- Да, - словно от сна очнувшись, проговорил он, и слова застыли на языке – перед Аней с букетом цветов стоял Астахов.


Светло-голубые джинсы, белая рубаха. Он держал за руку мальчишку лет шести, а Аня, покинув место за стойкой, улыбалась ему. Рассказывала что-то. И прижимала к себе цветы. Цветы…


«Почему я не додумался купить цветы?!»


Едва удержавшись от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу, Сергей снова уставился на Анну и Федора Степановича. Общались. Присев на корточки, Анна, судя по всему, рассказывала пацаненку, какие виды мороженого на витрине. Астахов сидел напротив и внимательно смотрел то на сына, то на девушку.


«И выглядели они так, словно были семьей.»


- Я, честно говоря, фисташковое никогда не пробовал, но с удовольствием исправлю положение вещей! – улыбнулся Федор Степанович.


- Попробуйте, оно очень хорошее – откликнулась Аня.


- Ну хорошо, уговорили, две порции давайте!


- И вафли! Со сгущенкой! – вставил свое слово мальчик.


- И вафли, - согласно кивнула девушка. - Давайте я провожу вас за столик!


Согласно кивнув, Астахов пропустил девушку вперед и, подхватив на руки сына, двинулся следом.


Она старалась держаться прямо, но это давалось с трудом – ноги сильно устали от каблуков. Проводив за столик Астахова с сынишкой, девушка вернулась на свое место за стойкой. Окинула пристальным взглядом зал и улыбнулась, увидев Столярова. Надо же… Он неплохо вписался в роль официанта. И сам предложил помощь, увидев, что ребята не справляются с наплывом посетителей.


Вилка и Карина тоже тут где-то были, они занимались подготовкой выступления ребят на улице.


«Все при деле», - улыбнулась про себя Аня и продолжила натирать стаканы. Это сначала, когда привлеченные рекламой в интернете и по городу люди повалили в открытые двери ресторана, она растерялась, а потом повязала передник и встала к стойке. Как всегда делал Гаспар, когда, к примеру, надо было выполнить задачи хостеса или сомелье. Он не гнушался простой работы и выполнял ее так, словно перед ним сидели особы королевской крови. Так сегодня работала и Аня. От души. И радовалась, когда видела, что Столяров работает так же. Искренне улыбается маленьким посетителям и обслуживает их по высшему разряду. На душе тепло было. У нее получалось. Она смогла.


Чувства переполняли. В груди все распирал большой солнечный шар, а на глазах выступали слезы радости. Хотелось бросить, к черту, полотенце и через весь зал кинутся к Сергею. Обнять сзади за плечи и прижаться щекой к спине. Взвизгнуть от радости. Запрыгать, наплевав на больные ноги…


- Ань, мы готовы! – тихий голос «Лешего» заставил ее вздрогнуть.


- Тогда даем объявление и выводим всех на улицу…


Специально к открытию ребята поставили номер. Не слишком сложный, но достаточно зрелищный для детворы. И теперь готовы были его исполнить.


Дали объявление. Посетители и персонал высыпали во двор. Схватив телефон, Аня двинулась к выходу и тихо ахнула, когда на талию легли горячие ладони.


- Ни с места! Я Вас похищаю!


- Сереж, ты что, с ума сошел? – смущенно забормотала Анна, пытаясь убрать его руки со своей талии.


- Я бы на Вашем месте был более осторожен со словами! Я грозный пират и не ведаю жалости!


Опешив, Аня даже слова не сказала, только уставилась растерянно на мужчину, что во всю хмурил брови и пытался напустить на себя грозный вид. Изумление было настолько сильным, что она не смогла и слова сказать, когда мужчина начал теснить ее в сторону кабинета. Потом растерянность прошла, она нашла силы улыбнуться и прерывающимся от волнения голосом проговорила:


- Сереж, у нас получилось все… мы смогли…


Хлопнув дверью, Сергей провернул ключ. Нервно сглотнув, девушка шагнула назад. Она понимала, что сейчас будет. Слова путались, когда Аня, отступая, пыталась что-то сказать. Объяснить, что не хочет его… Но, как во сне, лишь наблюдала, как Столяров расстегивает рубашку и стаскивает фартук. Еще минута, и он рядом. Поцелуй. Жесткий. Почти как укус… Руки мнут грудь. Мнут платье. А она задыхается… Не от желания. От того, что в груди комок. От того, что не этого ей хочется сейчас.


- Сереж…


Но слова снова тонут в поцелуях… Пальцы распускают застежку и спускают тесный лиф. Не подозревая, что у нее творится внутри, мужчина касается одного соска, поиграв с ним языком и губами, перемещается к другому… Шаг за шагом приближает девушку к столу. Пара поцелуев. Жадные руки, кажется, повсюду...


- Повернись, - шепотом пробормотал Столяров.


- Сереж, там же люди, - запоздало взмолилась Аня.


- Мы быстро, все на улице все равно, - подкрепляя каждое слово поцелуем, проговорил мужчина разворачивая Анну.


Еще секунда, и она уже стоит спиной к нему. Всего лишь нажать рукой на спину… Поднять пышную юбку и голодно пройтись руками по аппетитным ягодицам, покрытым белым кружевом. Сжать. Опустить руку и провести пальцами по лепесткам, которые, он был уверен, уже намокли… Чуть сдвинуть в сторону тонкую полосочку и… И ткнуться вперед, закрывая глаза от удовольствия. Чувствуя, как обволакивают и сжимают тугие мыщцы…


Лежа на столе, хватаясь за его край, Анна стонала в такт движениям мужчины и стискивала зубы. Дыхание вырывалось с болью из сжатого комком горла. Руки мужчины бродили по телу. Прикосновения были нежными… Несмотря ни на что, он старался добиться от нее ответа, а она лежала и не понимала, что делает здесь…


Все кончилось быстро. Всего пара десятков толчков, и Сергей рухнул на ее спину. Тяжелое рваное дыхание щекотало плечо. Его семя, смешанное с ее выделениями, стекало по бедру.


От чувства отвращения к самой себе Аня не сдержала судорожного всхлипа. Она не сказала «нет». Блеяла, как овца, но не остановила. Не настояла. Любви хотела, дура. Нежности. Любимого человека рядом. Не только любящего, но и того, к кому сердце будет тянуться. К кому прижаться захочется, как к родному. Да только сердце глупое не того выбрало… Опять его. Всхлип сменился рыданием.


Когда дыхание выровнялось, Сергей освободил девушку от тяжести своего тела. Помог встать и поправить юбки. Торопливо застегнул ширинку и попытался обнять Анну за вздрагивающие плечи.


- Малыш, ну ты чего?


Вырвавшись, девушка отошла к двери и нервно прошлась взад-вперед. Прижала ладонь ко лбу и, судорожно выдохнув, посмотрела на Сергея так, словно видела впервые.


- Скажи, зачем это все?!


- Что?


- Да все! Господи, зачем это все было?! Столяров, если тебе так потрахаться хотелось, на кой черт ты настаивал на видимости отношений? Я тебе что, девочка по вызову, нагибать-разгибать?


Опешив, Столяров молча смотрел на нее. Покрасневшая. С бледными трясущимися губами и залитым слезами лицом. И все это был он. И ревность.


- Чего молчишь? Сказать нечего?!


А что говорить? Что у него колпак сорвало, как только увидел Астахова рядом с ней? 3аревновал так, что чуть поднос не сломал... Кто бы знал, что он ревновал как обезумевший. И кого? Ту, которую когда-то и за девушку не считал! Ту, которую не имел права ревновать… Ту, от которой зверел. 3адыхался. Но знал только один способ, как доказать, что он лучше… И, кажется, способ этот был неправильный. И Столяров своим молчанием это признавал. Стоял в распахнутой рубашке и молчал.


Не получив ответа, Анна, стараясь не смотреть на свое растрепанное отражение в зеркале, поправила платье и лиф, и раскрыв дверь, вышла… И замерла, лицом к лицу столкнувшись с Астаховым. Она прекрасно понимала, как выглядит, и собиралась в туалете немного привести себя в порядок… Не успела. Поплывший макияж, растрепанная бабетта и помятое платье… И запах секса, которым словно пропиталось все. А за спиной стоял Сергей и, судя по тихому шороху, застегивал рубашку.


Внутри все оборвалось. Не было рыданий. Только молчаливые слезы катились из глаз.


- Извините… Ярик руку ободрал… я хотел попросить у вас… аптечку, - запоздало проговорил Федор Степанович, глядя то на девушку перед ним, то к ней за спину.


- Аптечку попросите у бармена я… я не могу…


- Я могу вам чем-то помочь?


- Нет… Я в порядке… Извините…


На грани истерики она сбежала в уборную и, запершись там, просто сползла по двери. Как же стыдно ей было! Господи! И выплакаться бы... Уткнуться носом в подол и наревется так, чтобы до икоты… Но рано или поздно ей придется выйти, и вопрос только в том, как она выйдет… Достойно или с потеками туши на лице и опухшими глазами.


Волю себе она дала дома. После того, как, извинившись, покинула мероприятие. Мероприятие, посвященное одному из самых важных событий ее жизни. Девушка покидала его в тишине автомобиля Федора Степановича Астахова - он вызвался подвезти Анну, когда увидел, что она шагает к такси, что уже заняли «клевые» места у «Неверленда». Ехали они молча. Словно почувствовав напряжение взрослых, молчал и Ярослав, только вежливо поблагодарил девушку за то, что помогла им выбрать хорошее мороженое. Выдавив из себя подобие улыбки, Аня тихо ответила мальчику, что рада была помочь, и отвернулась к окну. С каждым покрытым километром все тяжелее становилось на душе. По сути, Астахов был проходным человеком. Сегодня есть, завтра нет… Но ей было стыдно. Как в школе, когда курили впервые за гаражами и нарвались на завуча. Только еще хуже. Провалиться бы на месте, но не быть частью той унизительной картины, представшей глазам Астахова. Дело даже не в нем было. Свидетелем того, что она растрепанная и измятая выходит из кабинета, мог стать кто угодно…