– А тогда зачем здесь мадемуазель Руссо? – Франсуа улыбнулся. – Вы думаете, она здесь только затем, чтобы наблюдать и поддерживать? Но вы же не так глупы. Это был неплохой план – послать вас вместе со мной, а Куинна с ней. Все предусмотрено. Вы думаете, ваш шпион, – он кивнул в сторону крепкого мужчины, сидевшего в углу, – дает вам какое-то преимущество, но вы заблуждаетесь.

– А что вы предлагаете? – покраснел от возмущения Картленд.

Франсуа, немного поколебавшись, пожал плечами.

– Митчелл дерется на дуэли из-за женщины. Возможно, она заставит его сознаться.

Англичанин побледнел.

– Вы предлагаете захватить сестру жены Сент-Джона? Вы с ума сошли?

– Он просто не может быть таким страшным, как о нем говорят, – усмехнулся Франсуа.

– Вы ничего не понимаете, – проворчал Картленд. Затем на его лице появилось выражение решимости и коварства. – Тогда опять… может, вы и правы. – Он злорадно усмехнулся. – Я придумаю способ, дайте мне время.

Франсуа пожал плечами, но на уме у него был собственный план.

– Прекрасно. Я пойду вниз поесть. Кто-нибудь идет со мной?

– Нет. Нам обоим надо поработать.

– Как хотите.

Картленд, прищурившись, посмотрел вслед Франсуа.

– От него больше неприятностей, чем толку, – пробормотал он. – Поскольку нечего и думать, что я сам смогу убить его, мы должны найти способ, чтобы этот человек как можно скорее получил то, чего заслуживает.

– Тогда пошли его захватить девушку, – спокойно предложил Жак. – Раз это его идея, он не станет возражать.

Усмехаясь, Картленд обдумывал прелесть этого плана. Если Митчелл или Сент-Джон возьмут на себя заботу о Депардье, это только подтвердит заявление Картленда о своей невиновности.

– Ты поможешь ему проникнуть в дом?

– Конечно.

– Отлично.

* * *

Амелия застала Пьетро, когда он выводил взнузданную лошадь из конюшни во двор. Она долго смотрела на старого цыгана, пораженная его сходством с Колином. Погруженная в воспоминания о своей детской любви, она раньше не замечала этого сходства. Теперь же это сходство нельзя было не заметить, и ее глаза наполнились слезами. Она пыталась сдержать их, но слез было так много, что она плохо видела через их пелену.

– Мисс Бенбридж. – Пьетро с сочувствием смотрел на нее. – Это больно. Я знаю.

Она кивнула.

– Как вы?

– Я сержусь, – признался он, – но благодарен судьбе, что он вернулся. Если вы все еще любите того мальчика, каким он был, может, и вы чувствуете то же?

– Я рада, что он жив, – с трудом произнесла она. – Вам что-нибудь нужно?

Улыбка приподняла уголки его губ.

– Как вы добры, что в такое время подумали обо мне. Я понимаю, почему он обожает вас.

Ее лицо вспыхнуло от похвалы.

– Он давно любит вас, мисс Бенбридж. – Голос Пьетро, глубокий, с легким акцентом, успокаивал Амелию. – С самого начала я пытался убедить его отказаться от своей любви, но он не хотел и слушать. Думаю, все это говорит о том, что вы оба после стольких лет разлуки продолжаете сильно любить друг друга.

– Это ничего не меняет, он по-прежнему чувствует себя ниже меня. – Она тяжело вздохнула.

Пьетро долго смотрел на нее, затем спросил:

– Вы поможете мне?

– Конечно. – Амелия подошла ближе. – Что вам нужно?

– Не могли бы вы вместо меня отвести эту лошадь в конюшню? Мне еще многое надо сделать до захода солнца.

Она взяла протянутые ей поводья. Он как-то странно улыбнулся, но сейчас все в ее жизни казалось странным.

– Спасибо, – тихо сказал он и ушел.

Амелия повернулась и вошла в распахнутые двери конюшни. Войдя в конюшню, она поняла, чего хотел Пьетро. Амелия остановилась, затаив дыхание от удивления и неожиданно охватившего ее желания.

Она видела только спину трудившегося Колина, но его было невозможно не узнать. С обнаженным торсом, в грубых поношенных штанах, в облегающих икры высоких сапогах, он быстрыми движениями чистил щеткой бока лошади, а под покрытой потом кожей выступали мощные мускулы.

От неожиданно нахлынувших воспоминаний юности у Амелии чуть не подогнулись колени. Вид царапин, оставленных ее ногтями на золотистой коже, еще сильнее притягивал к его прекрасному телу, которым хотелось обладать.

Она все еще смотрела на него, когда он остановился. Она чуть слышно вздохнула, и он мгновенно повернул голову.

– Амелия.

Он выпрямился, повернувшись к ней обнаженной грудью, которую она боготворила.

Господи, он был божественен. Такой красивый и мужественный, что сердце сжималось от боли.

– Ты одна? – спросил он.

– Совершенно.

Колин вздрогнул и шагнул к ней.

– Пожалуйста, не приближайся ко мне, – сказала Амелия.

У него дрогнуло лицо, он остановился.

– Не уходи. Поговори со мной.

– А о чем говорить? Я слышала твои объяснения. Я понимаю, почему ты так поступил.

– Есть ли у нас надежда? Хотя бы какая-нибудь?

Она покачала головой.

Страдание исказило его черты.

– Посмотри на меня, – дрогнувшим голосом сказал он. – Посмотри, где мы. Вот здесь я и был бы, если бы не уехал, – ухаживал бы за лошадьми Сент-Джона, а ты бы жила своей жизнью в доме, куда мне не позволялось войти. Как могли бы мы быть вместе? Скажи мне.

Амелия зажала рот, чтобы не разрыдаться.

– А что, если бы я от всего отказался? – В его словах слышалось отчаяние, от которого у нее разрывалось сердце. – Что, если бы я снова занял место слуги в твоем доме? Ты бы и тогда захотела меня?

– Черт бы тебя побрал, – воскликнула она, расправляя плечи, готовая защищаться. – Почему ради меня ты должен измениться? Почему ты не можешь просто быть тем, кто ты есть?

– Вот он, я! – Он развел руками. – Вот тот, каким я стал, но я все еще не такой, каким нужен тебе.

– Кому интересно, чего я хочу? – Она подошла к нему. – А что нужно тебе?

– Мне нужна ты!

– Так почему же ты так быстро уехал от меня? – возмущенно сказала она. – Если я тебе нужна, борись. Ради себя, а не ради меня.

Амелия протянула ему поводья. Он схватил ее руку.

– Я тебя люблю.

– Недостаточно сильно, – прошептала Амелия, вырывая руку. Потом повернулась и в вихре кружев и юбок выбежала из конюшни.

Колин долго смотрел ей вслед, пытаясь придумать, что еще можно сделать, что еще сказать, чтобы вернуть ее любовь. Он сделал все и потерял все.

В дверях показалась темная фигура, и Колин подавил свои смятенные чувства.

– Сент-Джон.

Пират окинул его понимающим взглядом.

– Неподалеку, на холме, был замечен одинокий всадник. За ним следят, он возвращается в город.

Колин кивнул:

– Спасибо.

– Скоро подадут ужин.

– Не думаю, что смогу вынести это. – Мысль о том, что он должен будет слушать, как Уэр на людях будет претендовать на Амелию, была невыносима.

– Тогда я передам ваши извинения.

– Я вам очень многим обязан.

Сент-Джон после некоторого колебания вошел в конюшню.

– Вы имели когда-либо несчастье встречаться с лордом Уэлтоном?

– Однажды. Очень коротко.

– Каким вы его запомнили? Осталось какое-то впечатление?

Нахмурившись, Колин вспоминал давно прошедший день.

– Помню, я подумал, что в его глазах нет теплоты.

– Никакого сходства с мисс Бенбридж?

– Черт побери. Абсолютно никакого сходства с ней.

– А она, кажется, думает, что они одинаковые создания, – проворчал Сент-Джон. – Или, по крайней мере, что она способна стать похожей на него. В любом своем поступке, вызванным ее желаниями, а не разумом, она подозревает слабость.

Колин внимательно выслушал Сент-Джона. Амелия была олицетворением страсти. Она всегда была такой. Но она узнала о подлости и коварстве отца, когда они были в разлуке. Конечно, когда Амелия узнала об истинной жестокой натуре Уэлтона, что-то изменилось в ней. Колин всем сердцем желал Амелию, но она уже не была той девушкой. Ему следовало принять это во внимание.

– Уэр – разумный выбор, – сказал Колин, но уже не думал, что граф – наилучший выбор. Кипучая энергия Амелии питалась огнем страсти, горевшим в ее душе. И его надо лелеять. А не истреблять правилами хорошего тона, соблюдения которых потребует высшее общество от жены Уэра.

– Да, – согласился Сент-Джон. – Правильный выбор.

Пират ушел так же незаметно, как и появился, оставив Колина, которому было над чем поразмышлять.

Во время обеда Амелия сидела тихо, не забывая, что Колин обедает в своей комнате. Разговор в конюшне не выходил у нее из головы, не давал ей покоя. Она была плохой собеседницей, говорила мало и омрачала уже и так тяжелую атмосферу, царившую за столом. Как Амелия ни старалась, она не могла забыть Колина, работавшего в конюшне, он до сих пор мог бы делать эту работу, останься у нее на службе. Для Амелии это было потрясением, открытием, и она не знала, что и думать.

Она рано ушла к себе в надежде, что усталость одолеет ее, но судьба не была так милосердна. Амелия не могла уснуть и долго ворочалась в постели. Наконец она отказалась от попыток призвать сон и оставила свою смятую постель. Накинув поверх ночной рубашки пеньюар, Амелия тихо спустилась вниз, в библиотеку.

Время было позднее, все легли спать, оставив огромный дом в ее распоряжении. Она часто по ночам бродила по дому Сент-Джона, находя покой в тишине и одиночестве, так напоминавшем ее юность. Она давала волю воображению, придумывая истории и сказки. Память подсказывала ей различные сюжеты из любимых книг. Амелия дошла до библиотеки.

Дверь была приоткрыта, неровный свет горящего камина выдавал чье-то присутствие. Дрожь предчувствия волной пробежала по телу, заставляя отказаться от мысли о чтении и благополучном возвращении в постель. Амелия на минуту застыла в нерешительности, стараясь понять, почему ей хочется войти, ведь всего минуту назад она стремилась к спокойствию.