Настоящий отец еще не рожденного младенца Барб, тот самый телевизионный продюсер Тэвиш, эпизодически появляется в агентстве. Хетти предвидит, что скоро здесь только и будет забот, что гадать — он отец или не он, но Барб, может быть, именно этого и хочет. Спокойная жизнь не по ней.

Хетти рассказывает Барб только о том, что кто-то донес на Агнешку, а у нее с паспортом не все в порядке, вот иммиграционная полиция и начинает сейчас дознание.

— Кто же мог на нее донести? — спрашивает Барб.

— Уж конечно кто-то, кого мы не знаем, — говорит Хетти.

— Напрасно ты так в этом уверена, — говорит Барб. — Может быть, это моя сестра. После того, что случилось с Джудом, Элис просто взбесилась.

— А что случилось с Джудом? — спрашивает Хетти, понимая, что ей совсем не хочется ничего знать.

Барб рассказывает Хетти, как Элис однажды ночью проснулась и видит, что Джуда рядом с ней в постели нет, вошла в Агнешкину комнату, а он там, у нее в кровати. Джуд оправдывался тем, что якобы услышал Агнешкин плач, пошел поглядеть, что случилось, а она его просто силой втащила к себе, как кредитную карточку втягивает в щель банкомата.

— Элис, дура, ему поверила, — говорит Барб. — А Агнешка обиделась и ушла. Так что Элис осталась с детьми одна, без всякой помощи, а у Джуда разыгралась такая тяжелая депрессия, что его положили в больницу.

Опять вранье, думает Хетти, ну сколько же можно врать. Как Барб удалось получить эту работу? Как удается ее сохранить? Хетти уже давно заметила, что Барб неведомы сомнения, она всегда права. Она училась в дорогой школе для девочек и любит добиваться успеха, вроде бы не прилагая для этого никаких усилий. Положите на стол Барб какой угодно документ, она мгновенно его изучит, через минуту выдаст ответ и тут же выкинет все из головы. Будет сидеть и полировать ноготки. Такой вот стиль она предпочитает. Полное безделье, ничегонеделанье, лень, и потом вдруг лавина дел, аврал, цейтнот. Так же и в любви: секс, мужчины, драмы, смятенье, разрыв — и опять сидит полирует ноготки.

— Но я, если честно, не представляю, где бы Элис взять времени и сил, чтобы написать властям, — говорит Барб, — так что скорее всего это Хилари. Хилари — известная доносчица.

— Но зачем ей на Агнешку-то доносить? — спрашивает Хетти в изумлении. — Она ведь ее даже не видела.

— Зато слышала о ней. Хилари мало своей должности, ей бы заграбастать еще и твою. А ты без Агнешки пропала. Она хочет, чтобы ты погрязла в домашних заботах, проблемах с визой, вечно отпрашивалась с работы и как угорелая неслась домой, потому что там что-то стряслось.

— Не может быть, это слишком мелко, — возражает Хетти. — В нашем окружении никто на такое не способен.

— В нашем окружении! — фыркает Барб. — Ты говоришь совсем как Алистер.

Она звонит Нилу со своего внутреннего телефона, и Нил — вы только подумайте! — снимает у себя трубку. Хетти уходит.

После обеда Нил приглашает Хетти в свой кабинет. Это все равно что аудиенция у принца Уэльского. Он облечен властью, хотя это облачение смотрится на нем как плащ не по размеру. Сидит Нил спиной к окну, его тень падает на стол, при виде которого все начинают гадать — было на нем у Хилари со стариком Селтсом или не было. Власть Нила достаточно велика, чтобы он мог в угоду собственному капризу вознести вас или уничтожить. Хетти бы надо трепетать, но она не трепещет. Она знает, что справляется со своей работой хорошо. Правда, ее не было в агентстве, когда ее присутствие было так необходимо, но у Нила у самого есть дети. Сейчас она чувствует, что ее силы удесятерились, потому что совесть ее чиста. Ничего дурного с ней не случится. Она сейчас под защитой. Она отказалась от чего-то важного и дорогого ради Агнешки. Агнешка станет миссис Агнес Аркрайт; ее мать, ее сестра и их кошачий питомник останутся в Англии. Хетти как была, так и останется Хетти Холлси-Коу. Хетти хороший человек, а с хорошими людьми всегда случается только хорошее.

Нил говорит, что Хилари переводят во франкфуртский филиал “Динтон и Селтс”. Она будет возглавлять там их новое отделение: прекрасная возможность себя проявить. И это означает, что если Хетти готова взять на себя пока и ее, Хилари, обязанности тоже — отделы английских и зарубежных прав подлежат в скором времени слиянию, — то он очень рад. Конечно, Хетти понадобится помощница — можно рассмотреть кандидатуру Элфи, она очень способная, но ее недооценивают. Денег Хетти будет получать больше, и в перспективе у нее со временем место в совете директоров и опционы.

На столе Нила звонит телефон. Он кладет на аппарат белую кожаную подушку. Говорит Хетти, что пришлет ей все в подробностях по электронной почте и они потом более обстоятельно все обсудят. Все, аудиенция окончена. Хетти идет к двери, и в это время Нил говорит:

— Ну какая же эта Хилари сволочь. Барб мне рассказала — вот так подставить вашу прислугу. Мы, семейные люди, должны друг друга поддерживать.

Хетти торжествует. Она была права. С хорошими людьми случается только хорошее. Нил снимает подушку с аппарата, швыряет ее в другой угол кабинета и попадает в окно, от удара по стеклу лепившийся на карнизе голубь в испуге улетает. Слава богу, стекло не разбилось. Замена такой огромной панели стоила бы баснословных денег. Но телефон все звонит и звонит, и Нилу приходится снять трубку.

А Хетти покидает сотворенный модным дизайнером и полный света интерьер Нилова пентхауса и спускается по узкой винтовой лестнице в старую часть здания, туда, где находится ее кабинет, и по пути чувствует на своем лице дыхание бесчисленных сотрудников, работавших здесь до нее, оно леденит ее, убивает радость. Возвышение одного — падение другого. Она получила то, чего хотела, но больше не чувствует, что она хороший человек.

У двери кабинета призраки исчезают. Да уж, Барб времени не теряла. Неужели Нил и в самом деле перевел Хилари из-за того, что Барб рассказала ему о доносе на Агнешку? Что ж, ничего плохого в этом нет. Хилари будет бесноваться в новом филиале агентства во Франкфурте, у них там только и дела, что весь год готовиться к книжной ярмарке. Ни мужа, ни любовника у Хилари нет, детей тоже, отговориться от переезда нечем.

Две свадьбы и похороны

Свадьба была изумительная. Мне рассказывают о ней уже задним числом, чуть не месяц спустя. На Агнешке было кремовое платье, она в нем выглядела юной, очаровательной и необыкновенно счастливой, Хетти была подружкой невесты, в розовом платье, его тоже сшила Агнешка, у нее просто талант. Вообще-то розовый не слишком идет Хетти, от розового ее роскошные волосы кажутся не золотистыми, а медно-красными.

Вторая подружка невесты — Агнешкина сестра, та, у которой рак, сейчас у нее явно наступила ремиссия, и она уже не в инвалидном кресле. Вот ей, при ее бледности и худобе, в розовом очень хорошо. На Мартине новый костюм и галстук, он производит впечатление человека, который вот-вот разбогатеет и при этом сумеет правильно распорядиться деньгами. Китти держит Агнешкина мать, девочке очень удобно на ее необъятных коленях, она с увлечением дергает волоски на подбородке своей нянюшки. Босс Мартина, Гарольд, — шафер, а подруга Гарольда Дебора, войдя в церковь, сначала не может решить, с кем ей сесть — с родней жениха или с родней невесты, потом выбирает все-таки родню жениха, и Хетти бросает ей благодарный взгляд. Может быть, Дебора на самом деле не такое уж чудовище.

Серене рассказывают о венчании первой. Наверное, Хетти боится меня больше, чем свою двоюродную бабку. Я узнаю все от Серены, она звонит мне и будничным тоном сообщает: “Мартин три недели назад женился на Агнешке”. Миг — и я уже готова действовать, собранная, отстраненная, как во время разговора с адвокатом, который позвонил мне из Роттердама. Этой способностью обладают те, кто вырос в Новой Зеландии, там все, и мужчины и женщины, умеют быстро переключиться на режим чрезвычайного положения. Мужчины-новозеландцы — я не хочу оскорбить их и потому не называю киви, хотя самим им это название нравится; киви осторожные, пугливые птицы, я не могу понять, как эта дикая, неукротимая природа, этот гордый, величавый край могли таких породить, — так вот, именно мужчины-новозеландцы сразу же организуют в случае катастрофы медицинскую помощь пострадавшим и руководят деятельностью гуманитарных организаций, а из новозеландок получаются лучшие в мире помощницы по дому, они не задерживаются у вас надолго, им только чуть опериться — и они совершат головокружительный полет в будущую жизнь. Если лагерь беженцев разбомбят, новозеландец его не бросит, он останется и начнет восстанавливать все с пустого места; если ребенок упал и разбил голову, новозеландка не впадет в истерику, она сразу же повезет его в больницу.

У нас с Сереной у обеих есть это качество, хотя я родилась в Новой Зеландии, а Серена нет. Дайте нам овцу, и мы ее острижем; случись вдруг землетрясение — мы знаем, что надо засесть под лестницей; цунами — мы знаем, когда и куда надо бежать. Это только при встрече с мужчиной мы теряем соображение: вместо того чтобы броситься прочь от опасности, мы рвемся ей навстречу. Я не уберегла Хетти, мою любимицу и красавицу Хетти, с такой пряменькой спинкой и своевольным нравом: Мартин ее бросил, бросил и женился на прислуге.

— Надеюсь, она нашла хорошего адвоката, — говорю я сдержанно и спокойно.

— Да нет, все совсем не так, — говорит Серена. — Они и не думали расставаться.

— То есть все трое в одной большой кровати? — Меня душит ярость, и она прорывается в мой голос, я сама это слышу, и пусть, пусть все тоже слышат.

— Понимаю, почему она от тебя все скрыла, — говорит Серена. — Знала, как ты будешь реагировать. Ну конечно ни о какой одной большой кровати и речи нет. Брак фиктивный, чтобы девушку и ее семью не посадили в самолет и не отослали обратно на Украину. Если б ты была действительно против всего этого, переехала бы к ним и помогала. Ведь ясно как день, что из Хетти домашняя хозяйка никогда не получится. Слишком она яркая личность.