Тетушка заметно побледнела и уставилась на него, поджав губы. Частити от неожиданности уронила вилку, и та звякнула о край тарелки.

– Он ведь время от времени сопровождает свою тетю, насколько мне известно, – как ни в чем не бывало продолжал Джошуа. – По-моему, совсем недавно он привел ее сюда на чай?

Бедвины смотрели на него во все глаза и слушали с живейшим интересом. Констанс опустила глаза в тарелку, но к еде не притронулась. Частити сверлила его взглядом. Глаза ее были широко раскрыты. Калвин вновь откашлялся.

– Совершенно верно, – отозвалась тетушка. – Такой приятный молодой человек. Эдвина Ламбард его обожает.

– И тем не менее, тетушка, думаю, он очень сильно вас расстроил, разбередив старые раны, которые только-только начали затягиваться? – продолжал Джошуа.

– Что ты имеешь в виду, Джошуа?

Она сидела теперь, приложив руку к сердцу и опустив плечи. На усталом лице появилось жалобное выражение.

– Насколько мне известно, тетушка, – продолжал Джошуа, – Гарнетт заявил вам, что смерть Алберта пять лет назад произошла не в результате несчастного случая, что его убили. Видимо, он назвал убийцей меня.

– О нет, Джошуа! – вскричала Ева, тоже прижимая руку к сердцу.

– Какого черта! – воскликнул Аллин.

– Если это правда, – заметил Эйдан, – то обвинение серьезное, Джошуа.

– Боже правый! – проговорила Фрея, недрогнувшей рукой поднося к губам чашечку с кофе. – Неужели мой жених убийца? До чего забавно!

Частити сильно побледнела, Констанс тоже.

Его преподобие Калвин Мор поднялся, вновь откашлялся и поднял руки, словно собираясь совершить благословение.

– Ты совершенно прав, Холлмер, – проговорил он. – Тебя и в самом деле заподозрили в убийстве. Мистер Гарнетт заявил, что был свидетелем событий, произошедших в ту ночь, когда погиб мой кузен. Именно поэтому кузина Корины вызвала меня сюда. Она чувствовала, что ей понадобятся мужская поддержка и совет. Однако сейчас не время и не место обсуждать столь печальную тему.

– А по-моему, самое что ни на есть время и место, – возразил Джошуа, улыбаясь. – Прошу тебя, Калвин, сядь. Мы здесь все свои, одна семья, во всяком случае, скоро ею станем.

Маркиза схватилась рукой за горло. Лицо ее внезапно приобрело серый оттенок.

– Джошуа, дорогой мой, – проговорила она слабым голосом, я не поверила ни единому слову мистера Гарнетта. Не знаю, зачем ты затронул эту тему. Однако я чувствовала острую необходимость посоветоваться с человеком, умудренным опытом, членом нашей семьи. К тому же кузен Калвин – духовное лицо.

– Надеюсь, Калвин, мой внезапный приезд не слишком тебя встревожил, – заметил Джошуа. – Поверь, рядом со мной ты можешь чувствовать себя в полной безопасности. Я и в самом деле был рядом с Албертом в ту ночь, когда он утонул, но я его не убивал. Когда меня собирались вызывать, чтобы я смог опротестовать эти обвинения, тетушка? А может быть, ваше письмо в Линдсей-Холл не успело дойти до меня, поскольку я уже был в пути?

– Ты должен понимать, Джошуа, – заметила тетушка, – что я была очень расстроена. Не знала, что делать, и попросила приехать кузена Калвина. Мне не хотелось, чтобы ты приезжал, это было небезопасно.

– Как это предусмотрительно с вашей стороны, тетушка, – заметил Джошуа.

– Конечно, – мигом отозвалась та и промокнула губы салфеткой. – Ведь ты мой племянник. Я всегда относилась к тебе как к родному сыну.

– Констанс, – повернулся Джошуа к кузине, – ты веришь, что я мог убить твоего брата?

Девушка изумленно вскинула брови.

– Нет, конечно, нет, Джошуа.

– А ты, Частити? – Он взглянул на девушку, которая по-прежнему смотрела на него широко раскрытыми глазами, выделявшимися на бледном лице. – Ты в это веришь?

Она медленно покачала головой и прошептала:

– Нет.

– А ты, Калвин? – обратился он к двоюродному брату, едва опустившемуся на стул..

Калвин вновь откашлялся – похоже, по привычке.

– Ты всегда был озорным мальчишкой, Холлмер, – ответил он. – Но, насколько я помню, никогда не был злым. Я поверил бы в то, что ты совершил убийство, лишь получив неоспоримые доказательства твоей вины.

– Достаточно откровенно, – заметил Джошуа. – А вы, Фрея?

– Мы тут болтаем о всякой чепухе, а утро между тем проходит, – проговорила она, высокомерно вскинув голову. – Я жду не дождусь, когда мы отправимся верхом в деревню, как вы нам и обещали, Джошуа.

– И я тоже, Джошуа, – подхватила Морган.

– Да и детям, полагаю, не терпится выйти из дому, – добавил Эйдан. – Однако я был бы рад сопроводить вас к мистеру Гарнетту сегодня попозже, Джошуа. Полагаю, вы намерены нанести ему визит? – Непременно, – отозвался Джошуа. – И тебе, Калвин, не мешает поехать с нами.

Тетушка прикусила губу, а потом проговорила:

– Мистера Гарнетта нет дома.

– Вот как, мэм? – удивился Эйдан.

– Иначе я бы сама его пригласила поговорить с кузеном Калвином. Мне не меньше других хочется услышать от него признание в том, что он ошибся. Но он уехал на несколько дней.

– Неужели? – бросил Джошуа, насмешливо взглянув на нее.

– Сейчас? – поразился Аллин. – Когда ему самое время отправляться со своими доказательствами в полицию? Но вот чего я никак не могу понять, Джошуа, должен признаться, так это того, почему он ждал целых пять лет и только сейчас решил сделать заявление.

– Наверное, Гарнетт уехал из дома, чтобы как следует обдумать свои показания, – заметил Джошуа. – Глупо было бы действовать слишком поспешно, после того как он так долго ждал, верно? Любой суд наверняка принял бы во внимание и мои слова, а ведь я не кто-нибудь, а маркиз Холлмер. Ему есть над чем поразмыслить. Например, над тем, что я должен был видеть рыбачью лодку, в которой он находился – полагаю, именно из лодки он наблюдал за этим ужасным преступлением, – и Алберт, естественно, тоже. А еще над тем, что он уплыл, не оказав несчастному помощи. Кстати, почему он так поступил? Опасался, что я и его убью?

– Похоже, ты не воспринимаешь выдвинутое против тебя обвинение всерьез, Джошуа, а напрасно, оно может быть очень серьезным, – слабым голосом проговорила тетушка. – У меня сердце разрывается при мысли о том, что я могу потерять еще одного человека, ведь ты мне почти как сын. Могу лишь предложить тебе уехать, пока не поздно, передать свой титул кузену Калвину и скрыться. По крайней мере, тогда ты будешь в безопасности.

– Ну что вы, – ухмыльнулся Джошуа. – Если я поступлю столь трусливо, то сам себя перестану уважать.

А я перестану себя уважать, если стану просто миссис, а не маркизой Холлмер, – заявила Фрея полным презрения голосом и встала. – Мне надоел этот разговор. Я поеду кататься верхом, даже если никто не составит мне компанию.

Остальные Бедвины тоже встали, да и кузины Джошуа последовали их примеру. Только маркиза не шевельнулась – была в полном изнеможении.

– Поскольку с Гарнеттом мы сегодня побеседовать не сможем, давайте наслаждаться хорошей погодой, – предложил Джошуа. – Может быть, соберемся в холле через полчаса? Думаю, детей и Пру тоже возьмем с собой. Пойдемте, тетушка, не стоит так расстраиваться. А Гарнетту я скажу пару ласковых слов, когда мы с ним встретимся. Он ответит за то, что причинил вам такие страдания. Позвольте, я помогу вам встать. – Он протянул тетушке руку, и той ничего Не оставалось делать, как ее принять.

– Надеюсь, ты с ним поговоришь, Джошуа, – прошептала она слабым голосом и, опираясь на руку племянника, побрела к двери. – Мне так тяжело, я больше не могу этого выносить.

* * *

Фрее не потребовалось много времени, чтобы понять, что Джошуа любят и в Пенхоллоу, и в деревушке Лидмер. Слуги в доме, как она заметила, всегда радостно ему улыбались при встрече или прислуживая за столом. Она не могла не сравнивать поведение этих слуг с поведением слуг из Линдсей-Холла, которым и в голову не могло прийти улыбнуться Вулфрику: это было бы равносильно тому, чтобы спеть или станцевать в его присутствии.

В Лидмере доброе отношение простых людей к Джошуа было еще заметнее. Его сразу узнавали, когда он скакал рядом с Фреей во главе группы родственников, отправившихся на конную прогулку. Женщины приседали в реверансе, мужчины кланялись. Казалось бы, ничего странного, как-никак Джошуа был маркизом Холлмером, если бы лица людей при этом не расплывались в улыбках, а самые смелые из них не выкрикивали приветствия. А потому Фрея нисколько не удивилась – и даже почувствовала восхищение, – когда Джошуа при первой же возможности соскочил с лошади и, бросив поводья Аллину, начал здороваться с мужчинами: одним пожимал руку, других хлопал по плечам, нескольких женщин даже расцеловал в морщинистые щеки.

При этом лицо его так и светилось радостью.

Именно в этот момент Фрея наконец-то до конца осознала, в какой попала переплет. С каждой минутой она узнавала Джошуа все лучше и лучше, удивляясь его противоречивой натуре. Сегодня утром за завтраком он был смелым и откровенным, насмешливым и улыбчивым, однако за его насмешками и улыбками скрывалась жесткость, если не сказать жестокость. Против этого мужчины она могла бы устоять. А вот сейчас он был полон тепла, доброты и любви к людям, на которых она, Фрея, к стыду своему, никогда не обратила бы внимания. Против этого мужчины устоять было гораздо сложнее. Он разительно отличался от любого мужчины ее круга.

Знай она об этом заранее, не оказалась бы в подобной ситуации. Она видела в Джошуа лишь великосветского повесу, распущенного и эгоистичного.

За всеми этими приветствиями он не забыл и своих родственников и гостей, которых привез в деревню на экскурсию. Оставив лошадей на конюшне деревенской таверны, все зашли в нее попить чаю или эля и отведать горячих булочек. Когда все уселись за столом, Джошуа принялся рассказывать о местных достопримечательностях. Ева с Эйданом не задержались надолго в таверне. Взяв детей, они отправились на пляж, который показал им Джошуа из окна. Он оказался не таким большим, как его частный пляж в Пенхоллоу, однако не менее живописным: несколько пирсов и многочисленные лодки, которые во время прилива оказывались в воде, а во время отлива – на песчаном берегу. Частити отправилась вместе с Евой и Эйданом; захватив с собой Пру. Калвин пригласил Констанс прогуляться по главной деревенской улице, а. Морган с Аллином отправились побродить по узким, спускающимся вниз улочкам с несколькими магазинчиками.