Милли Крисуэлл - Неограненный алмаз

– Этим утром мисс Даниелс бросил ее управляющий, а я был так глуп, что пообещал ей заменить его, пока она не подыщет нового.

Губы полковника дрогнули в улыбке, а глаза просветлели.

– В молодости мне всегда нравились рыжеволосые женщины. Мисс Даниелс неплохо выглядит для столь занятой хозяйки. В ней чувствуется бездна энергии, как у дикого мустанга.

Брок поднялся на ноги.

– «Мустанг» – это не то слово «Разъяренная кобра» подходит больше Кобра так же ядовита.

– Тогда почему вы здесь остались? Брок в недоумении пожал плечами:

– Бог его знает Я и сам точно не знаю. Похоже, я просто сопляк, которым можно вертеть как угодно.

– За все ваши страдания вас ждет награда на небесах.

– Похоже, я на небеса отправлюсь очень скоро, – пробормотал Брок и, поворачиваясь к двери, услышал смех Моуди Карстерса.

Следуя за Пруденс из комнаты в комнату главного дома, Брок с удивлением отметил, что он имеет такую же странную планировку, как и само ранчо.

Главный кабинет нес на себе печать мужественности – могучий деревянный стол расположился в самом центре; перед ним изогнули спинки два массивных, обтянутых кожей стула.

– Здесь я обычно занимаюсь бумажной работой, – сообщила Пруденс. – Заключаю сделки и веду переговоры. Эта комната дает жизнь всему ранчо. – Она чуть улыбнулась, вспомнив, как в детстве они с сестренкой являлись в кабинет отца, требуя своей доли внимания. Какое это было счастливое время... И тут у нее перехватило дыхание.

Прошло семь лет с того времени, как умерла ее сестра, но это воспоминание продолжало причинять нестерпимую боль. Клэр была двумя годами старше и взяла свою младшую сестренку под материнскую опеку. Лишившись ее, Пруденс почувствовала такое невыносимое одиночество, что стала подбирать тех, кто испытывал в своей жизни нечто подобное. В заботах о своих подопечных ей стало легче, много легче, но боль все же не прошла...

Брок заметил, как изменилось лицо хозяйки ранчо, и сразу понял, что она вспомнила о чем-то тяжелом. Ему стало ее жаль, но Брок постарался подавить свои чувства – не хватало только забивать свою голову заботами этого совершенно чужого человека.

– У вас здесь много работы, – дипломатично заметил он.

– Вы не знаете и половины того, чем мне приходится заниматься, мистер Питерс.

– Почему бы вам не звать меня просто Броком, мэм? Поскольку мы будем работать вместе, лучше обращаться так.

Она взглянула на него с удивлением.

– Я не терплю фамильярности, мистер Питерс, и думаю, что деловые отношения должны быть официальными. Фамильярность ведет к небрежности в исполнении своих обязанностей, а небрежность – верный путь к разорению.

Пока они шли по длинному, погруженному в полумрак коридору, Брок размышлял, какая причина заставляет его новую хозяйку держаться так строго. По всей видимости, это что-то личное.

Перед дверью в конце коридора Пруденс остановилась.

– Здесь – женская половина, мистер Питерс. Должна предупредить, что не все женщины в нашем доме относятся к присутствию мужчин доброжелательно. Если вам не понравится прием, не считайте себя обиженным – вы здесь ни при чем.

Брок поднял брови. Он уже собрался ответить, что после ее холодного приема ему бояться нечего, однако благоразумно придержал язык и молча проследовал за хозяйкой ранчо в большую комнату.

В дальнем конце комнаты располагался массивный, сложенный из камней камин. Свет из четырех окон – по два с правой и левой сторон – ярко освещал комнату. Лесенка у стены вела наверх, в спальные помещения.

Перед камином за длинным деревянным столом сидело несколько женщин. Они были разных возрастов и выглядели по-разному, но одно у всех них было общее – они были беременны.

– Леди, я хотела бы представить вам нашего нового управляющего, – обратилась к ним Пруденс. – Его зовут мистер Питерс. Если вы встанете, когда будете представляться, это позволит мистеру Питерсу лучше запомнить ваши имена.

Тут же поднялась молодая женщина с длинными соломенными волосами. Она посмотрела Броку прямо в глаза, без всякой тени смущения, в ее открытой улыбке читался явный интерес.

– Меня зовут Луанн, – звонко объявила она, и Брок сразу же понял, что это и есть та самая Луанн, из-за которой Дэйв Стюарт попал в немилость.

Луанн показала пальцем на бледную молодую женщину рядом с собой:

– А эту молчаливую мышку зовут Лорел. Пруденс чуть откинула голову, чтобы прошептать Броку на ухо:

– Лорел была изнасилована. Ее мужа убили, когда на них напали разбойники – всего в нескольких милях от нашего города. Они только что поженились и ехали в Абсолюшен открыть свое дело. Когда ее нашли, то узнали это из бумаг в ее сумочке. Сама она после этого случая стала немой.

Потрясенный Брок чуть кивнул, не в состоянии произнести и слова. Когда поднялась, чтобы представиться, следующая – Сара Девенпорт, он почувствовал заметное облегчение.

Это была красивая женщина с холеным лицом. Ее изысканный наряд и манера говорить свидетельствовали, что она происходит из богатой семьи. Брок подумал, что Моуди Карстерса наверняка поразит вид его новой сиделки.

– Остальные – Кристи, Элиза и Полли – отдыхают наверху, вместе с Мэри. – При упоминании о Мэри в голосе Пруденс снова появились обвинительные нотки. – Спальные помещения женщин посещать запрещается всем мужчинам без исключения.

Это замечание вызвало смешок Луанн.

– Мисс Пру заботится о нашей невинности, мистер Питерс. – И она показала на свой живот. – Шесть месяцев. Давно пора.

Под пронзительным взглядом Пруденс Луанн потупилась. Опустил голову и Брок, чтобы скрыть улыбку.

– Возвращайтесь к своей работе, Луанн. Вы еще не сделали дневную норму.

Только тут Брок заметил на столе ворох дубленой кожи. Руки Лорел быстро летали над лоскутками, связывая кусочки.

– Мы занимаемся изготовлением кожаных изделий, мистер Питерс, чтобы иметь дополнительный источник дохода. В настоящее время девушки делают лассо. Также мы изготавливаем обувь, седла, перчатки, ножны и множество других вещей.

Хозяйка ранчо не скрывала своей гордости, и Брок подумал, что это действительно впечатляет.

– Вы очень трудолюбивы, – деликатно заметил он.

– Мы практичны, мистер Питерс. Бедность – это порок. К сожалению, разведение скота малоприбыльно, и потому нам приходится подрабатывать изделиями из кожи. Вся прибыль делится на три части. Четверть остается каждой на личные нужды, четверть идет на поддержание ранчо, оставшаяся половина поступает в фонд, из которого каждая женщина может забрать свои деньги, когда решит нас покинуть. Здесь разрешается жить один год после рождения ребенка, и эти деньги позволят просуществовать во время поиска подходящей работы.

Она направилась прочь из комнаты. Несколько ошарашенный услышанным, Брок сделал вывод, что сильно недооценил эту женщину.

– Кожевенному делу меня научили индеец Джо и Ханна, – продолжила разговор Пруденс, когда они сели на софу, – кое-что узнала из книг и от ковбоев, которые работали на ранчо. А я, в свою очередь, научила девушек.

– Я восхищаюсь вашей изобретательностью, мисс Даниелс, – признал Брок, когда они вернулись в гостиную. – Немногие из женщин решатся взвалить на себя такое дело.

Было видно, как лицо Пруденс порозовело от похвалы.

– Я думала только о том, как выжить, мистер Питерс. Мужчины всегда недооценивают способности женщин, а ведь мы вполне в состоянии позаботиться о себе и без мужской поддержки.

В качестве доказательства она могла бы привести восемь лет своей работы на ранчо – порой крайне тяжелой и хлопотной, которая была бы не под силу многим мужчинам.

Однако Броку такая самостоятельность была не совсем по душе, как и самоуверенность его новой хозяйки. Главным во всем должен быть все-таки мужчина. Стоит подумать, как сделать пониже задиристый хохолок у этой птички.

– Как я уже говорила вам, у нас есть много правил, и их необходимо точно соблюдать. Каждый, кто работает на ранчо, должен каждое воскресенье посещать церковную службу. Исключение делается только для Джо и Ханны, да и то только потому, что у них своя религия.

Отлично! Просто великолепно! После случая с Мэри ему только не хватало снова увидеть злобную толпу прихожан Иезекииля Энтвистла.

– Мне говорили, что вас и других обитателей ранчо не очень-то дружелюбно встречают в городе, – заметил Брок.

В ее глазах вспыхнул огонь.

– Это не имеет значения. Мы приходим к Богу. Что бы они о нас ни думали, они не могут нам ничего сделать.

– А какие у вас еще существуют правила?

– Я не разрешаю употреблять спиртные напитки, кроме как в медицинских целях. Спирт разрушает здоровье и разум. Полковник Карстерс – прекрасный тому пример.

– Осмелюсь заметить, мисс Даниелс, что большинство мужчин все же предпочитают виски, а не отменное здоровье. Входит ли в мои обязанности следить, чтобы ковбои не посещали город, желая отвести душу?

– На моем попечении только семь женщин, мистер Питерс. Что делают мужчины после своей работы – это их дело. Как я поняла, вы спрашиваете и о себе?

Брок вдруг почувствовал раздражение. Этот тон был тоном воспитательницы, разговаривающей со школьником, а он уже вырос, и очень давно.

Брок наклонился к Пруденс так близко, что его нос почти коснулся ее лба.

– Я ничем не отличаюсь от других мужчин, мисс Даниелс, и если мне чего-нибудь вдруг захочется, – он на секунду замолчал, – я отправлюсь за этим в город.

Пруденс вскочила на ноги.

– Вы забываетесь! Он тоже поднялся.

– Я? Это вы установили столько чертовых правил, что по ним нельзя не только вздохнуть, но и пописать.

Она в ярости глотнула воздух, не в силах произнести ни слова.