Бабушка шагнула в гостиную:

— Нет, если ты пользуешься конюшней Оливера…

— Для чего Гейб на этот раз использует мои конюшни? — прозвучал с дивана голос Оливера.

Гейб с изумлением посмотрел на Оливера и на других членов семьи, расположившихся в гостиной. Отсутствовали только пасынок Джаррета — Джордж, который навещал своих родных в Бертоне, и муж Минервы—Джайлс, который, вероятно, был слишком занят в суде, чтобы приехать. Но здесь был Джексон Пинтер, сыщик с Боу-стрит.

Черт, он совершенно забыл, что просил мистера Пинтера и своих братьев и сестер собраться сегодня днем в гостиной в Холстед-Холле. Теперь они все станут свидетелями этого разговора.

— Я купил лошадь, которую держу в старой конюшне, — начал Гейб, приготовившись к борьбе. — По большей части я сам ухаживаю за Летящей Джейн. Но если это — проблема…

— Я не говорил, что это — проблема, — возразил Оливер.

— Это не просто лошадь, — резко сказала бабушка. — Гейбриел купил породистую лошадь. Несомненно, для скачек.

— Рад за него, — сказал Джаррет, подмигнув Гейбу. — Самое время, чтобы в конюшнях Холстед-Холла содержались не только лошади верховые и для экипажей. Там много места и для породистых лошадей.

— Тебе легко говорить. — У бабушки был такой вид, словно она была готова взорваться. — Это не твои конюшни, чтобы ты ими распоряжался.

— Да, — резко встрял Оливер, — они мои. Ты все время забываешь об этом, бабушка. Имение прекрасно себя обеспечивает. Поэтому не надо указывать, для чего мне использовать мои конюшни.

И Оливер тоже с ним согласен? Гейб не верил своим ушам.

Бабушка пребывала в явном замешательстве. Она посмотрела на Оливера, потом перевела взгляд на него. Как забавно видеть, что она не может найти слов.

Гейб решил воспользоваться этим моментом и попытаться объяснить все самому.

— Я сам плачу за уход за кобылой и доплачиваю грумам за заботу о ней, когда это необходимо. От Оливера мне ничего не надо, кроме места в конюшне, которого, как отметил Джаррет, там достаточно.

— Ты действительно собираешься состязаться в скачках? — поинтересовалась Аннабель, жена Джаррета.

Гейб колебался с ответом. Но поскольку они все так разумно отреагировали…

— Я тренирую ее для скачек Сент-Леджер, — подтвердил он.

— Ты поступаешь безрассудно, — проворчала бабушка.

— И это он тоже делает с блеском, — с огоньком в глазах отозвалась Минерва. — Мне не терпится увидеть, чем закончится то, что сейчас предпринимает Гейб.

— Перестаньте поощрять его безумные поступки! — выкрикнула бабушка.

— По крайней мере нам не придется волноваться, что он разобьется, потому что сам он не будет участвовать в этих скачках, — заметила Селия.

— Конечно, нет, — с довольным видом подтвердил Гейб, радуясь, что его братья и сестры так хорошо отнеслись к его задумке. — Хотя придется подыскать хорошего жокея.

— Я знаю подходящего жокея, который ищет работу, — предложил Джаррет.

— И я тоже, — к удивлению Гейба, сказал мистер Пинтер.

— Вы все сошли с ума, — презрительно фыркнула бабушка. — Все до единого.

— Успокойся, бабушка, — сжалившись, обнял ее за плечи Гейб. — Я сделаю все, чтобы остаться живым до женитьбы. Разве этого недостаточно?

— Ты кого-то выбрал? — У Минервы загорелись глаза.

— Выбрал.

Селия вздрогнула, услышав его слова, и Гейба пронзило чувство вины.

Хотя между ним и его младшей сестрой было три года разницы, они с Селией всегда были очень близки друг другу по духу. Минерва относилась по-матерински к ним обоим и заботилась о них, Джаррет с Оливером учились в школе, а Гейб и Селия вместе совершали проделки. Он научил ее стрелять; она врала и выгораживала его, когда он ускользал на гонки.

И теперь в ее глазах застыло выражение, что ее предали, и это ранило его в самое сердце. Но ее план, по которому они вдвоем должны твердо противостоять требованиям бабушки, никогда бы не сработал, поэтому Гейбу пришлось действовать на свой страх и риск. Если он все сделает правильно, возможно, он отстоит ее свободу.

— И кто твоя избранница? — улыбаясь и сгорая от нетерпения, спросила Аннабель.

— Это кто-то, кого мы знаем? — добавила Минерва.

— Давай, парень, — поторопил его Джаррет, — скажи нам, кто она.

— Это мисс Уэверли, — просто ответил Гейб.

В комнате наступила недоверчивая тишина.

— Но она ненавидит тебя! — воскликнула Минерва, нарушая эту неловкую тишину.

— Это не так. — И Вирджиния представила ему достаточное доказательство в конюшне.

Все члены семьи начали говорить одновременно.

— Разговор о бесполезных попытках… — пробормотал Оливер.

— А она знает, что ты собираешься на ней жениться? — спросил Джаррет.

— Как насчет ее деда? — подала голос Минерва. — Он никогда этого не допустит.

Селия сидела с притворной улыбкой на лице. Узнав имя предполагаемой жены, она уже не слишком волновалась.

— Мисс Уэверли хорошо известно о намерениях Гейба, — ответила за него бабушка, чем несказанно удивила Гейба. — И я уверена, что она не столько противится этой идее, сколько притворяется. Она только что была здесь, договаривалась о гонке с вашим братом. Я надеюсь, вы все будете там присутствовать. Покажем ей, что мы не монстры, которых она себе вообразила.

Высказывание бабушки вызвало новый круг вопросов, на которые ответил Гейб, хотя и удержался от упоминания о пари, которое они заключили с Вирджинией. Когда он стал говорить о тяжелом финансовом положении семьи Уэверли, Селия набросилась на сыщика с Боу-стрит.

— Я должна была понять, что без вас здесь не обошлось, — фыркнула она.

— Простите, я не понял? — послышался низкий, вибрирующий голос мистера Пинтера, который явно был застигнут врасплох ее словами и теперь был в замешательстве.

— Как и следовало ожидать. — Селия встала и, уперев руки в бока, подошла к мистеру Пинтеру, чтобы посмотреть на него свысока. — Наверняка это вы предложили эту женщину Гейбу. Вы же не успокоитесь, пока не увидите нас всех семейными и несчастными людьми.

Мистер Пинтер прищурился и, судя по его виду, готов был горячо возразить Селии, но тут подал голос Оливер:

— Послушай, Селия, я себя несчастным не чувствую. И, насколько я знаю, Джаррет — тоже.

— И я, — подтвердила Минерва.

— Вас это не касается! — крикнула Селия. — Это касается моего будущего! И если Гейб женится, это означает, что я… — Она замолчала, разочарованно вздохнув. — А, вам все равно не понять. Я думала, Гейб меня понимает, но теперь ясно, он тоже у бабушки в руках… А вам, сэр, — она опять повернулась к мистеру Пинтеру, гневно сверкая глазами, — должно быть стыдно, что вы позволили бабушке купить вас. Ваше тело и душу.

Мистер Пинтер встал, нахмурив брови.

— Это вам, миледи, должно быть стыдно, что вы так воюете с ней. Будьте осторожны: кусая руку, которая вас кормит, не сломайте зуб.

Селия покраснела и резко подалась к нему.

— Не вам меня отчитывать, сэр!

— Я всего лишь подчеркиваю, что бабушка заботится о ваших насущных интересах, а вы, похоже, не способны это признать.

— Потому что в отличие от вас, кому заплатили за поддержку всего, что она говорит и делает, я вижу, что она не права. Поэтому если вы думаете, что я буду стоять здесь и слушать нравоучения бабушки…

— Селия! — резко оборвал ее Гейб, заметив, каким пристальным стал взгляд Пинтера. У этого человека были свои соображения, касающиеся истории их семьи, и он пока их не раскрывал, но в самое ближайшее время ему придется их раскрыть, а Селии не следует продолжать провоцировать его. — Мистер Пинтер приехал сюда сегодня только по моей просьбе, поэтому я буду признателен, если ты будешь с ним любезна.

Селия бросила сердитый взгляд на Пинтера, потом — на Гейба.

— Ну, если так надо, — сухо сказала она и вернулась к своему стулу.

Мистер Пинтер проводил ее заинтересованным взглядом, и это заставило Гейба призадуматься. Неужели он хочет Селию?

Нет, эта мысль нелепа. Они вечно ведут борьбу. И Гейбу казалось, что она относится к этому человеку с неприязнью.

«Точно так же, как Вирджиния к тебе самому?»

Гейб сел, отогнав от себя эту тревожную мысль.

— Я попросил мистера Пинтера приехать сюда, чтобы он рассказал, что ему известно о событиях того дня, когда умерли наши родители.

Его слова привлекли внимание всех присутствующих.

— Что ты хочешь сказать? — потребовал Оливер.

Гейб нервно вздохнул. Оказывается, это не так легко, как он думал. Но после признания их кузена, Десмонда Пламтри, что он видел мужчину, скакавшего по направлению к охотничьему домику, Гейб снова вспомнил о мужчине, который появился в конюшне в тот день и забрал лошадь.

— Я был в конюшне сразу после того, как мать отправилась в охотничий домик. — И Гейб рассказал о своей случайной встрече с незнакомцем, пришедшим за лошадью. — Помните, Десмонд говорил, что он запомнил лошадь. Вороную лошадь с белой звездочкой на лбу и белым чулком на левой задней ноге. Я практически уверен, что в тот день незнакомец в конюшне взял именно эту лошадь.

— Этот разговор с Десмондом состоялся почти два месяца назад, — подался вперед Оливер. В его глазах бушевал огонь. — Почему ты тогда не сказал об этом? Собственно говоря, почему ты не рассказал нам об этом человеке много лет назад?

— До начала этого года, когда ты наконец соизволил обсудить свою ссору с матерью в тот день, — сказал Гейб, — никто из нас не знал, что рассказ бабушки о случившемся в тот день не совсем соответствует действительности. У меня не было повода считать, что мужчина, которого я видел, имеет какое-то отношение к смерти родителей.

Чертыхнувшись про себя, Оливер откинулся на спинку стула. Жена Мария взяла его за руку. Беременность ее была уже заметна, она вся словно излучала мягкий свет, который, похоже, благоприятно воздействовал на мрачное настроение Оливера.