Купальник был в стиле ретро. Кажется, в нем я выглядела сантиметров на пять выше и килограмма на три худее. Хотя, наверное, все дело в зеркале. Вечно в примерочных кабинках устанавливают такие хитрые зеркала.

– Ну что, покажемся друг другу? – задорно предложила из соседней кабинки Диночка.

Была не была.

– Давай! – согласилась я.

Мы одновременно отдернули занавески. И хором воскликнули:

– Как тебе идет!

Будем надеяться, что обе мы не соврали. Во всяком случае, я уж точно нет. В цветастом купальнике Дина была похожа на итальянскую кинозвезду.

– Мы едем на море. Ура! – закричала Диночка.

Ее молодое задорное веселье передалось и мне.

Я вдруг почувствовала себя юной, шальной, немного пьяной и готовой на приключения, черт возьми! Мне двадцать семь лет! Уверена, это самый лучший возраст. Ты молода и красива, как двадцатилетняя девчонка (хотя, конечно, не такая, как Диночка), и так же умна и цинична, как тридцатипятилетняя дама. Я красивая, успешная, задорная, молодая, я в новом купальнике, кружусь по магазину – короче, жизнь удалась!

– На море! – Я хлопнула в ладоши.

Взявшись за руки, мы исполнили что-то вроде кубинской сальсы. И в этот момент…

– Александра… Дина… Что вы здесь делаете?!

Я сразу поняла, кому принадлежит этот голос, и зажмурилась.

– Что здесь происходит? Разве сегодня не рабочий день?

Я попыталась прикрыть руками обтянутую кокетливым лифчиком-бикини грудь. Хотя это было глупо – в конце концов, я была не голой, а в модном купальнике. Но, признаюсь откровенно, в самый разгар рабочего дня столкнуться в оживленном магазине с собственным начальником (а голос принадлежал именно ему), если на тебе притом надет миниатюрный купальник, – это удовольствие ниже среднего.

Все еще продолжая улыбаться, я обернулась. Диночка потрясение молчала. Максим Леонидович Степашкин смотрел на нас с презрительным изумлением. В его руках я заметила несколько вешалок с гавайскими рубахами. Ага, значит, он тоже балуется шоппингом вместо обеденного перерыва.

– Здравствуйте, – я приветливо помахала ему рукой.

Наверное, он тоже сейчас чувствует себя неловко.

– Какие симпатичные у вас рубашки, – я кивнула на вешалки, которые он держал в руках.

Диночка осторожно наступила мне на ногу, предупреждая об опасности. Но я по инерции продолжала нахваливать вкус Максима Леонидовича.

– Правильно, офисный стиль уже давно не в моде, говорю вам как эксперт, – я подмигнула. – Иное дело, яркие рубашки. Особенно мне нравится вот эта зеленая, с розовыми пальмами. Вам очень подойдет, вы будете похожи на тропического бармена.

Лицо Степашкина медленно наливалось кровью, на его лбу выступили мелкие бисеринки пота. Мама дорогая, а вдруг у него сердечный приступ? Надеюсь, что если и так, то это спровоцировано не моим эффектным появлением в бикини. Понимаю, я не злоупотребляю диетами, но не думаю, что я успела запустить себя до свинообразного состояния. С другой стороны, если Степашкину станет плохо, мне это только на руку. Я смогу оказать ему первую помощь и заботливо вызвать «скорую», сопроводить его до больницы и, может быть, даже посидеть у его кровати, держа начальника за руку, – хотя последнее явно будет лишним.

– Александра… – он начал что-то говорить, но задохнулся от возмущения.

Хорошо, что Диночка крепко держала меня за руки, иначе я бы постучала кулаком по его спине, чтобы облегчить дыхательный процесс.

– Александра… Это возмутительно! Немедленно! Возвращайтесь! В офис! И если в понедельник утром статьи не будет на моем столе, то можете в редакцию больше не возвращаться! – В конце предложения его голос сорвался на фальцет.

– Конечно-конечно, Максим Леонидович, – почтительно сказала Диночка, – мы сейчас же вернемся на работу. Вы нас, пожалуйста, простите, мы вовсе не собирались отлынивать от дел. Просто у нас был обеденный перерыв…

– Обеденный перерыв! – возопил Степашкин. – Какой обеденный перерыв может быть у этой особы, – он кивнул в мою сторону, – если она появляется на работе максимум на пару часов.

Я хотела возмущенно возразить, что вчера я честно просидела за офисным столом целых пять часов. Естественно, я бы умолчала о том, что четыре часа сорок пять минут я раскладывала компьютерный пасьянс и только четверть часа разбирала пресс-релизы. Но Дина пребольно ткнула меня остреньким локотком в бок. И я заставила себя промолчать.

Пятясь назад, мы скрылись в примерочных кабинках. А когда, одетые и притихшие, вышли обратно в зал, Максима Степашкина уже и в помине не было.

– Ничего страшного! – оптимистично заявила я. – Он же сказал, что я должна написать статью к понедельнику. А сегодня только четверг.

– Это так, но завтра ты летишь на Кипр, ты не забыла? – напомнила Диночка.

– Ну и что? Есть же еще целый сегодняшний день. Вот прямо сейчас вернусь на работу и напишу гениальнейший материал!

Это было не голословное утверждение, именно так я и планировала поступить. Но фортуна в очередной раз смотрела куда-то в другую сторону. На магазинном инциденте мои приключения не закончились. Я бы даже сказала, что они только начались.

Я честно вернулась в офис, уселась за компьютер и принялась уныло таращиться на пустой монитор. Как назло, именно в тот момент, когда окружающие ждали от меня особой оперативности, мне ничего не приходило в голову. Мода и влюбленность… Мода и любовь… Да как я смею писать о любви, если даже слабо верю в ее существование!

В дверь тихонько поскреблись.

– Открыто! – прокричала я.

Честно говоря, в тот момент я была рада любому обществу, которое ненадолго отвлекло бы меня от написания ненавистной статьи. Хотя, конечно, я бы предпочла, чтобы это была Лера с двумя кружками зеленого чая в руках и шоколадкой в кармане.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула Лизка из отдела новостей.

Лизка – это, конечно, не Лера, но на безрыбье, как говорится…

– Здорово, Саня! – весело поприветствовала меня она.

– Привет! Хочешь, заходи, кофейку выпьем.

– Да нет, дела у меня. Я просто хотела сказать, что тебя в коридоре ждет какой-то мужчина. Не знаю, как ему удалось проникнуть в здание, но ты поосторожнее, потому что глаза у него безумные.

Это заявление меня совсем не испугало. Скорее даже наоборот – я немного оживилась. Мужчина с безумными глазами, кто бы он ни был, – это все же лучше, чем компьютерный монитор с тремя строчками скучного текста.

– А как он представился?

– Никак. Но сказал, что будет ждать тебя хоть весь день. Вообще-то он ничего, симпатичный.

Я пригладила волосы рукой. Безумный таинственный незнакомец, добро пожаловать в офисный ад.

Что ни говори, а ангел-хранитель у меня все-таки имеется. Потому что, прежде чем выйти в коридор, я осторожно приоткрыла дверь и выглянула наружу.

На стуле, ссутулившись, сидел Эдуард. Он читал какой-то спортивный журнал и, к счастью, меня не заметил. Я резко захлопнула дверь и повернулась к Лизке.

– Ты этого мужчину имела в виду? Ну, с журналом?

– Да, – она была удивлена моим, мягко говоря, странным поведением.

– Лизка, будь другом, выручи! – взмолилась я. – Скажи ему, что меня нет на месте!

– Но я уже сказала, что ты есть, – развела руками Лизка, – я же не знала… А что такое, кто это?

– Да так, один тип, – я небрежно махнула рукой. Не рассказывать же ей душещипательную историю моего несостоявшегося замужества. Тем более что Диночка раструбила всей редакции, что я скоро выйду замуж за миллионера-англичанина.

– Он тебя преследует? – округлила глаза она. Вечно эти дамочки из отдела новостей раздуют из мухи слона!

– В некотором роде.

– Так давай я позову охрану! Кстати, мы же можем об этом написать! – Ее глаза загорелись. – Я уже вижу заголовок. «На известную журналистку напали прямо в здании редакции!» И огромная фотография – ты вся в крови…

Мне, конечно, польстило словосочетание «известная журналистка», но вот ремарка про кровь почему-то не понравилась.

– Лизка, кончай ерунду говорить. Это просто мой бывший.

– А, – разочарованно протянула она. Эта сумасшедшая предпочла бы, чтобы меня убили в моем же кабинете, тогда у нее появилась бы возможность написать об этом захватывающий материал. Ничего не скажешь, Лизка относилась к своим профессиональным обязанностям куда серьезнее, чем я сама. – Ладно, тогда побежала я, мне полосу сдавать. Ни пуха ни пера.

– К черту, – недовольно пробормотала я, – если он будет обо мне спрашивать, скажи, что я освобожусь через десять минут.

– А что тебе дадут эти десять минут? – спросила Лизка перед тем, как покинуть мой кабинет.

И правда, за десять минут ничего не изменилось. Эдуард все еще сидел у моей двери. Я умудрилась еще один раз выглянуть в коридор, и он снова меня не заметил. Что же мне делать? Не могу же я просидеть взаперти весь оставшийся рабочий день. Да и Эдик не из тех, кто привык ждать долго. Уверена, через несколько минут он потеряет терпение и начнет ломиться в мой кабинет.

Но ведь должен же быть какой-то выход. Будучи маниакальной оптимисткой, я твердо убеждена, что из любой, даже безнадежной на первый взгляд ситуации есть хотя бы крошечная лазейка, которая поможет избежать катастрофы.

Я заметалась по комнате. Может быть, выйти в коридор в темных очках и платке и притвориться, что я – это не я? Да нет, идея глупая. Этот номер, может быть, и прошел бы с малознакомым человеком, но не с мужчиной, с которым я встречалась почти целый год.

Я могу позвонить по внутреннему телефону Лерке или Диночке и попросить их как-нибудь его отвлечь. Думаю, пока Эдик будет любоваться Диночкиными безупречными ножками, я вполне успею со скоростью страуса эму пронестись по коридору и прыгнуть в лифт. На первый взгляд мысль замечательная. Но что-то меня смущает… И кажется, я понимаю, что именно, – мне вовсе не хочется, чтобы стервозная юная Диночка кокетничала с Эдуардом и сверкала перед ним своими голыми коленками. Нет, это не ревность, это… Ну хорошо, ревность. Глупо, да? Я продолжаю ревновать Эдика, которого сама же бросила ради другого мужчины.