— Дама уронила перчатку нарочно, — безнадежно вздохнув, пояснил герцог. — Ее должен был достать лорд Пауэлл, причем без столь печальных последствий.

Кристина обернулась и удивленно посмотрела на него:

— Но зачем она это сделала?

— У нее… не слишком приличная репутация, и она строит из себя недотрогу, а Пауэлл всеми силами пытается добиться ее расположения.

Кристина продолжала с изумлением взирать на герцога, пока он выезжал из иарка на улицу. Этот искренний взгляд трудно было выносить, особенно когда лицо молодой женщины находилось всего в нескольких дюймах от него. Он почти забыл, какими голубыми были ее глаза и как они могли неожиданно заискриться смехом.

— Получается, я лишила его возможности проявить галантность и привлечь внимание дамы сердца, — огорчилась Кристина. — Бедняга!

Герцог чуть было не расхохотался, но в этот момент наперерез им выбежал дворник в поисках брошенной кем-то монетки, так что ему пришлось сосредоточить все внимание на дороге.

Кристина продолжала смотреть на него, даже когда опасный участок остался позади. Ее глаза все еще смеялись.

— Я поставила вас в ужасно неловкое положение, — заметила она. — Теперь вы понимаете, как вам повезло, когда прошлым летом я отвергла ваше поспешное предложение?

— В самом деле повезло, — коротко отозвался он.

Наконец миссис Деррик отвернулась и устремила взгляд вперед.

— Ну что ж, я рада, — заговорила она после недолгого молчания. — И хотя мне жутко стыдно, что вы присутствовали при столь нелепой сцене сегодня днем, я также благодарна вам за то, что вы оказались там. Я так промокла, что с трудом могла бы добраться до дома.

И, кроме того, на нее глазели бы все прохожие. Ее промокшее платье выглядело как вторая кожа. Боже милостивый, оно к тому же было розового цвета!

Они все ближе подъезжали к особняку Ринейблов.

— Благодарю вас за помощь, — сказала Кристина, — и постараюсь больше не ставить вас в такое положение. Послезавтра мы возвращаемся в Глостершир, так что прощайте.

Герцог удержал Кристину в седле, спешился сам, а потом помог ей спуститься с лошади. На миг ему показалось, что у него в руках мокрая куча тряпок, завернутая в его сюртук. Она хотела было снять сюртук и вернуть законному владельцу, прежде чем подняться по ступенькам крыльца, но герцог ей не позволил.

— Я войду в дом вместе с вами, — не допускающим возражений тоном сказал он. — Вы подниметесь к себе в комнату в сюртуке, а затем отправите мне его с горничной.

— Вы очень добры…

— Я очень практичен, так будет точнее. — Герцог поднялся по лестнице вперед Кристины и ударил в дверь латунным молоточком.

— Прощайте, — проговорила Кристина, когда они оказались в холле под каменными взглядами дворецкого и лакея, — вы можете радоваться, что раз и навсегда избавились от меня.

Впервые в жизни она смотрела не прямо ему в глаза, а куда-то на подбородок, и в ее глазах не было привычного блеска.

— Неужели? — Герцог насмешливо поклонился, и Кристина неровной походкой направилась к лестнице, одной рукой прижимая к себе сюртук, а другой придерживая его фалды.

Неужели?

Неужели после сегодняшнего унижения ее отъезд станет для него счастливым избавлением? Поистине ужасная женщина. Неудивительно, что покойный супруг считал ее досадной помехой. Нет также ничего странного в том, что Элрики враждебно относились к ней и даже пытались настроить его против нее. Миссис Деррик обладала странным чувством юмора — вместо того чтобы умереть от стыда, она помахала толпе зевак рукой. Она как магнит притягивала к себе всяческие неприятности. А еще она была дочерью сельского учителя.

В самом деле, какое счастье, что послезавтра она уезжает домой и он больше никогда не увидит ее. Как хорошо, что сегодня, когда он собирался нанести ей визит, ее не было дома и они встретились с ней именно в тот унизительный момент.

Да, он счастлив раз и навсегда избавиться от нее. Он должен был первым попрощаться с ней. Теперь осталось только выбросить ее из своих мыслей и… из своего сердца.

Через несколько минут горничная принесла ему мокрый сюртук. Герцог вышел из дома, сел на лошадь и уехал — уехал из ее жизни.

Он радовался, что несчастье миновало его.

Кристина была на грани отчаяния.

Утром ей нанесли визит Гермиона и Бэзил. Они сказали, что приехали удостовериться, что она не заболела после вчерашнего происшествия, о котором они, естественно, уже были наслышаны. Еще бы! О таком не услышал бы только глухой! Разумеется, на самом деле они приехали с единственной целью — убедиться, что завтра она действительно уезжает.

И она не собиралась их разочаровывать.

Мелани сперва очень страдала оттого, что они так рано покидают Лондон, но потом вспомнила, что через неделю будет день рождения у Филиппа, ее старшего ребенка и единственного сына, и решила, что недели ей едва хватит на то, чтобы доехать до дома и подготовить праздник.

Наконец-то они уезжают! Кристина никогда в жизни не была так счастлива — и одновременно так удручена.

Не успели Элрики откланяться, как прибыл граф Китредж, также желавший удостовериться, что миссис Деррик не пострадала после вчерашнего случая в Гайд-парке. Затем с напыщенным видом, покачивая головой и подмигивая леди Ринейбл, он попросил баронессу оставить их с Кристиной наедине. Мелани, предательница, весело улыбнувшись подруге, немедленно вышла из комнаты.

Кристина мужественно отвергла его предложение руки и сердца, которое он сделал четыре раза в четырех разных формах за четверть часа, отказываясь поверить, что она говорит серьезно. Он пообещал приехать в Глостершир после того, как парламент будет распущен на лето, возобновить знакомство с мистером и миссис Томпсон и выразил надежду найти миссис Деррик в более благоприятном расположении духа.

Все это было весьма неприятно, хотя, рассказывая об этом хохочущей Мелани, Кристина сама не удержалась от смеха.

— Ты просто очень привлекательна, дорогая, — сказала Мелани, вытирая глаза отделанным кружевом носовым платочком. — Был бы Китредж лет на тридцать помоложе и покрасивее, поумнее и посообразительнее! К сожалению, он не такой, да и вряд ли был когда-нибудь. Ты знаешь, вы с Бьюкаслом выглядели вчера весьма романтично, уезжая вместе на лошади. Правда, ты была закутана в его сюртук, волосы у тебя обвисли, а герцог был мрачнее тучи. Не думаю, что его обрадовала необходимость прийти тебе на помощь.

— Да уж, — вздохнула Кристина. В следующий момент обе женщины громко расхохотались, хотя Кристина по-прежнему чувствовала себя глубоко несчастной.

Слава Богу, завтра они возвращаются домой. Вот только от этой мысли ей становилось еще хуже.

В середине дня, когда Кристина находилась у себя в комнате и упаковывала вещи, хотя Мелани несколько раз пыталась дать ей в помощь горничную, в дверь постучал лакей и передал просьбу баронессы спуститься вниз. Войдя в гостиную, Кристина увидела, что Мелани с довольной улыбкой восседает по одну сторону от камина, а герцог Бьюкасл поднимается со стула с другой стороны.

Настроение Кристины, которое все это время находилось на нулевой отметке, взметнулось вверх.

— Миссис Деррик, — поклонился Бьюкасл.

— Ваша светлость!

Мелани молча продолжала ухмыляться.

— Я надеюсь, вы не слишком пострадали после вчерашнего приключения? — осведомился герцог.

— Очень мило с вашей стороны не называть вещи своими именами. Уверяю вас, пострадала только моя гордость.

На самом деле Кристина чуть в обморок не упала, когда сняла перед зеркалом герцогский сюртук.

Бьюкасл, разумеется, приехал не только для того, чтобы справиться о ее самочувствии. Вчера они распрощались. Во всяком случае, она с ним распрощалась. Герцог не сказал ничего в ответ на ее «прощайте». Внезапно Кристине стало грустно от того, что он не сказал даже такой малости, как «прощайте», когда они расставались навсегда.

— Не хотели бы вы немного прогуляться со мной по парку, миссис Деррик? — неожиданно предложил герцог.

— Прогуляться? — Боковым зрением Кристина заметила, что улыбка Мелани стала какой-то искусственной.

— Да-да, прогуляться, — повторил Бьюкасл. — Я провожу вас обратно, так что вы успеете к чаю.

Мелани нетерпеливо постукивала лорнетом по деревянному подлокотнику кресла.

— Замечательная мысль, Бьюкасл, — сказала она. — Кристина сегодня так и не побывала на свежем воздухе — мы все утро принимали посетителей.

Однако герцог, вскинув брови, продолжал смотреть только на Кристину. Если она откажется, то после его ухода Мелани не даст ей покоя. А если согласится, то Мелани набросится на нее сразу по возвращении. Кристина не хотела больше видеть герцога. В самом деле не хотела.

— Спасибо, — вдруг услышала она собственный голос, — я только захвачу шляпку и накидку.

Через несколько минут они шли по улице под руку по направлению к парку. Кристина уже забыла, каким он был высоким, как на нее действовала его близость, какую мощную ауру распространял вокруг себя этот мужчина. Но она не забыла, как они были близки. Внезапно ей стало нечем дышать. Ей нечего сказать ему, кроме того, что уже было сказани вчера, да и у него вряд ли имелось что сказать ей.

Зачем, зачем он пригласил ее на эту прогулку? Хорошо хоть на улице было много людей и вещей, на которых можно сосредоточить внимание.

Однако очень скоро она осталась наедине с герцогом Бьюкаслом в пустом и тихом Гайд-парке. В том месте, куда они пришли, не было ни души. Возможно, всему виной оказалась прохладная ветреная погода.

Кристина обернулась:

— Ваша светлость.

— Миссис Деррик.

С каким-то глупым тщеславием Кристина вдруг напомнила себе, что на ней сегодня новое голубое платье с накидкой того же цвета и серая шляпка, которую она надевала на свадьбу. Эта шляпка особенно нравилась ей: поля с внутренней стороны были отделаны голубым шелком в складку, и ленты по цвету подходили к ее наряду. Сейчас она уж точно не походила на пугало, как во время праздника в Скофилде или как вчера после неудачного купания.