— Что ты хочешь сказать?

Виконтесса деликатно кашлянула.

— Наш брак не был браком по любви.

— Нет, этого не может быть, — машинально возразила Мисси, недоверчиво покачав головой.

— Увы, это правда. Когда я вышла замуж за твоего отца, я была влюблена в другого мужчину, сына врача, а твой отец влюблен в танцовщицу из Воксхолла. Ни один из нас не хотел вступать в брак — во всяком случае, друг с другом.

Признание матери противоречило всем ее представлениям о любви. Это не укладывалось в голове. Она выросла, окруженная любовью родителей не только к детям, но и друг к другу. Как может ее мать говорить теперь, что все это было обманом?

— Ты хочешь сказать, что вы с папой не любили друг друга? — Какая нелепость! Даже в детстве она чувствовала, как их любовь пропитывает даже стены Стоунридж-Холла. Наверняка подобные чувства не могут быть притворством, которое поддерживалось годами!

— Нет, конечно. Мы глубоко любили друг друга, но, чтобы это чувство возникло, потребовалось время. Мы научились ценить друг друга уже после твоего рождения, когда Томас был ребенком, и это чувство росло. Просто мы поняли, что бессмысленно бороться с обстоятельствами. — Глаза ее матери приняли отсутствующее выражение, губы изогнулись в печальной улыбке. — Наши планы не совпадали с планами наших родителей, и твоим дедушкам пришлось проявить настойчивость, чтобы свести нас. В твоем возрасте я не обладала твердостью характера, которая требовалась, чтобы противостоять уговорам, так что довольно легко подчинилась желаниям отца. Что касается твоего отца, то дедушка угрожал оставить его без копейки. В итоге он тоже согласился, и нас быстро поженили.

Выходит, все было совсем не так, как ей представлялось? Не было страстной любви с первого взгляда? Их заставили пожениться. Растерянная и озадаченная, Мисси прерывисто вздохнула.

— Мама, но Джеймс никогда не делал мне предложения. Он требовал, чтобы я вышла за него замуж, как будто у меня нет выбора. Он не любит меня. — То, что он сказал после похорон его отца, не считается. Это всего лишь слова, сказанные, чтобы сломить ее сопротивление.

— Я бы никогда не заставила тебя выйти за Джеймса против твоей воли. Но умоляю, подумай хорошенько, прежде чем отвергать мужчину, которого ты любишь. — Виконтесса взяла руку дочери и нежно сжала, пристально глядя ей в глаза. — В жизни нет совершенства, но я верю, что каждый должен стремиться к счастью, как мы с твоим отцом. Господь наградил нас четырьмя чудесными детьми, и мы прожили лучшую жизнь из всех возможных. Но это предполагало жертвы, компромиссы и понимание того, что реальность отличается от мечты.

«От мечты», — повторила про себя Мисси. Жизнь, которую она воображала с Джеймсом, была построена на мечтах. Реальность, однако, оказалась совсем другой.

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, какой была бы твоя жизнь с твоей первой любовью?

Виконтесса печально покачала головой.

— Я была не той женщиной, которую заслуживал Пол. Ему нужен был кто-то с сильным характером и мужественным сердцем, чем я не обладала. Будь иначе, я бы пошла против воли родителей и вышла бы за него, невзирая на последствия.

— Но, мама, у тебя есть все эти качества, — возразила Мисси. Она не знала никого сильнее матери.

— Я не была такой тридцать лет назад. Все это пришло со временем.

— А теперь ты бы вышла замуж за мужчину, который не любит тебя?

Виконтесса ненадолго задумалась.

— Нет, если бы он и вправду не любил меня, но я не уверена, что это относится к вам с Джеймсом. В большинстве случаев любовь не приходит внезапно, как вспышка молнии. Она вырастает постепенно. — Виконтесса успокаивающе сжала руку Мисси, прежде чем отпустить ее, и встала.

— Подумай об этом. — Ласково улыбнувшись, она коснулась губами лба дочери и вышла из комнаты.

Оставшись одна, Мисси окинула взглядом комнату с упакованными чемоданами, платья, развешанные на мебели, находившейся в комнате, и протяжно вздохнула. Что бы только она ни отдала, чтобы слова матери оказались правдой.


— Лорд Радерфорд.

Джеймс был настолько поглощен своими мыслями, что чуть не вздрогнул, услышав обращенное к нему приветствие. Бросив взгляд через посыпанную гравием дорожку, он увидел мисс Клер Ратленд. Рядом с ней стояла худенькая девушка — судя по одежде, горничная. Он инстинктивно огляделся, ища глазами Мисси. Когда его поиски не увенчались успехом, он безмолвно выругался, не желая признавать, что острая боль, полоснувшая его грудь, вызвана разочарованием.

— Доброе утро, мисс Ратленд, — отозвался он, изобразив непринужденную улыбку.

Она пересекла дорожку и остановилась перед ним. Поскольку он был намного выше ростом, ей пришлось сдвинуть назад поля шляпки, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Я хотела выразить вам соболезнования в связи со смертью вашего отца, — сказала она. В ее ореховых глазах светилось сочувствие.

Джеймс слегка склонил голову.

— Спасибо.

Последовало молчание.

— Пожалуй, я…

— Вы видели…

Они заговорили одновременно, и мисс Ратленд весело рассмеялась, не закончив фразу.

— Извините, лорд Радер… Я хотела сказать — лорд Уиндмир. Видела ли я… кого? — подсказала она, устремив на него выжидающий взгляд.

Джеймс собирался спросить о Мисси и в последний момент передумал. Но его ненасытное желание знать о ней все пересилило.

— Я хотел спросить о мисс Армстронг, — произнес он, раздосадованный своим любопытством.

— С Мисси все в порядке, — медленно отозвалась Клер, с любопытством глядя на него. — Я думала, что вы дружны с лордом Армстронгом.

Джеймс выругался про себя. Действительно странно, что он спрашивает у нее, хотя мог легко спросить у Томаса.

— Я уезжал из Лондона и еще не успел поговорить с ним после возвращения.

За неделю, прошедшую после возвращения в Лондон, ему удалось устроить сестер в своем доме и нанять им гувернантку, мисс Бриджес. Поначалу Джеймс опасался, что она слишком молода для этой должности, но мисс Бриджес представила наилучшие рекомендации от уважаемых людей. Девочки постепенно проникались к нему доверием, хотя все еще робели и казались ошеломленными количеством новой одежды. Первое, что он сделал, — это пригласил модистку, мадам Батис, чтобы она сняла с них мерки для нового гардероба.

— Полагаю, вам известно, что Мисси уезжает в Америку.

Новость ударила Джеймса с такой силой, что он едва устоял на ногах. Должно быть, потрясение, которое он испытал, отразилось на его лице, потому что в глазах мисс Ратленд мелькнуло раскаяние.

— Я думала, вы знаете.

Все еще потрясенный, Джеймс только покачал головой. Спустя несколько неловких мгновений мисс Ратленд распрощалась с ним и продолжила свою утреннюю прогулку.

Джеймс решительно направился к карете. «Она уезжает», — вертелось в его лихорадочно работающем мозгу. Одно дело расстаться с Мисси, зная, что она находится в пределах досягаемости, и совсем другое, если она уедет в Америку. Ее не будет несколько месяцев, если не больше. А что, если она встретит там джентльмена, не придающего особого значения девственности? Она может выйти за него замуж и не вернуться.

От одной этой мысли он ускорил шаг, а затем и побежал. У фаэтона его ждал лакей. Не тратя лишних слов, Джеймс мотнул ему головой и запрыгнул на высокое сиденье. Лакей последовал его примеру. И экипаж понесся к южному выходу.


Джеймс взлетел на крыльцо, перешагивая через две ступеньки, и постучал в дверь. Как только она открылась, он проскочил мимо растерянного дворецкого и ринулся по коридору к библиотеке, откуда доносились голоса. Даже не постучав, он распахнул дверь и ворвался внутрь.

Армстронг и Картрайт, сидевшие в креслах с бокалами в руках, с интересом уставились на него, но ни один из них не казался удивленным ни его внезапным появлением, ни его видом — с растрепанными волосами, сбившимся галстуком и отчаянным взглядом. Впрочем, ничего этого Джеймс не заметил, сосредоточенный лишь на одной мысли.

— Где она? — спросил он, тяжело дыша, словно после долгого бега. Он действительно пробежал расстояние от кареты до парадных ступеней, но задыхался скорее от волнения и страха.

Армстронг еще удобнее устроился в кресле, глядя на него с непроницаемым видом.

— Ты имеешь в виду?.. — Он приподнял бровь в свойственной ему надменной манере, которая всегда вызывала у Джеймса желание врезать кулаком по его безупречному носу.

— Вы выбрали неподходящее время, чтобы играть со мной в игры, лорд Армстронг.

Услышав за спиной сухой смешок, Джеймс круто повернулся и в бешенстве уставился на Картрайта.

— Не заводись. — Тот поднял руку в примирительном жесте, тщетно пытаясь подавить ухмылку. — Я всего лишь хотел посоветовать Армстронгу поостеречься. Давно установлено, что, когда ты начинаешь обращаться к нему официально, это означает, что твое терпение кончилось.

Джеймс снова переключил внимание на виконта. Они могут забавляться сколько угодно, но не сейчас и не когда дело касается Мисси.

— Где она? — требовательно спросил он.

Армстронг выдержал паузу, глядя на него в упор.

— Уехала, — ответил он и, поднеся к губам бокал, сделал основательный глоток. Затем, невозмутимый, как всегда, поставил бокал на боковой столик, не сводя глаз с Джеймса.

Джеймс вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха. Мисси покинула его. Уехала. Он схватился за спинку дивана в поисках опоры.

— Когда?

— Вчера.

Потрясенный, Джеймс рухнул на диван, ноги не держали его, плечи ссутулились, голова поникла. Он чувствовал пустоту в груди, в том месте, где должно было находиться сердце. Мисс Ратленд внушила ему мысль, что Мисси еще здесь. Он думал, что у него еще есть шанс остановить ее. В течение нескольких секунд в комнате стояла тишина, нарушаемая только его хриплым дыханием.