Если бы миссис Деррик позволила ему закончить фразу, он сделал бы ей предложение руки и сердца, и тогда — катастрофа. Если бы он закончил свою мысль, то, разумеется, не получил бы отказа. Чувствовать себя оскорбленной предложением стать его любовницей — одно дело, но какая женщина в здравом уме откажется стать герцогиней, женой одного из самых богатых людей в Британии?

Это определенно была бы катастрофа.

Тем не менее, Вулфрик чувствовал себя так, словно только что упустил предоставленный судьбой шанс вырваться из рутины, из круга семейных и общественных обязанностей, чтобы за его пределами отыскать неизведанную доселе радость.

Радость?

Он подумал о том, как счастливы Эйдан с Евой, Рэнналф с Джудит — точно так же, как Аллен с племянницей барона, Фрея со своим маркизом и Морган с графом.

Однако ни один из них не являлся герцогом Бьюкаслом, который может ожидать от жизни чего угодно, кроме свободы и личного счастья.

Направляя свои шаги в сторону искрящегося весельем особняка барона Ринейбла, Вулфрик думал о том, что жизнь покажется ему серой, если в ней не будет места Кристине Деррик.

Но ведь жизнь вообще сера. В действительности за пределами круга семейных и общественных обязанностей не было ничего, во всяком случае, для такого человека, как он. В возрасте двенадцати лет ему ясно дали понять, что он не такой, как все, что он стоит в стороне от остальных и до конца своих дней будет оторван от людей в силу своего высокого положения и накладываемых им обязанностей. В течение недолгого времени — быть может, всего нескольких месяцев — он пытался бороться с судьбой, прежде чем смириться окончательно.

В результате он хорошо усвоил урок. Ребенок, во плоти которого он жил и мечтал в течение двенадцати лет, исчез, и теперь он должен смириться с тем, что Кристина Деррик — не для него.

Музыка в бальном зале, расположенном под комнатой Кристины, на время затихла в тот момент, когда она принялась собирать свои скромные пожитки.

На ее кровати сидел Джастин. Разумеется, правила приличия запрещали ему находиться здесь, но ей было все равно. Кристина испытала облегчение, когда открыла дверь и обнаружила, что к ней постучался именно Джастин, а не Мелани, не Элеонора или кто-нибудь еще.

— Я подумала, что лучше будет вернуться домой с мамой и Элеонорой сегодня, чтобы избавить Берти от необходимости выделять мне завтра утром карету.

— И поэтому в разгар бала решила заняться сбором вещей вместо того, чтобы прислать сюда горничную, — сказал Джастин. — Бедная Крисси, я видел, как Гектор налетел на тебя, когда ты танцевала, и как потом Бьюкасл вынес тебя в сад. Через час я увидел, как ты проскользнула обратно в зал и по стенке прокралась к выходу. Ты уверена, что ничего не случилось? Надеюсь, герцог не повторил своего оскорбительного предложения?

Кристина вздохнула, укладывая пару туфель на дно сумки. Джастин обладал удивительной способностью появляться на сцене каждый раз, когда у нее в жизни приключались неприятности, словно чувствуя, что ее что-то тревожит, что ей необходим друг, которому можно излить свой гнев, разочарование или любое другое горькое чувство. Он неизменно находил способ утешить ее, дать добрый совет или просто вызвать у нее улыбку. Кристина всегда считала, что ей повезло, раз у нее был такой друг. Но сегодня ей не хотелось делиться своими чувствами даже с ним.

— Нет, конечно, нет, — сказала она. — На самом деле он вел себя очень галантно и оставался со мной рядом до тех пор, пока я не смогла наступать на ногу. А потом мы немного потанцевали и прогулялись, пока не затихла музыка. Затем он, я полагаю, отправился играть в карты, а я немного постояла в саду. На улице было так тихо и прохладно, что мне не хотелось возвращаться. Потом мне пришла в голову мысль собрать вещи, чтобы уехать сегодня вечером и не ждать до завтра.

Джастин с улыбкой посмотрел на нее, и Кристина поняла, что он впервые в жизни почувствовал ее ложь. Но, будучи ее близким другом, он не стал требовать от нее больше сведений, чем она готова была дать.

— Рад, что не расстроил тебя, — сказал он.

— Нет, не расстроил, — заверила друга Кристина, кладя в сумку щетку для волос. — Но я с удовольствием вернусь домой. Осмелюсь предположить, что Гермиона с Бэзилом также будут рады моему отъезду. Знаешь, что сделали эти две мерзавки, леди Сара Бакан и Харриетт Кинг? Они рассказали моим родственникам все об этом глупом пари.

— О, Крисси, — перебил ее Джастин, — боюсь, это я виноват. Одри поведала мне о пари после того, как ты стала победительницей, а я, подумав, что эта новость молниеносно распространится в кругу гостей, решил сам все рассказать Гермионе. Я хотел убедить ее, что тебя втянули в спор против воли, что ты не ставила деньги, что это Бьюкасл пригласил тебя прогуляться с ним по аллее, а не наоборот — я же видел это, помнишь? — и что ты никоим образом не флиртовала с ним. Я надеялся, что она все поймет, и, похоже, ошибся. Быть может, не расскажи я ей о пари, она бы никогда ничего не узнала.

Кристина в смятении взглянула на друга. Оказывается, это Джастин виноват в ужасной сцене на пикнике? Она по опыту знала, что он часто самовольно вмешивался, если с ней случались несчастья, чтобы защитить, выгородить ее, заступиться за нее, и всегда ценила стремление Джастина быть ее защитником, хотя его усилия редко достигали цели. Вот и в данном случае его, к сожалению, не за что благодарить. Его вмешательство причинило только вред.

— Прости меня, — проговорил Джастин с таким расстроенным видом, что сердце Кристины растаяло.

— Ладно, — сказала она, — не ты, так кто-нибудь другой. И потом, какое это имеет значение? После сегодняшнего вечера вряд ли я их когда-нибудь увижу.

Никогда больше она не примет от Мелани приглашения на торжество, где будет присутствовать чета Элрик.

И все-таки Кристина чувствовала боль в сердце. Бэзил приходился Оскару братом, и в течение нескольких лет Кристине казалось, что он стал братом и ей. А Гермиона когда-то была ей как сестра.

— Я еще раз поговорю с ними, — пообещал Джастин.

— Спасибо, не стоит. — Кристина закончила укладывать сумку и направилась к двери. — Ты столько раз заступался за меня, Джастин, что они перестали тебе верить. Лучше оставить все как есть. Кажется, ужин подошел к концу. Полагаю, мне надо еще раз спуститься, хотя до конца бала осталось, скорее всего, не больше пары танцев. Думаю, никто из соседей не задержится допоздна, а что касается гостей, то им завтра рано уезжать.

— В таком случае пойдем потанцуем вдвоем, — предложил Джастин, вставая, чтобы открыть перед Кристиной дверь, — и, пожалуйста, улыбайся так, как только ты умеешь улыбаться, несмотря на то что Бьюкасл, будь он проклят, чем-то расстроил тебя.

— Совсем нет, — возразила Кристина, — я просто немного устала, вот и все. Но не настолько, чтобы не согласиться потанцевать с тобой.

Трудно было представить себе состояние большей подавленности, чем то, в котором она пребывала сейчас. Кристина совершенно упала духом, но все-таки продолжала улыбаться.

Сообщив матери и Элеоноре о том, что поедет домой с ними, Кристина немного потанцевала с Джастином и мистером Джерардом Хильерсом. Она намеренно улыбалась и старалась казаться веселой. К ее великому облегчению, герцога Бьюкасла в бальном зале не было.

В конце вечера она поблагодарила Мелани с Берти и сказала, что уезжает вместе с матерью. После этого она надеялась ускользнуть незамеченной, но Мелани громко объявила о том, что миссис Деррик уезжает, превратив ее отъезд в громкое публичное событие, чего Кристина надеялась избежать.

Она обняла Одри, пожала руку сэру Льюису Уайзману и пожелала им веселой свадьбы, которая должна была состояться будущей весной, поцеловала леди Моубери в щеку, пообещала писать ей, потом попрощалась с целой толпой молодых людей, которые говорили все разом и весело смеялись.

Даже Гермиона и Бэзил сочли своим долгом попрощаться с родственницей. Гермиона поцеловала воздух возле щеки Кристины, а Бэзил коротко кивнул ей. По непонятной причине на глаза Кристине навернулись слезы, и она несказанно удивила Гермиону — да и себя тоже, — крепко обняв золовку.

— Прости меня, — прошептала она, — прости меня, Гермиона. Мне так жаль.

Кристина не помнила, что говорила, но когда она повернулась и направилась к ожидавшей ее карете, Гермиона подошла к мужу, а тот обнял ее за плечи.

Герцога Бьюкасла не было среди собравшихся на террасе. Откинувшись на спинку обитого плюшем сиденья, Кристина почувствовала огромное облегчение, хотя грудь сдавливали непролитые слезы. Она была очень, очень рада, что герцог не вышел попрощаться.

— Мы так хорошо провели время, — сказала миссис Томпсон, усаживаясь напротив Кристины вместе с Элеонорой. — Приятно было наблюдать, каким успехом ты пользовалась, дочка.

— Что ж, так и должно быть, — заметила Элеонора. — В конце концов, она Деррик по мужу, родственница леди Ринейбл, виконта Элрика и виконта Моубери. Наша Кристина — важная дама. — Элеонора подмигнула младшей сестре.

— Как мило вел себя граф Китредж. Он даже пригласил тебя на танец, Кристина. И герцог Бьюкасл последовал его примеру, хотя я думала, что это весьма неприятный человек. Он так и не захотел с нами познакомиться.

— Герцог слишком холоден и высокомерен, — согласилась Элеонора. — Я просто в восторге оттого, что вечер наконец завершился. Никогда не видела ничего привлекательного в том, чтобы топтаться по полу в компании множества людей, выбиваться из сил и упражняться в красноречии, когда можно с большим успехом провести время дома за хорошей книгой.

— И я рада, что эти две недели подошли к концу, — сказала Кристина. — Я скучала по детям и школе, по нашим племянникам, по деревенским жителям и по нашему саду.

— И все-таки, — возразила миссис Томпсон, — мне всегда кажется, что тебе скучно жить с нами, после того как ты побыла светской дамой.