– Да, да! – Летти кивнула. Она поняла, что таксист так подрабатывает – он за маленькую копеечку или за подобные услуги сватает этой чете постояльцев.

– Ой, ну вот, а мы что-то заскучали уже, а тут и вы пожаловали, как хорошо, что Здравко вас привез. У меня как раз и ужин готов, – на сцене, роль которой выполняло широкое нарядное крыльцо дома, появилась хозяйка.

– Здравствуйте, меня Летти зовут.

– Очень приятно, я – Милена. Муж – Божич. Но он откликается на Медведь. Его так тут прозвали. Сильный очень. Когда скот лечит, сам справляется. Никого не боится – ни быков, ни лошадей.

– Если я так буду его звать, он не обидится?

– Что вы, только рад будет, что такая молоденькая его так зовет. Он у меня еще тот бабник! – махнула рукой хозяйка.

От этой, как показалось Летти, совсем не наигранной откровенности, стало легко. Летти вообще отругала себя за страхи – можно подумать, что она приехала в дикие края. «Нет, осторожность нужна, но в Нью-Йорке средь бела дня иногда опасней ходить!» – подумала она и окончательно успокоилась.

– Я вам покажу вашу комнату. Все объясню, а вы мне скажете, что больше всего любите. Что вам готовить на завтраки и обеды. А то тут у нас одни гостили, так, кроме яиц и хлеба, ничего не ели. Наверное, боялись, что отравим их. Я так думаю, зачем путешествовать, если не попробовать местного кушанья, верно? Тогда можно дома сидеть, телевизор смотреть. Ну и свою привычную еду есть. Зачем на билет тратиться?

Летти кивнула в знак согласия. Голодной она не была, а спать ужасно хотела. Вообще, это путешествие было испытанием и бессонницей, и сном. Мысли не давали уснуть, когда положено было спать, смена часовых поясов вносила сумятицу в распорядок дня, а усталость валила с ног.

– Вот, пожалуйста! – Хозяйка распахнула широкую дверь, и Летти вошла в большую квадратную комнату со светлыми деревянными полами. В комнате была большая кровать со множеством подушек и кружевным покрывалом. Вдоль стен стояли деревянные скамейки, накрытые вязаными ковриками. Квадратный стол, накрытый скатертью, полки, шкаф – все это было сделано в национальном стиле и расписано бледными цветами. Данью современности был телевизор на большой резной тумбе.

– Отлично, – кивнула Летти и только сейчас сообразила, что хозяйка разговаривает на неплохом английском. – Как вы хорошо знаете язык!

– Так отчего же мне его не знать? Я университет в Белграде окончила. Думала английский преподавать, да вот замуж вышла. Муж меня сюда и привез. А здесь уже не до английского. У нас хозяйство большое. Сами увидете, если захотите. А туристов принимаем, да. У нас жизнь сложная. И дети учатся, надо их на ноги поставить, помогать должны.

Хозяйка все это произнесла просто и с достоинством. Так, что Летти не почувствовала никакой неловкости. В нью-йоркском такси водители порой, если уж случилась беседа, жаловались, но в жалобах была просящая нота. Здесь же человек не жаловался, а просто рассказывал о своей жизни.

– Спасибо, а где?..

– Туалет и ванная? – догадалась хозяйка. – Вот же, вот, в пристройке. Мы, как только решили сдавать комнату приезжим, так сразу и пристройку сделали.

Хозяйка распахнула дверь, прикрытую полотняной занавеской, и Летти увидела стандартную ванную комнату.

– Отлично, буду отдыхать, – улыбнулась она.

– Перекусить сюда принесу. Я же понимаю, с дороги хочется побыть одной. Не возражаете, я вас нашими блюдами угощу?

– Нет, конечно. И спасибо вам огромное, – улыбнулась Летти.


За окном что-то шумело. Летти проснулась, но глаза не открывала. Она пыталась понять, какая погода сегодня. «Шторм вроде не обещали, – только подумала она, как сразу вспомнила, что находится не дома. – Только сквозь сон можно спутать шум листвы и шум прибрежной воды». – Летти приподнялась на локте и посмотрела в окно. Там, в саду, залитом солнцем, шумели деревья. Летти различила яблоню с короткими ветками и мелкими яблочками, сливу, обсыпанную желтыми плодами, и высокий кустарник с темной ягодой. Летти улыбнулась – она, как и всякий другой городской житель, отлично знала, как растут плоды и ягоды. Но и как всякий городской житель, приходила в умиление, когда оказывалась в саду. Летти быстро привела себя в порядок, накрыла постель кружевным покрывалом и вышла в сад.

– Доброе утро! – Хозяйка что-то мыла в большом тазу.

– Доброе.

– Как спалось?

– Отлично. На такой кровати, на такой перине! Конечно, отлично!

– Я рада. Перины у нас славные, пуховые. Мы их даже для продажи делаем. Не только для себя. Покупают, но все реже. Теперь столько разных материалов изобрели, что пухом никого не удивить.

– Думаю, что вы ошибаетесь. Вот пухом-то и удивишь. Я только у тети Аглаи такие видела. Она их привозила откуда-то с ферм.

– Вот, вот. У нас тоже раньше заказывали, а теперь – редко. Позавтракаете?

– С удовольствием, только не так много, как вчера вечером. Я объелась! – Летти улыбнулась. Действительно, все блинчики со сливами Летти умяла в один присест. Запила их кислым молоком. Молоко было похоже на густой кефир.

– Ну, вы сами выбирайте. Что захочется, то и отведаете.

– А вы? Вы мне составите компанию?

– Ну что ж, с удовольствием.

Не успела Летти обойти сад, как в беседке на столе появились хлеб, брынза, помидоры, сыр с большими дырками и ветчина. Отдельно стоял кувшин с соком и банка со все тем же кислым молоком. Из кухни, окно которой тоже выходило в сад, запахло кофе.

– Вот, садитесь. Что вам глянется, то и ешьте.

Сама хозяйка налила себе в стакан кислого молока, отломила кусок теплого хлеба.

– Я уже второй раз завтракаю. Первый раз рано утром, когда мужа на работу провожаю. Мы с ним редко видимся, хоть я и сижу дома. Зато он в разъездах – ветеринар, что же вы хотели.

Летти чувствовала себя вполне счастливой. Отступили куда-то все мысли, которые так ее мучили. Словно она спряталась от жизни, от реальности за стенами этого дома, за этой высокой оградой, которую обвил виноград.

– Это же хорошо, что вы так дружно живете, – сказала она.

– Ой, да нам столько лет, что же нам не жить-то дружно?! – всплеснула руками хозяйка.

– А сколько же вам лет? – Летти не удержалась от вопроса.

Женщина выглядела и на сорок, и на пятьдесят, и на шестьдесят. Впрочем, шестьдесят ей можно было дать с большой натяжкой.

– Пятьдесят пять, – улыбнулась хозяйка.

– Никогда не скажешь. – Летти сделала глоток кофе и поинтересовалась: – А у вас город большой?

– Маленький. Не были никогда здесь?

– Нет, я в Белграде была по делам. – Летти закашлялась, чтобы не продолжать вранье. – Всего один день. И вот решила сюда заехать. Недалеко, да и город у вас красивый.

– Красивый. Город старый. Правда, после Белграда он мне казался таким деревенским. Но история у него есть – понимаете, когда-то православным нельзя было селиться в местечке Петервардейне. Они устраивались здесь – на другой стороне Дуная. И назвали свое поселение Нови Сад. Много позже два городка объединились, и теперь Петервардейн – это всего лишь часть города. А Нови Сад стал центром.

– Понятно. Но город все равно небольшой?

– Небольшой. Зеленый, Дунай. В этом прелесть. Туристы отдыхают здесь от суеты. Крепость можно посмотреть, старый город, который и не очень-то старый – девятнадцатый век в основном.

– И много туристов приезжает?

– Достаточно, все, кто в Белград едет, все и Нови Сад посмотрят. Это уж как водится.

– А театры? Может, концерты какие-нибудь? – Летти совершенно не интересовалась театром в городе Нови Сад, какой бы хороший он ни был. Ей необходимо было вывести разговор на нужную тему.

– Есть театр, но я сама раз десять была за всю жизнь. Мы в Белград ездим, если уж я мужа уговорю. Концерты бывают, даже на улицах летом. Музеи есть. Картины у нас хорошие. Но туда редко туристы ходят. Все-таки у нас лучше город и природу смотреть. С высокого берега Дуная такой вид открывается!

– Я обязательно посмотрю. Вот погулять пойду и посмотрю. У меня дорога тяжелая была. Два перелета. Сами понимаете. – Летти должна была объяснить тот факт, что не спешит в город – ей не хотелось днем наткнуться на кого-нибудь из съемочной группы. «Вот бы узнать, где съемки? Город-то маленький!» – подумала она и тут же услышала:

– Вы не думайте, что в дыру попали. Наш город очень красив. И его часто снимают. Вот про молодежь фильм снимали. И здесь даже съемки сейчас идут. Огородили целый квартал, войну изображают сейчас, а до этого мирную жизнь. Красиво так. Я по делам в центр выбиралась – постояла, посмотрела.

– Что вы говорите! – Летти даже хлопнула в ладоши. – Удивительно, сколько в Нью-Йорке живу – ни одних съемок не видела. А у вас тут приехала – и раз – вот тебе пожалуйста! Как интересно! А что снимают?

– Не знаю, я немного посмотрела и уехала. Но сестра мужа рассказывала, что фильм длинный и что снимаются в нем известные актеры. Она даже их видела.

– Понимаю, теперь понимаю.

– Что?

– А этот ваш Здравко вроде сказал, что мест свободных в гостиницах мало. А это значит, наверное, из-за съемок. Там артистов поселили?

– А вы тоже хотите посмотреть на звезд? Сходите, обязательно сходите. Я вам все расскажу, куда идти. А Здравко не слушайте! Он скажет! Он и приврет, и приукрасит. А то, что не соврет, так придумает. Я вам объясню. Все, кто в кино снимается, живут в самой лучшей гостинице города. Занимают два этажа. На третьем живут те, кто попроще. На четвертом – звезды. И два люкса киношники заняли. Люксы тоже на четвертом этаже, но имеют второй выход. Я думаю, что главные в люксах и живут!

– Так всего же два люкса? А где же главный герой, героиня, сам режиссер? – забывшись, проговорилась Летти.

– О, как вы рассудили! Я даже и не знаю. Хотя вспомнила, режиссер, по-моему, снял дом. За большие деньги. У нас городок маленький, все друг друга знают и все про всех знают. А дом он снял у Дуная, там у нас район побогаче. Там почти виллы стоят.