И тут я увидела в самом углу экрана другое объявление, совсем крошечное: «Заходите на сайт Валерии Солнцевой „Мужской зоопарк“». Я улыбнулась – ох уж эта Лерка! Все-таки сдержала свое слово и приступила к «рекламной кампании» своего интернет-сайта. Я машинально щелкнула компьютерной мышкой, и весь экран заполонила огромная фотография Паникоса.

– Что это? – заинтересовалась Диночка.

– Да так, – я махнула рукой, – просто Лерка развлекается.

– Нет, постой. Эта фотография… – Дина близоруко прищурилась, – откуда она у нее?

– Да это наш один знакомый мужик, – нехотя объяснила я.

– А почему здесь написано: «Этот мужчина опасен»? – допытывалась Диночка.

– Потому что так оно и есть, – вздохнула я, – у одной нашей подруги был с ним роман, – я решила не говорить, что «одной подругой» на самом деле была Лерка. – А потом выяснилось, что он параллельно крутил роман с другой девушкой. И обеим предложил выйти замуж.

– Что значит, обеим предложил выйти замуж?! – что-то в ее голосе показалось мне странным. Появилась в нем какая-то, доселе неизвестная мне истерическая нотка.

Я пожала плечами:

– Вот так. Так бывает. Хотя, знаешь, в твоем возрасте это тоже казалось мне удивительным.

– Но это невозможно…

Тут только я заметила, что естественные краски покинули Диночкино хорошенькое лицо, и теперь румяна выглядят вульгарно-яркими.

– Тебе нехорошо? – Я уступила ей место.

Дина плюхнулась на стул. Она по-прежнему смотрела не на меня, а на компьютерный экран, с которого сальновато улыбался Паникос.

– Это невозможно, – тупо повторила она.

– Да почему невозможно?

– Потому, что это мой мужчина! – выпалила Дина. – Мужчина, за которого я собираюсь выйти замуж! Кашеварова, это что, какой-то розыгрыш?!

– Да нет, – покачала головой я, – постой, ты говорила, что твой будущий муж иностранец, но я почему-то и подумать не могла, что он…

– Киприот! – перебила она. – Его зовут Паникос. Я познакомилась с ним полгода назад, когда отдыхала с подругой в Лимассоле.

– Ничего себе, – только и смогла сказать я, – но, может быть, все-таки это не он…

Я и сама понимала, что мое предположение не выдерживает никакой критики. Все сходится, имя, город, лицо. Но… какое идиотское совпадение!

– Это Паникос! – ошарашенно повторила Диночка. – Что же мне делать? Что делать?! – На ее глазах выступили слезы. Она перевела взгляд с экрана компьютера на собственную руку, на пальце которой тускло поблескивало кольцо.

Мне захотелось сказать ей что-нибудь хорошее. Хотя она на моем месте наверняка начала бы злорадствовать.

– По крайней мере, Лерке он кольца не дарил, – сказала я.

– Лерке? Так, значит, невеста моего жениха – это Лерка?

Я прикусила язык, но было поздно.

– Да ладно, не расстраивайся так, – беззаботно воскликнула я, – ну мало ли, с кем не бывает… Хочешь, я сбегаю к метро за пирожными?…

– Я на диете! – отрезала она. – Значит, все-таки это Лерка.

– Я оговорилась! – цеплялась за соломинку я. – Не Лерка, а просто наша общая подруга.

– Ну да, – прищурилась Диночка, – понимаю… Спасибо за информацию, я уж лучше разберусь с ней сама!!!

С этими словами Диночка сорвалась с места и вылетела из комнаты. Заплаканная ведьма в красных туфельках от «Поллини». Я втянула голову в плечи. Язык мой – враг мой, и это про меня. Теперь Лерка меня обвинит в том, что я натравила на нее эту малолетнюю психопатку.

Я убрала свое кольцо обратно в сумку. Пожалуй, уйду с работы пораньше. Все равно меня, скорее всего, уволят, так что статью о моде в унисон можно и не дописывать. Сейчас для меня самое главное – не встретиться случайно с Лерой. Моя лучшая подруга в гневе страшна. Попасть под ее язвительный словесный обстрел – это еще хуже, чем обнаружить на упаковке только что съеденного пирожного издевательскую надпись «тысяча калорий».

* * *

Из телефонного автомата я позвонила родителям. Пора бы и с ними поделиться радостным известием.

Трубку сняла мама.

– Сашенька… – У нее был угасающий голос смертельно больного человека.

– Что с тобой? Что-нибудь случилось? – переполошилась я.

– Случилось, – таким же бесцветным голосом подтвердила мама.

– Что?!

Терпеть не могу, когда она вот так тянет резину.

– Ты не выходишь замуж, – наконец выдала она.

Я облегченно вздохнула.

– Мама, но ты знаешь об этом уже не первый день! За это время многое успело измениться.

– Я так мечтала о внуках, – монотонно говорила мама, она словно меня и не слышала, – шапочку начала вязать. С поросенком.

– Мама! – гаркнула я. – Не знаю, как насчет внуков, но свою шляпку с ромашками можешь не выбрасывать. Потому что она пригодится тебе в самое ближайшее время!

– Что? Сашенька, что это значит? Вы помирились?

– Нет. Мама, я понимаю, что это звучит странно, но я выхожу замуж. За другого мужчину. Да, все произошло быстро. Но я уверена в том, что поступаю правильно.

На другом конце трубки воцарилось молчание. Мне даже пришлось подуть в трубку, чтобы убедиться, что моя родительница все еще там. В ответ незамедлительно раздалось:

– Прекрати дуть мне в ухо… Сашенька, это розыгрыш?

– Никаких розыгрышей, мама! – весело воскликнула я. – Чистая правда. У меня даже есть кольцо. Мы думаем пожениться в начале осени.

– Но это же… Замечательно! – Ее голос расцвел, как розовый бутон после дождя. – Значит, я могу продолжить подшивать фату!

Только никакой фаты. Я всегда мечтала быть стильной невестой, а не бабой на чайник, которую не видно за фатой и пышным платьем. Ладно, не буду ее пока разочаровывать. Пускай подшивает фату, если ей это доставляет такое удовольствие. В крайнем случае я смогу и правда соорудить из нее отличную кухонную шторку.

– Сашенька! И еще я присмотрела такой хорошенький сервиз! Чашки, заварной чайничек, молочник, и на каждой чашечке нарисован такой миленький бегемотик!

Час от часу не легче.

– И еще! Я сошью для вас покрывало. Такое красивое, розовое, в рюшечках.

– Ладно, мам, делай что хочешь, – устало вздохнула я, – хоть с рюшечками, хоть с бантиками. Главное, чтобы ты была довольна.

– Довольна – это не то слово. Да я же всю жизнь мечтала, что когда-нибудь из тебя получится… невеста!

* * *

Невеста.

Смотрю на свою руку и глазам не верю. Я невеста. Я! Та самая Александра Кашеварова, которая к двадцати семи годам полностью убедилась в животном происхождении мужчин, теперь собирается сочетаться браком с одним из них.

Я невеста. Со всеми вытекающими из этого факта обстоятельствами. Конечно, я имею в виду покупку шикарного белоснежного платья. И, само собой разумеется, туфелек. И еще, может быть, летящую накидку из искусственной норки – кто знает, вдруг день моей свадьбы будет дождливым и ветреным. Да, чуть не забыла про тиару, длинные шелковые перчатки и белые чулки с подвязками.

Не знаю, что означает надвигающаяся свадьба для мужчины. Может быть, то, что его больше не пустят в стрип-клуб, куда он привык наведываться с друзьями по субботам. Может быть, то, что ему больше не разрешат питаться быстрорастворимыми супчиками и стирать в раковине носки.

Зато я знаю точно – для женщины свадьба в первую очередь означает покупку платья.

Именно поэтому, как только у меня выдалась свободная минутка, я отправилась в самый роскошный салон свадебных нарядов в городе.

А все-таки здорово, когда твой будущий муж не стеснен в средствах. Нет, не поймите меня превратно, на первое место я ставлю глубину ума и широту души, но все-таки… Отбросим ложное кокетство, ведь это так чертовски приятно – войти в свадебный салон с четким осознанием того, что ты можешь купить любой приглянувшийся наряд. А моих личных сбережений с натяжкой хватило бы на расшитую бисером ленточку, которой будет перевязан невестин букет.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – приветливо обратилась ко мне продавщица с внешностью кинозвезды.

И я ответила:

– Да… Я… Я замуж выхожу!

Ну вот. Опять я произнесла это вслух. Кажется, я и правда начинаю привыкать к новому статусу.

Продавщица-кинозвезда начала оживленно щебетать о новинках в мире свадебной моды. А я послушно переходила вслед за нею от одного манекена к другому. Я думала: и почему все так странно получается? С Эдуардом я встречалась почти целый год. Иногда меня даже посещала крамольная мысль: а не поселиться ли нам вместе? Но я гнала ее прочь: мне не хотелось никого пускать в маленький, до мелочей продуманный, уютный в неприбранности мир моей квартиры. Что же касается его территории… Ну-у, начнем с того, что на кухне у него стоит тренажер для пресса. Пол гостиной украшает не шикарный туркменский ковер, а гимнастический коврик. А на подоконнике ровными рядами, точно яйца в корзинке, устроились гантели. В окружении всего этого я как-то особенно остро чувствую свою неспортивность и даже в некотором роде дрябловатость.

К чему я все это?

Ах да, когда Эдик предложил мне стать его женой, внутри меня прозвучал назойливый сигнал тревоги: а не слишком ли мы торопимся? А теперь… Теперь мне срочно надо решить, будет ли на мне платье с корсетом и какого цвета будут цветы, которые я собираюсь приколоть к декольте. Потому что не так много времени осталось до свадьбы с человеком, которого я знаю меньше месяца.

Меньше месяца! А если сказать точнее, двадцать четыре дня, то есть пятьсот семьдесят шесть часов, то есть тридцать четыре тысячи пятьсот шестьдесят минут; короче, досчитайте до двух миллионов семидесяти трех тысяч шестисот – вот вам и все наши отношения.

– Обратите внимание на золотую вышивку, которой украшен подол, – хорошо поставленным голосом экскурсовода Третьяковской галереи вещала продавщица, – а теперь посмотрим направо. Вон в том углу представлена наша итальянская коллекция.

Монотонная лекция о моде мне порядком надоела, но машинально я посмотрела в указанном ею направлении и увидела…