– Ну, Софи, – сказал Кеннет, – наша судьба в ваших руках, по крайней мере моя и Рекса. Какими историями из нашей юности вы жаждете поделиться с Мойрой и Кэтрин?

– О, я вовсе не горю таким желанием, – засмеялась она. – Мне не хотелось бы нагонять скуку на общество, а что может быть скучнее рассказов о том, какими образцами респектабельности, честности и рассудительности вы с Рексом всегда были?

Все рассмеялись.

– Тем более что у меня самой не было и тени сомнения на этот счет! – нежно взглянув на мужа, заметила Мойра.

– Но уж об Идене и о Натаниеле вы наверняка можете поведать нам какие-нибудь интересные истории, – сказала Кэтрин. – Вы должны нас побаловать ими, Софи. Кстати, вас, наверное, зовут София, просто эти мужчины позволяют себе называть вас уменьшительным именем?

– Для своих друзей я Софи, – тепло улыбнувшись ей, ответила София. – И я надеюсь, что нахожусь среди друзей.

– Значит, и мы будем называть вас Софи, – весело заключила Кэтрин. – После встречи с вами Рекс за завтраком только о вас и говорил. Я восхищаюсь тем, что вы последовали за своим супругом на полуостров, мужественно перенося все тяготы и опасности войны. Право, расскажите нам об этом времени. Или это вас смущает? Или вам постоянно досаждают просьбами поделиться своим жизненным опытом и вам уже надоело рассказывать об одном и том же?

– Вовсе нет, – добродушно возразила Софи. – Только вы должны будете вовремя остановить меня, когда вам наскучит меня слушать. Вот кстати, вы не слышали историю о том, как Натаниель, Иден и Кеннет спасли меня и мою лошадь, вытащив нас из ямы, наполненной жидкой грязью?

Мужчины весело переглянулись, вспомнив этот эпизод.

– Да уж, когда вы встали, Софи, на вас живого места не было. Из-под грязи виднелись только белки ваших глаз, – сказал Иден. – Хотя я и в этом не очень уверен.

– А алый мундир Ната безвозвратно погиб, – добавил Кеннет.

– Ошибаетесь, – поспешил возразить Натаниель. – Софи как следует вычистила его после того, как он высох, так что мундир еще мне послужил.

Только Софи, подумалось ему, могла начать с истории, выставлявшей ее в столь невыгодном свете. Он живо вспомнил тот инцидент – какой скользкой и липкой грязью она была покрыта, когда он поднимал и усаживал ее на лошадь перед собой. Но прежде всего ему вспомнился ее беззаботный смех в ту минуту, тогда как любая другая женщина на ее месте устроила бы форменную истерику.

Софи не успела закончить свой рассказ, когда к ним присоединился Рекс, и целый час однополчане припоминали различные эпизоды из прошлого, не щадя друг друга и покатываясь со смеху. Смех Софи был таким же искренним и сердечным, как и веселье остальных. Через некоторое время Кэтрин и Мойру позвали к пианино, чтобы они аккомпанировали какой-то даме, пожелавшей спеть.

Только когда они удалились, Натаниель заметил контраст между ними и Софи. Помимо того, что жены его приятелей были выше ее ростом, обе были очень изысканно одеты, а их волосы были тщательно уложены по последней моде. Но недостаток элегантности никогда не мешал друзьям любить Софи. Она и не нуждалась во внешних украшениях.

Однако сейчас Натаниель вдруг задумался, почему все-таки Софи одевается так скромно, чтобы не сказать плохо? Может, просто потому, что совершенно не заботится о своей наружности? Или получает слишком маленькую пенсию? А может, Уолтер оставил после себя какие-нибудь долги? Но вроде бы Армитидж никогда не отличался бесшабашностью и не позволял себе делать карточные долги. Кроме того, у него был старший брат – виконт Хоутон, который непременно оплатил бы долги покойного.

Ничего не надумав и решив, что это не его дело, Натаниель вернулся к участию в обшей беседе. Софи может выглядеть, как ей угодно, все равно она необычайно мила и исключительно приятна в общении.

У Натаниеля было отличное настроение. Ни он, ни его товарищи по полку никогда не стали бы приукрашивать военное время и утверждать, что это были счастливые годы. Именно такой взгляд на вещи и заставил друзей подать в отставку после Ватерлоо. Но они провели на войне много лет и никогда ни до нее, ни после не сознавали настолько отчетливо, что в любой момент их жизнь может оборваться. Однако и на войне им доводилось переживать радостные события или, напротив, вовсе не радостные, к которым они предпочитали относиться с юмором и о которых не без юмора вспоминали теперь.

И ведь именно те годы, проведенные вместе, положили начало их испытанной дружбе, которую они и праздновали сегодня вечером. Жизнь была бы намного беднее, если бы Натаниель не повстречался с Иденом, Кеном или Рексом. И конечно, с Софи. Странно, но с Софи у них сложились более товарищеские и простые отношения, чем с Уолтером. Казалось, из его однополчан никто не мог сказать, что хорошо его знает. Он был молчаливым и довольно замкнутым, хотя при этом и не лишенным добродушного юмора. А что касается Софи, то она всегда была ему верной и преданной женой.

– Ну что, Нат, – спросил наконец Рекс, – когда же ты всерьез займешься подысканием мужей своим сестрам?

– Надеюсь, это будет скорее заботой Маргарет, чем моей, – вздохнув, сказал тот. – А вообще-то все начинается завтра вечером, на балу у Шелби. Меня заверили, что это будет самый многочисленный прием сезона. Разумеется, мне придется сопровождать девушек. Иден обещал танцевать с обеими.

– При строжайшем условии, что Нат этим не воспользуется и не заставит меня жениться на одной из его родственниц, – с усмешкой заявил Иден.

– Да кому нужен такой зять, как ты, Иден? – насмешливо выгнув бровь, заметил Кеннет.

– Одна из моих сестер еще незамужняя, – обернувшись к Софи, пояснил Натаниель, – а также кузина, которая находится под моей опекой. Я привез их в Лондон, чтобы поскорее подыскать им мужей.

– Нашего Ната приручили, Софи, – сообщил Рекс. – Вы могли бы себе это представить?

– Но ты еще не все знаешь, Рекс! – Иден выразительно подмигнул другу. – Вообрази, Нат прибыл в город после двух лет заточения в деревне, буквально задыхаясь от желания поскорее вкусить радостей жизни, которые предоставляет свобода, и тем не менее после всего одной ночи – а должен вам сообщить, что объект для его удовольствия был подобран не кем-нибудь, а лично мной! – он заявил, что его понятия совести, религии и чего-то там еще несовместимы с идеей эксплуатировать…

– Иден! – резко одернул его Натаниель – Здесь леди!

– Чепуха! – засмеялся Иден. – Софи не… То есть, разумеется, она леди. Но кроме того, и наш славный друг, верно, старушка? Признайтесь, я вас оскорбил?

– Нет, конечно, – весело ответила она. – В свое время я понаслышалась и не такого!

– Ну а я все же против обсуждения моих сексуальных похождений в присутствии дамы, Иден, – глубоко задетый, заявил Натаниель. – Приношу мои извинения, Софи.

– А знаете, Софи, вы могли бы нажить целое состояние, если бы захотели его шантажировать, – с усмешкой подсказал ей Кеннет.

Добродушная улыбка слетела с губ Софи.

– А вот это уже отнюдь не забавная шутка, Кеннет, – строго заметила она. – Натаниелю не за что было извиняться, но ваши извинения я готова выслушать!

Пока растерявшийся Кеннет под дружные насмешки Идена и Рекса извинялся перед Софией, сохранявшей неприступный вид, Натаниель с любопытством уставился на нее. Он совершенно забыл об этой черте ее характера. При своем постоянном добродушии порой она удивляла друзей, строго отчитывая их за какие-либо промахи и требуя извинений. Ему запомнился случай, когда в ее присутствии они насмехались над одним офицером их полка, которому жена наставила рога с его же командиром, к которому он долго подлизывался, мечтая получить повышение в чине. И Софи таким же суровым тоном как и сейчас, заявила им: нет ничего смешного в супружеской измене и в страданиях их несчастного сослуживца. И тогда, поняв свою бестактность, они искренне извинились перед ней.

Их маленькая группа разделилась, когда всех пригласили к ужину. К Софи подошел брат-близнец Рекса, чтобы проводить ее к столу, и она заявила, что по отношению к остальному человечеству просто несправедливо, чтобы на свете жили до такой степени похожие друг на друга красивые мужчины. Натаниель предложил руку Дафне, которая приняла ее, дружески ему улыбнувшись.

– Как приятно снова увидеться с вами, – сказала она. – Вы привезли на сезон своих сестер? Думаю, они вне себя от волнения.

– Ах, и не говорите! – ответил он. – Но слухи о количестве моих родственниц сильно преувеличены, кажется, по вине этого насмешника Идена. На самом деле со мной прибыли всего одна сестра и одна кузина. Завтра вечером я повезу их на бал к Шелби.

– Прекрасно, – сказала Дафна. – Я присмотрю за ними и пошлю к ним лорда Клейтона, если одной из них вдруг будет угрожать опасность оказаться без кавалера.

– Благодарю вас.

Дафна засмеялась, но Натаниель знал, что она сдержит слово.

Вскоре после ужина гости стали разъезжаться, так как на ночь не планировалось никакого дополнительного развлечения. Очевидно, Кэтрин и Рекс решили обставить этот вечер просто как встречу старых друзей, предоставив им возможность всласть наговориться.

Натаниель усадил Софи в свой экипаж задолго до полуночи, чему был очень рад. Он немного устал и хотел как следует выспаться перед предстоящим балом. Заняв свое место в карете, он зевнул и лишь потом спохватился, что ведет себя неприлично. Он порой и раньше забывал вести себя в обществе Софи, как с любой другой дамой.

– Вы устали, – мягко заметила она.

– Немного. – Он взял ее руку и продел под свой локоть. – Жизнь в городе гораздо утомительнее, чем в сельской местности. А вы живете здесь круглый год?

– Да, – сказала она, – но видите ли, я далеко не каждый вечер посещаю балы или приемы. Я веду довольно размеренный образ жизни.

– В самом деле? – Он вгляделся в нее в сумраке экипажа. – Скажите, Софи, вам бывает одиноко? Вы очень тоскуете по Уолтеру? Хотя, простите, это глупый вопрос. Разумеется, вам его недостает. Он же был вашим мужем.