Трудно было представить себе миссис Лоу молодой рыжеволосой красавицей, которую преследуют все богачи и щеголи того времени. Трудно, но возможно. Даже теперь, будучи пожилой седовласой толстушкой, она сохранила мягкое обаяние, и ее увешанная драгоценностями фигура выдавала яркую личность, свойственную бывшей актрисе. Скорее всего, в молодости она и впрямь была прекрасной женщиной.

– Она сохранила фигуру до самой смерти дедушки, – продолжала Джудит. – Потом начала много есть, чтобы, по ее словам, притулить боль утраты, так что это скоро вошло в привычку. Правда, грустно, что они с дедушкой прожили счастливую жизнь, а их дети, мой отец и тетя, стыдятся своей матери и ее прошлого. Мне лично за нее не стыдно.

Ее рука оказалась зажата в его ладони, прежде чем Рэнналф успел сообразить, что делает.

– Да и чего вам стыдиться, – сказал он, – если вы ей обязаны своей красотой, талантом и богатством натуры?

Но, даже произнося эти слова, Рэнналф отчетливо сознавал, что члены его семьи воспротивятся браку с женщиной, имеющей столь запятнанное прошлое. Удивительно, что бабушка, зная правду о своей подруге, сочла Джулиану Эффингем достойной невестой, несмотря на то что по линии отца ее родословная была безукоризненной. Бьюкасл скорее всего придерживается иного мнения на этот счет.

– Скажите мне кое-что, – голос Джудит неожиданно прозвучал глухо и сдавленно, – только, пожалуйста, честно. Умоляю вас, не лгите. Я красива?

Рэнналф внезапно понял, почему она привыкла стыдиться своих рыжих волос и прятать их под шляпку, почему искренне считает себя дурнушкой. Каждый раз, глядя па нее, мистер Лоу, суровый священник, думал о своей матери, которая могла еще опорочить его перед паствой и друзьями, если правда выплывет наружу. Видимо, он воспринимал вторую дочь как свой тяжелый крест.

Свободной рукой Рэнналф взял девушку за подбородок и поднял к себе ее лицо. Щеки ее зарделись от смущения.

– Я знал многих женщин, Джудит, – сказал он. – я имел возможность наслаждаться самыми прекрасными из них, издалека восхищаться некоторыми недоступными, галантно преследовать других. Так поступают все богатые, праздные, пресыщенные джентльмены. Могу сказать откровенно, что никогда в своей жизни не встречал я женщины, чья красота могла бы сравниться с вашей.

Неужели это правда, неужели эти слова были произнесены искренне? Неужели она действительно красивая? Или он имел в виду только хорошенькую обертку, в которую завернута настоящая Джудит Лоу? Какая разница! В конце концов прав был тот, кто сказал, что настоящая красота заключена в душе человека.

– Ты очень красива, – прошептал Рэнналф, а потом наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

– Правда? – Когда она подняла голову, в ее зеленых глазах стояли слезы. – У меня не вульгарная внешность? Я не выгляжу распутной?

– Как вообще может красота быть вульгарной? – удивился лорд.

– Когда мужчины смотрят на меня, – призналась Джудит, – и видят меня целиком, они вожделеют меня.

– Это потому, что женская красота всегда желанна мужчине, – ответил Рэнналф. – А те из них, кто не умеет себя сдерживать и понятия не имеет о галантности, просто вожделеют красоту. Красота не убывает оттого, что вызывает у некоторых непристойные мысли.

– Но вы же не вожделели меня, – заметила Джудит. Рэнналфу стало очень стыдно. Он обратил внимание на эту женщину, преследовал ее и добивался только из чистого вожделения.

– Разве? – выдохнул он.

Джудит покачала головой.

– Я помню нечто особенное в твоих глазах, – прошептал он, – помимо твоих слов и действий. Может быть, легкий… юмор? Не могу подобрать подходящего слова. От тебя меня не бросало в дрожь, мне было… радостно.

Боже, помоги ему!

– Ты дал мне почувствовать себя красивой, – сказала Джудит, мечтательно улыбнувшись, – впервые в жизни. Спасибо тебе.

Рэнналф смущенно сглотнул. Его бы следовало высечь то, что он с ней сделал, а она говорит ему спасибо.

– Нам лучше вернуться в дом, – заметила девушка, стоило ему убрать руку от ее лица, – кажется, будет дождь.

Они встали, отряхнули траву с одежды. Джудит аккуратно надела шляпку и завязала большой бант на сторону под подбородком. Она определенно выглядела лучше без чепца, в соломенной шляпке.

– Я перейду через холм, а вы можете обойти его спереди, – сказала девушка.

Но у Рэнналфа возникла другая идея, которую он высказал тут же, не успев ничего как следует обдумать.

– Давайте пойдем вместе, – предложил он. – Здесь нас все равно никто не увидит.

Лорд предложил девушке свою руку, которую та приняла после минутного колебания, и вместе они начали взбираться вверх по склону. Редкие капли дождя то и дело шлепались им на головы с нахмурившегося неба.

– Мне кажется, – сказала Джудит, – что вы здесь, за городом, умираете от скуки. Тем не менее вы не захотели принимать участие во многих развлечениях на этой неделе.

– Я изучаю вопросы землевладения и управления поместьем, – отозвался Рэнналф, – и получаю от этого огромное удовольствие.

Девушка недоуменно воззрилась па своего спутника.

– Получаете от этого удовольствие? – Она звонко рассмеялась.

Рэнналф тоже не смог сдержать улыбки.

– Я ничего подобного не ожидал, – признался он. – Когда-нибудь Грандмезон станет моим, а я до сих пор не интересовался его делами. Теперь все изменилось. Представьте меня через несколько лет: я буду каждый день обходить свои владения, одетый в безразмерный сюртук, с косматой собакой у ног, и все мои разговоры будут вертеться вокруг Урожаев, дренажа и домашнего скота.

– Такое трудно вообразить, – снова рассмеялась Джудит. – Расскажите мне о своих делах. Чему вы успели научиться? Что нового увидели? Планируете ли провести какие-либо изменения, когда поместье станет вашим?

Сначала Рэнналф подумал, что она спрашивает чисто из вежливости, но очень скоро стало понятно, что Джудит искренне заинтересована. Так что всю дорогу до дома он без умолку говорил на темы, которые всего пару недель назад вызвали бы у него отчаянную зевоту.

Две пожилые леди продолжали сидеть в гостиной, где их оставил Рэнналф. Джудит высвободила свою руку и хотела пройти сразу к себе в комнату, но лорд ей не позволил.

– Там только моя бабушка и твоя, – резонно заметил он. – Остальные еще не вернулись.

Они под руку вошли в гостиную, и пожилые леди переглянулись.

– Я встретил мисс Лоу на прогулке, – сказал он, – и мы в течение целого часа наслаждались обществом друг друга.

От внимания Рэнналфа не укрылось, что взгляд леди Бимиш стал острым.

– Мисс Лоу, – проговорила она, – у вас очень милая шляпка. Почему я ее раньше на вас не видела? Свежий воздух придал вашему личику нежный румянец. Посидите со мной и расскажите, где вы научились так замечательно играть.

Рэнналф тоже принял предложение сесть, предварительно потянув за сонетку: миссис Лоу хотела вызвать горничную и попросить ее принести новый поднос с чаем.

Глава 15

Джудит сомневалась, стоит ли ей пойти на бал в Харвуде, несмотря на то что бабушка настаивала на ее присутствии, хотя бы для того, чтобы составить ей компанию.

– Боюсь, все молодые джентльмены передерутся за право потанцевать с тобой, – сказала она. – Я заметила, как изменилось их отношение к тебе за эту неделю, дорогая.

Впрочем, это рано или поздно должно было произойти. Ты такая же моя внучка, как Джулиана и Брануэлл.

Надо признаться, возможность пойти на бал и танцевать в паре с блестящими джентльменами казалась девушке очень соблазнительной. Она всегда с удовольствием посещала всякого рода собрания у себя дома и никогда не испытывала недостатка в партнерах. Но если раньше она считала, что мужчины приглашают ее на танец только из вежливости, то теперь ее мысли приняли иное направление.

«Я никогда не встречал женщины, чья красота могла бы сравниться с вашей».

Джудит страстно хотелось пойти на бал, но она боялась, что лорд Рэнналф специально выберет это главное событие двух праздничных недель в Харвуде, чтобы объявить о своей помолвке с Джулианой. Она не сможет находиться там и слышать его голос и видеть торжествующее выражение на лицах Джулианы и тетушки Эффингем. Она не вынесет его взгляда; исполненного презрительной насмешки. Джудит не сомневалась, что он посмотрит на нее именно так.

Девушка почти решила не ходить на бал, когда однажды после завтрака встретила на лестнице спускающегося вниз Брануэлла.

– Доброе утро, Джуд! – Брат похлопал ее по плечу и чмокнул в щеку. – Ты у нас ранняя пташка. Зато, наверное, днем любишь поспать. Все парни мечтают потанцевать с тобой и попросили меня убедить тебя прийти сегодня вечером на бал, как будто это я запрещал тебе принимать участие в развлечениях. Подозреваю, что во всем виновата тетушка Луиза, – сказал он и, быстро оглядевшись, понизил голос. – Знаешь, мне очень неприятно, что с моей сестрой обращаются, как с простой служанкой, только потому, что отец – священник, а дядя – настоящий набоб.

– Я вообще-то не слишком люблю танцевать, Бран, – солгала она.

– Лгунишка! – ласково укорил ее брат. – Все вы, девушки, любите балы. Послушай, Джуд, как только я расплачусь с этими беспардонными, надоедливыми торговцами, я устроюсь на какую-нибудь должность и сколочу себе состояние. И тогда ты сможешь вернуться домой, и все мои сестры найдут себе достойных мужей. Все будет хорошо.

Джудит не стала рассказывать брату, что ей и так придется с позором вернуться домой, а на ее место приедет Хилари.

– Но как ты собираешься выплатить свои долги, Бран? – неохотно спросила Джудит. Она всю неделю старалась не думать о его проблемах. В какой-то безумный момент она даже хотела попросить бабушку…

На секунду с его лица исчезло бодрое выражение, но он тут же снова улыбнулся, излучая всегдашнюю жизнерадостность и беззаботность.

– Что-нибудь обязательно подвернется, – заверил он сестру, – у меня есть все основания надеяться. Не забивай себе голову моими проблемами. Лучше подумай о бале. Обещаешь прийти, Джуд?