-то, что Пегги с мужем были одни.