Мэри Бэлоу - Немного порочный

– Но у меня нет достаточно денег, чтобы сделать подарок тебе! – в отчаянии воскликнула Клер.

Удивленно подняв бровь, лорд Бедвин поднялся со стула. Клер Кемпбелл и в самом деле оказалась гордой женщиной. Она сведет с ума многих потенциальных обожателей, если рискнет когда-нибудь появиться в одном из лондонских светских салонов.

Вопреки предсказаниям Ральфа абсолютно все чепцы в ателье местной модистки оказались сплошным кошмаром. Напрасно Джудит надеялась, что ей не придется испытывать неловкость, принимая подарки от Ральфа. Мисс Нортон на секунду скрылась в задней комнате и появилась оттуда, неся в руках еще одну шляпку.

– Вот, – возвестила она, бросив оценивающий взгляд на Ральфа, – я специально приберегла ее для особого покупателя.

Джудит с первого взгляда влюбилась в это произведение искусства. В руках модистки была соломенная шляпка с небольшими полями и красновато-коричневыми лентами. Шляпа была украшена букетиком шелковых цветов сочных оттенков осени. В то же время она не казалась вычурной, именно в простоте состояла ее главная привлекательность.

– Она подходит к цвету лица мадам, – заметила модистка.

– Примерь ее, – скомандовал Ральф.

– О, но я…

– Примерь ее.

Джудит подчинилась. Порхающие руки мисс Нортон ловко водрузили ей на голову шляпку, завязали широкий бант слева от подбородка и услужливо подали зеркало, чтобы молодая женщина могла полюбоваться собой.

Боже, шляпка удивительно шла ей. Огненно-рыжие волосы девушки спереди и сзади выбивались из-под полей. Все шляпки, которые ей приходилось носить раньше, выбирала мама (правда, с молчаливого согласия Джудит). Стоит ли говорить о том, что они были, призваны как можно лучше скрыть морковные волосы девушки.

– Мы возьмем ее, – сказал Ральф.

– О, но… – Клер резко развернулась, оказавшись с ним лицом к лицу.

– Вы не пожалеете, сэр, – вмешалась мисс Нортон. – Эта шляпка выставляет красоту мадам во всем совершенстве.

– Вы правы, – согласился Ральф, выуживая из кармана плаща кошелек внушительных размеров. – Мы возьмем эту шляпку. Мадам будет носить ее.

Джудит смущенно сглотнула. Настоящей леди строго-настрого запрещалось принимать подарки от джентльмена, с которым она не была обручена. И даже тогда…

Какая чушь! Как глупо после вчерашней ночи думать о том, что прилично леди. Кроме того, шляпка была лучшим из того, что она видела в своей жизни.

– Спасибо, – сказала Клер, заметив, сколько купюр Бедард отдал мисс Нортон. Ужаснувшись, Джудит закрыла глаза и вдруг испытала совершенно противоположное чувство – удовольствие от того, что стала обладательницей новой дорогой и красивой вещи. – Спасибо, – повторила она, когда они вышли из магазина и Ральф раскрыл над их головами большой старинный черный зонтик. Трактирщик настоял, чтобы молодые люди взяли его с собой на прогулку хотя трудно было назвать променадом те пять минут, которые они потратили на то, чтобы преодолеть болотистый луг между трактиром и магазинами. – Шляпка просто восхитительна.

– Хотя красота хозяйки ее затмевает, – заметил Ральф. – Зайдем в большой магазин?

В магазине чего только не было! Все вещи стоили очень недорого и выглядели кричаще, что могло удовлетворить только весьма невзыскательный вкус. Тем не менее, молодые люди внимательно рассмотрели все товары, склонив друг к другу головы и посмеиваясь над самыми нелепыми образчиками. Потом хозяин магазина завел с Ральфом разговор о погоде, которая наконец начала проясняться. Торговец с уверенностью предсказывал, что завтра утром будет светить солнце.

Вынув из ридикюля кошелек, Джудит быстро пересчитала его содержимое. К счастью, там было как раз столько, сколько ей было необходимо. Оставалось только надеяться, что завтрашний экипаж доставит ее к тетушке без всяких задержек, иначе ей не на что будет купить себе чашку чая. Честно говоря, Джудит было на это наплевать. Она взяла с полки небольшую табакерку, на крышке которой была выгравирована ужасно уродливая голова поросенка, и отнесла ее к кассе. Она заплатила за вещь, пока Ральф безуспешно пытался закрыть огромный зонт, который на обратном пути уже не мог им понадобиться.

Джудит вручила ему подарок, когда они вышли из магазина. Развернув оберточную бумагу, Ральф расхохотался.

– Значит, так ты меня оцениваешь?

– Будешь вспоминать обо мне всякий раз, когда захочешь чихнуть, – сказала Джудит.

– О-о-o, – протянул Ральф, расстегнув плащ и аккуратно убрав табакерку во внутренний карман, – я буду вспоминать о тебе, Клер. Я сохраню твой подарок. Ты потратила на него свои последние деньги?

– Нет, конечно, нет, – поспешила заверить его Джудит.

– Лгунья! – Ральф взял ее под руку. – Сейчас только день, и скука еще не успела загнать нас в постель, но, думается мне, этого недолго ждать. Как ты думаешь, в постели нам будет невыносимо?

– Нет, – возразила Джудит, у которой внезапно перехватило дыхание.

– У меня тоже такое чувство, – заметил Ральф. – Трактирщик и его жена отлично нас накормили. Надо бы нам как-нибудь нагулять аппетит, чтобы отдать должное прекрасному ужину, который они наверняка готовят для нас. Можешь придумать какой-нибудь способ?

– Да, – уверенно ответила Джудит.

– Только один? – прищелкнул языком Ральф.

Она улыбнулась. Девушка чувствовала себя красавицей в новой шляпке, ее подарок лежал у него в кармане плаща, и вдвоем они направлялись в трактир, где их ждала теплая постель. Впереди были целый день и целая длинная ночь. Она постарается превратить это время в вечность.

Джудит подняла глаза к небу, которое уже местами очистилось от туч и сияло голубизной. Лучше не смотреть вверх. Пройдет еще много часов, прежде чем наступит утро.

– Ты только посмотри на это! – полным восхищения голосом воскликнула Джудит. – Ты видел когда-нибудь нечто более потрясающее?

Молодая женщина стояла у окна, локтями опершись о подоконник и поддерживая кулачком подбородок. Она любовалась закатом, окрасившим небо в немыслимые оттенки оранжевого, золотистого и розового цветов. Сегодня на ней было шелковое платье в полоску кремово-золотистого оттенка, которое вполне соответствовало простому и в то же время элегантному стилю. Свободно распущенные по плечам волосы казались темными по сравнению с платьем.

Эта женщина не переставала удивлять Рэнналфа. Кто бы мог подумать, что актриса будет восхищаться закатом?

Или выказывать совершенно детский восторг по поводу шляпки, которая, несомненно, была очаровательной, но чересчур кричащей и дорогой? Или хихикать над дешевой уродливой табакеркой и тут же потратить на нее последнее пенни из своего дорожного содержания? Или заниматься любовью с такой самоотдачей и видимым наслаждением?

– Ральф! – Она повернула голову и протянула к нему руки. – Подойди, взгляни на это.

– Я как раз смотрел. Причем ты являлась неотъемлемой частью картины.

– О, не стоит тратить время на лесть, – отмахнулась Клер, – лучше подойди и посмотри.

Взяв в руку ее ладошку, Рэнналф встал у окна.

– Да.

Она крепче сжала его руку.

– Я рада, что пошел дождь, – тихо проговорила она, – рада, что экипаж перевернулся, и рада, что ты не остановился переждать непогоду в городке.

– Я тоже. – Ральф обнял девушку за плечи.

Она прижалась к нему, и вдвоем они наблюдали за тем, как солнце постепенно исчезает за грядой дальних холмов.

Ему снова захотелось оказаться с ней в постели. Ральф так и собирался поступить: заниматься с ней любовью всю ночь, пока силы не иссякнут. Однако сегодня вечером он не ощущал ни страстного нетерпения, как вчера, ни вожделения, как сегодня днем. Сейчас его состояние можно было бы определить как меланхоличное, что было совсем ему несвойственно.

После прогулки по магазинам они дважды предавались любовным утехам, причем, как заметил Рэнналф, на свежих простынях. Потом немного поспали, а затем поужинали в комнате. После ужина Клер сыграла перед ним роли Виолы и Дездемоны. А потом обратила внимание на закат.

Время утекало, как песок сквозь пальцы, и Рэнналф сожалел, что не сможет довести их связь до логического завершения. Это скорее всего заняло бы несколько дней, не больше недели, во всяком случае.

Вздохнув, Клер обернулась и посмотрела на него. Он поцеловал ее. Рэнналфу нравилось, как она целуется, расслабляя губы, открываясь для него, с готовностью отвечая на его вторжение и полностью подчиняясь его воле. На се губах чувствовался вкус вина, хотя этим вечером она выпила всего один бокал.

Во время поцелуя в голову Рэнналфу пришла идея, замечательная, абсолютно логичная.

– Завтра я поеду с тобой, – объявил он, оторвавшись от губ девушки.

– Что? – Она удивленно воззрилась на него из-под полуопущенных век.

– Я еду с тобой, – повторил он.

– В почтовом экипаже? – нахмурилась Клер.

– Нет, я найму отдельную карету, – сказал он. – Здесь наверняка найдется хотя бы один свободный экипаж. Мы будем путешествовать со всеми удобствами, мы…

– Но как же твои друзья? – осведомилась Клер.

– Они не вышлют на мои поиски вооруженные отряды, – заверил ее Рэнналф. – Они даже не знают точно, когда меня ждать. Я поеду с тобой в Йорк, я горю желанием увидеть тебя на настоящей сцене, в окружении других актеров. Кроме того, мы еще не успели надоесть друг другу, не так ли?

Клер продолжала молча смотреть на него.

– Нет, – наконец ответила она, – я не могу причинять тебе такие неудобства. Карета будет стоить целое состояние.

– У меня достаточно туго набит кошелек, – отрезал мужчина.

Клер медленно покачала головой.

– Тебя кто-нибудь ждет? – осведомился Рэнналф. – Другой мужчина?

– Нет.

– Тогда кто? Кто-то, кого обидит мое намерение сопровождать тебя в поездке?

– Нет.

Несмотря на отрицательный ответ, Клер продолжала медленно качать головой. Тогда Рэнналф подумал еще об одной, гораздо более неприятной причине.