Наталья Нестерова - Немного волшебства

– Не лепи горбатого! – посоветовал Харитон Романович, развалился на стуле, положил ногу на ногу. – Никуда ты от нас не денешься!

Катя старалась, чтобы ее голос звучал твердо и одновременно равнодушно. Она рассматривала обои на стене, точно они были во много раз интереснее собеседника.

– Надеюсь, вам известно, что живые в плену своей памяти держат мертвых. А плен может быть разным. Сладкий плен влюбленных – это одно, а плен ненависти – совершенно другое. Вы мне тыкали в лицо незнанием законов вашего мира, а сами наверняка не в курсе моих возможностей. У меня богатое воображение, я вам такую карусель по кругам ада устрою, мало не покажется. Смерти просить не в ваших силах, а мучительное бессмертие будет гарантировано.

– Блефуешь! Я не Гитлер и не Сталин, чтобы… – Харитон Романович прикусил язык.

Катя с облегчением поняла, что на верном пути.

– Вот-вот! Соображаете. Тираны малой кровью отделались, их проклинали за земные дела. Мало кто догадывался хорошенького костра на том свете пожелать. Как вы переносите жару?

– Дрянь!

– Подбирайте выражения, покойник!

Вторую подсказку Катя нашла, вспомнив разговор с Антоном. В свое время Антон пропахал массу литературы, Интернет вдоль и поперек исходил в поисках любых сведений, близких к научным, о связи того света и этого. Ничего заслуживающего доверия не обнаружил, но добыл крупицы любопытной информации.

В каком-то американском университете профессор психологии ставил опыты, желая ответить на вопрос, как прочно сидит в человеческом сознании установка «о покойниках либо хорошо, либо ничего». Профессор давал испытуемым фотографии разных людей с просьбой охарактеризовать их. Народ не скупился на выражения «льстивый, злобный, коварный…». Через несколько месяцев эксперимент повторили, мимоходом сообщив испытуемым, что некоторые из людей на фото умерли в прошедший период. Характеристики заметно улучшились – появились «доброжелательный, отзывчивый, искренний…». Но самое потрясающее: про одну фотографию профессор точно знал, что человек, изображенный на ней, умер; и именно этот снимок вызвал поголовное изменение прежних резких оценок на хвалебные. Статья, в которой Антон всё это прочитал, называлась «С того света виден этот?».

– Мне даже ваше фото не требуется! – угрожала Катя. – Я вас отлично запомнила! Попробуйте, плюгавый старикашка, еще раз явиться, и мое бурное воображение…

Катя не успела договорить, а Харитон Романович – ответить, как раздались два звонка в дверь. Катя показала старику кулак и бросилась из комнаты.

Она влетела в грудь Антона, открывшего дверь своим ключом, тихо заверещала, избавляясь от остатков страха.

– Что случилось? – заволновался Антон. – Кто-то приходил?

Следом за Антоном в квартиру вошел Сергей. Антон о нем забыл, а Катя не замечала.

– Харитон Романович… опять…

– Скотина! – выругался Антон.

– Кроме бабушки, имеется еще и дедушка? – спросил Сергей. – У вас тут полный семейный комплект?

– Катя, познакомься, это мой друг Сергей. – Антон отлепил от себя девушку и подтолкнул к другу. – Я сейчас!

Он бросился в комнату, страстно желая на куски, зубами и ногтями разорвать покойника, который мучил Катю. В комнате никого не было. Досадуя, Антон изо всех сил ударил ногой по стулу. Отфутболенный стул улетел в противоположный конец. Антон заглянул во все углы – пусто.

Девушка со странностями, думал Сергей.

Он протянул ей руку для знакомства, она захватила ладонь обеими руками и давила, точно испытывала на прочность, трясла и повторяла:

– Катя! Я Катя, очень приятно! Очень!

Ей было нужно за кого-то держаться, чувствовать нормальное человеческое тело, упругое и живое. Антон убежал, Катя боялась отпустить руку Сергея. Он решил, что девушка добивается ответного крепкого пожатия, такая у нее привычка, и стиснул Катину ладонь.

– Ой! – завопила она от боли. Вопила и улыбалась. – Ой, как славно!

Вернулся Антон. Сергей беспомощно на него посмотрел: сделай что-нибудь! Антон расцепил их руки, обнял Катю за плечи, она устроилась у него под мышкой, радостно и смущенно улыбалась:

– Извините, Сергей! На меня иногда находит.

– Ясно, – ответил Сергей, хотя ему ничего не было ясно.

– Сколько у нас времени на сборы? – спросил Антон.

– Нисколько. Надели пальто и пошли.

– Мы уезжаем? – Катя посмотрела на Антона снизу вверх. – Куда?

– Сдаваться, к твоему папаше. – Антон чмокнул ее в лоб.

– А бабушка?

– Берем с собой, куда мы теперь без бабушки.

– Счетчик включен, – напомнил Сергей.

Он наблюдал, как они собираются, и не переставал удивляться. Катя одевает бабушку, Антон помогает. Стриженная под ноль бабушка выглядит как натуральная пропойца! Она точно под градусом! И все одеты в спортивные костюмы. Физкультурники, ёлки-моталки!

В машине бабушку посадили на переднее сиденье рядом с Сергеем. Антон и Катя сзади что-то горячо обсуждали. Слов Сергей не слышал, только отдельные возгласы Антона: «А ты что?.. А он?.. Сволочь!.. Ты молодец! Умница!.. Гениально! Ты у меня очень умная девочка!»

Сергею было слегка досадно, что подробности ускользают, он привлек внимание Антона, поймав его взгляд в зеркале заднего обзора:

– Эй, друг! Ты не забыл сообщить Кате, что в ее жизни произошли некоторые изменения?

– Точно! – хлопнул себя по лбу Антон. – Забыл! Катя, ты вышла замуж, за меня, естественно. У меня в кармане, – он погладил себя по груди, – лежит наше свидетельство о браке.

– Как интересно! – изумилась Катя. – Я замужем? А кто вместо меня говорил «согласна» на церемонии?

– Я говорил! – Сергей занервничал. – Катя, другого выхода не было! Антон, объясни!

– Катенька, мою драгоценную голову могла спасти только ты! Горлохватов, твой папаша, приказал меня у… изуродовать. Я тебе нужен изуродованный?

– Нет, ты мне нужен здоровенький.

– Вот и славно! – перевел дух Сергей. – Бабушка, сидите прямо! – Он вернул на место свалившуюся на него спящую, перегар исторгающую бабушку Любу. – Катя и Антон! Поздравляю вас с законным браком! Желаю долгих лет…

– Смотри на дорогу!!! – в один голос закричали Катя и Антон.

Сергей чуть не врезался в едущий впереди автомобиль.

Борису доложили от первого поста охраны, от шлагбаума, что к дому приближается машина, в которой сидят Катя и Скробов.

Вот и развязка, подумал Борис. Отдал распоряжения и пошел в библиотеку, ждать.

В последние дни Борис только на короткое время выходил из угара, в котором держала его Амалия. Утром, в обед и вечером выслушивал беспомощные отчеты о поиске дочери, пил коньяк, запирался с Амалией в спальне. О делах Корпорации приказал не докладывать.

Амалия своими неутолимыми постельными утехами, казалось, вывернула его наизнанку. Изнанка у Бориса была черной, как смола. Амалия только поначалу виделась доброй мамочкой, на поверку оказалась распутной шлюхой, благодаря которой забил «черный фонтан». Борис захлебнулся собственным скотством, был оглушен доселе не испытанным – мечтами, видениями, снами. Зверям тоже снятся сны. Борис превращался в животное: в их отношениях с Амалией не было ни грана духовности, ни чуточки сердечной привязанности – голый животный секс, как у взбесившихся пауков. Но Борис не променял бы нынешнее свое состояние на прежнее – героическое служение Кате. Дочь его предала, легко и быстро, сбежала с первым встречным. Отцовская самоотверженность не стоила для нее ни гроша. Вся его предыдущая жизнь была ошибкой: рвал сухожилия, пер как танк, ломал хребты противникам, глупец!

И только возможность Катиной смерти (не предала, а погибла) оставляла надежду на чистоту и святость мира. Но Борис не мог желать смерти любимой дочери! Где выход? Выхода нет! Тогда пусть будут мрак, грязь, и Амалина пышная грудь, и ее резиново крепкие, как вакуумные присоски, губы.

Власть легко шла в Амалины руки. Челядь быстро поняла, кому надо угождать и кого слушаться. Амалия недвусмысленно демонстрировала – тут я теперь хозяйка, могу казнить и миловать. Малахольная Алла никакой вражды к Амалии не проявляла, напротив, с сочувствием смотрела, точно жалея. Горлохватов как мужчина был не блеск, на три с минусом. Эгоист: требовал и требовал ублажать его, пока не отключался беспокойным сном со вскриками и стонами. У Амалии так первый муж перед разводом пил: садился перед бутылкой с водкой, пил рюмка за рюмкой, пока на пол не валился.

Самое сложное для Амалии позади – почва подготовлена. Остались юридические мелочи – развести Горлохватова с Аллой, женить на себе, брачного договора не заключать, чтобы в случае чего всё поровну делить. Но тут крайне некстати объявилась дочь Горлохватова.

Сергей восхищенно крутил головой в вестибюле загородного дворца ББГ – живут же люди! И следующий объект, на котором остановился его взгляд, вызвал секундную остановку дыхания. Объектом была грудь Амалии. Домоправительница встретила их, по бокам стояли два охранника, и приветствовала.

«Какие сиськи! – без слов, глазами, сказал Сергей Антону. – Мамочка родненькая! Ну и буфера!» Антон так же взглядом велел другу не отвлекаться на глупости и для усиления эффекта ткнул его локтем в бок.

Амалия передала распоряжение Горлохватова: Катю он ждет в библиотеке, остальных проводят в отдельное помещение.

Сергей наклонился к Катиному уху:

– Нам лучше не расставаться.

Антон молчал, ему было противно прятаться за Катину спину.

– Угу, – ответила она Сергею.

И тоже с трудом отвела взгляд от бюста незнакомой женщины, которая распоряжалась как хозяйка. Мысленно Катя обозвала грудь Амалии силиконовыми дынями.