- Почему?

- Потому что я здесь не для того, чтобы использовать тебя. У меня такое чувство, Дейр, что в твоей жизни этого было слишком много.

- Ты бы меня не использовала. Я предлагаю это для себя, потому что мне будет легче узнать, что у тебя есть безопасный способ передвижения.

Она похлопала меня по колену и больше ни слова об этом не сказала, что бы я ни говорил. Это приводило в бешенство. Она была так же упряма, как и мила.

Милая и ласковая. Даже когда она ехала, она все время тянулась ко мне, чтобы прикоснуться, ласково поглаживая мою щеку, поглаживая мое плечо, похлопывая меня по руке.

Я все еще чувствовал усталость и сонливость, но сидел как каменный, положив руки на колени.

Как приятно, когда к тебе прикасаются, подумал я.

Это успокаивало, подумалось мне, и я был удивлен этой мыслью.


ГЛАВА ВОСЬМАЯ


Я заснул в ту же секунду, как лег на кровать, и уже почти ожидал, что проснусь один.

Но на этот раз этого не произошло.

Я проснулся, обернувшись вокруг нее, ее маленькая белокурая головка уткнулась мне в подбородок, одна из ее рук лежала на моих ребрах, ее тупые ногти мягко чертили узоры на моей спине.

Снаружи было все еще светло, а значит не так поздно. Я почувствовал облегчение. Я хотел от нее большего, и не завтра.

Сегодня.

Сейчас.

Я провел рукой по ее мягким волосам, и она снова повернулась ко мне, ее взгляд был очень внимательным, как будто она вообще не спала.

Я обхватил ее лицо обеими руками и начал целовать. Это был медленный поцелуй. Влажный, теплый и идеальный. Я был бы счастлив просто остаться в постели и продолжать целовать ее, но она обмякла, а потом начала стонать, и я знал, что это не продлится долго.

Мои руки начали блуждать по ее телу. Девушка была одета в белую футболку, одну из моих, подумал я, но быстро обнаружил, что под ней ничего не было.

Ирис приняла душ, пока я спал, это было очевидно. Ее волосы были сухими, но от нее пахло моим мылом. Моему внутреннему болвану (тот, который только что появился) нравилось это, он наслаждался тем, что отмечал ее как мою.

Я со вздохом оторвался от ее мягких губ, уткнулся лицом в ее шею и глубоко вздохнул. То, что было между нами, эта безумная энергия, которая овладевала мной, когда она была рядом, казалось, не исчезала по мере того, как я овладевал ею.

Все было как раз наоборот.

Я действительно надеялся, что она не исчезнет из моей жизни в ближайшее время, но я очень хорошо понимал, что не могу это контролировать.

Она внезапно отстранилась, высвободила свое тело из-под моего и отодвинулась.

Я моргнул раз, другой, пытаясь переключиться, стараясь не отставать от происходящего, но мое тело не слушалось.

- Нам нужно поесть, - сказала она мне, ее лицо и голос были невыразительными. – Мы пропустили ланч, а теперь пора ужинать. Я умираю с голоду.

Я кивнул, все еще пытаясь выбраться из тумана похоти. Я не был уверен, как ей это удалось, но мой мозг еще не соображал.

- Ты не возражаешь, если я порыскаю у тебя на кухне и посмотрю, что есть поесть? – спросила она, уже вставая с кровати.

Я все еще был возбужден, мои глаза были прикованы к ее телу, мой рот произносил слова, которые почти ничего не значили для меня.

– Чувствуй себя как дома.

Она решительно вышла из комнаты.

Моя рука потянулась к члену и начала поглаживать его. Я не мог так быстро переключаться, и мне нужно было облегчение. Не то, чтобы я не привык к ручной работе. И у меня в голове было несколько восхитительных образов только за последние десять минут в одиночестве.

- Ну же, составь мне компанию! – услышал ее крик из коридора и перестал, чертыхнувшись. Если есть хоть малейший шанс добиться успеха с ней, вместо того чтобы просто думать о ней, я должен им воспользоваться.

Кто знает, как долго продлится эта наша маленькая интрижка? Точно не я, и мне нужно было наслаждаться каждой восхитительной встречей.

Я натянул спортивные шорты, и больше ничего. Я надеялся, что в самом ближайшем будущем мне снова понадобится как можно меньше одежды.

Она уже расставляла еду на ближайшей к плите столешнице, когда я присоединился к ней на кухне.

Я прислонился спиной к островку, сложив руки на груди, и наблюдал за ней. Я нашел единственное место в огромной комнате, чтобы стоять там, где она будет крутиться. Она не жаловалась.

- Надеюсь, ты не возражаешь против завтрака на ужин? Я сделаю французский тост с беконом.

Я слышал ее, просто не очень понимал ее слова, все еще наблюдая за ней и вздрагивая в такт каждому ее движению.

- Не могу поверить, что у тебя в доме есть настоящее сливочное масло. У тебя даже была пачка комнатной температуры. И сахарная пудра. Ты печешь?

То, что она задала последний вопрос, было единственным, что заставило меня задуматься и ответить.

– Не знаю. Леди, которая занимается закупками и убирает в доме, любит использовать мою кухню для выпечки, когда она здесь.

- Ух ты, а ты когда-нибудь делал что-нибудь безумное, например, съедал печенье?

Я засмеялся, но она уже полезла в шкаф за чем-то, и моя футболка задралась высоко на ее бедрах, и смех оборвался.

- Да, иногда я ем печенье. – Я сказал это с невозмутимым лицом, едва ли.

- Ну, это уже кое-что. Я не стану испытывать судьбу и спрашивать тебя, как ты относишься к маслу.

Я ничего не ответил и никак не отреагировал. Я просто смотрел, как она готовит, и когда она положила пять ломтиков хлеба, смоченных в яйце, на сковородку и стала мыть руки, пока те жарились, я подошел к ней сзади, крепко прижимаясь своим передом к ее спине.

Мне пришлось бороться с собой, чтобы не взять ее прямо здесь и сейчас, но то, что она сказала, застряло во мне, и я чувствовал себя готовым к приключениям. Это освободило что-то внутри меня, чтобы быть с кем-то вроде нее, с кем-то, кто, как я знал, не сказал бы мне «нет».

Я поднял ее, как только она выключила воду, не дав вытереть руки. Я развернул ее и усадил на стойку.

Я схватил масло, корицу и сахарную пудру, положил их рядом с ее бедром и без единого слова стянул через голову футболку.

Она не протестовала, вместо этого откинувшись на руки, чтобы посмотреть на меня. Она чувствовала себя совершенно комфортно, будучи обнаженной, и это больше всего возбуждало. Ничто, казалось, не вызывало у нее брезгливости или отвращения. Это было раскрепощающее чувство – быть с такой женщиной. И уж точно ничего подобного я раньше не испытывал.

Я обмакнул два пальца в масло и намазал им сначала один сосок, потом другой, потом сделал это снова, щедро смазывая ее.

- Я так понимаю, ты действительно любишь масло, - сказала она, задыхаясь, с самой сладкой ухмылкой.

Я улыбнулся и щедро посыпал масло корицей, втирая, скручивая и щипая ее грудь в процессе. Каждая твердая вершина трепетала еще до того, как я закончил. Затем настала очередь сахарной пудры. Она была повсюду, так же, как и корица. Я был уверен, что никому из нас не было дела до этого беспорядка.

Ни капельки.

Я широко раздвинул ее бедра и поднес масло к ее киске, растирая по ее губам, ее маленькому пучку волос, ее клитору, даже проталкивая внутрь. Ирис извивалась, когда я покрывал ее половые органы корицей, но могу поклясться, что это было не из-за боли. А из-за щекотки, и по скопившейся там влаге я мог сказать, что ей нравилось. Я посыпал сверху достаточным количеством сахарной пудры, для верности.

Я был голоден.

Я отошел и наслаждался своей работой, пуская слюни при виде ее обнаженного тела, обмазанного и раздвинутого для моего удовольствия.

Вскоре я сорвался и принялся вылизывать ее дочиста.

Я мял ее груди, посасывая каждый сосок, лаская, обнюхивая, облизывая. Она выгнула спину, и я мог чувствовать каждое беспокойное движение ее бедер, пока лизал и сосал, сильно втягивая каждый спелый кончик.

Я отстранился, чтобы еще раз полюбоваться ее телом. Ее грудь покраснела от внимания, теперь уже без корицы. Я перевел взгляд на ее влагалище, которое все еще нуждалось в моем внимании.

Я отодвинулся, нетерпеливо стягивая шорты.

Она протестующе застонала, беспокойно ерзая и раздвигая бедра еще шире. Ирис знала, что сейчас произойдет. Я уже разбаловал ее тем, как сильно любил ее поедать. Но она могла бы подождать еще несколько минут и доставить мне удовольствие.

Я снова погрузил пальцы в масло, размазывая небольшое количество на кончике своего члена, слегка присыпав корицей и сахаром. Для себя я нанес больше, чем для нее. Я не мог позволить ей сосать слишком долго, иначе бы все мои планы рухнули.

Я прислонился спиной к краю столешницы, крепко сжимая основание своего члена.

Мне не нужно было говорить ни слова. Она спрыгнула вниз, встала на колени, лизнула мой кончик раз-другой, а потом начала сильно сосать.

Я потянул ее назад за волосы, когда подошел слишком близко к краю, поднял ее на ноги, затем наклонился ниже и зарылся лицом между ее бедер. Положение было не совсем удобным, но я этого почти не ощущал.

Я был тщателен, выискивая каждый участок сладости, заставляя ее кончить дважды, глубоко проникая двумя пальцами и сильно двигаясь, пока мой рот работал над клитором, прежде чем я закончил.

Она вцепилась мне в затылок, все еще крича, когда я отстранился.

Мне пришлось отдернуть ее пальцы, чтобы встать.

Я зарылся рукой в ее волосы и начал целовать, посасывая ее губы, когда моя эрекция сильно врезалась в ее вход.

Я оторвался от ее губ ровно настолько, чтобы посмотреть, как моя рука направляет мой член внутрь нее. Я проник по самое основание и начал жестко трахать. Она всегда была такой мягкой, но теперь, после стольких усилий моего умелого рта, стала еще мягче.