– Да, девочка, да, все так… Ты завтракать будешь?
– Нет, я только кофе. Я тороплюсь… А вы не подскажете, где ключи от Юлиной машины? Она мне разрешила свою машину взять.
– Да вон они, на гвоздике… А почему опаздываешь-то? Вчера говорила, тебе к одиннадцати надо…
– Да, но… Я хочу домой заехать. Надо для Сонечки теплую курточку взять. Вдруг завтра холодно будет?
– Да нет, всю неделю теплую погоду обещали… Похолодание только к воскресенью!
– Ну все равно, мало ли…
– Что ж, тебе виднее. Езжай, если хочешь. А за Сонечку не беспокойся, ей здесь хорошо. Нам с Юлей она не в тягость, наоборот… Ангел, а не ребенок. Не понимаю твоего бывшего мужа, хоть убей, не понимаю! Тебе кофе с молоком или черный с лимоном?
– С лимоном… Спасибо вам, Ольга Викторовна. Если бы не вы… И не Юлька…
Опять она едва не расплакалась. И потом слезы щекотали в горле, когда ехала на Юлькиной машине в город. Припарковалась у подъезда, вдохнула-выдохнула… Надо идти. Хоть бы Наташки дома не оказалось! Хоть бы ей утренняя смена выпала!
Дверь открыла мама. Зевнула, потерла вялую щеку ладонью:
– А, это ты… Заходи, а то с лестницы по ногам дует.
– Кто пришел, мам? – послышался из кухни голос Наташки.
– Это Лиза, Наташ… – произнесла мама обыденно и развернулась, пошла по коридору в сторону своей комнаты, шаркая тапочками и приговаривая себе под нос: – Голова как болит, будто раскалывается. Сегодня магнитная буря, наверное.
Лиза шмыгнула в свою комнату, закрыла за собой дверь, огляделась. Ага, вещи Наташка все-таки вынесла. В углу снова письменный стол стоит, старый, еще со школьных времен, на нем громоздится компьютер. И диван у стены – тот самый, из гостиной, пухлый-надменный, на котором они спали с Сонечкой первую ночь. И плетеное кресло-качалка. Хорошая вещь, раритетная. Соседи, помнится, выбросить собрались, а она забрала… Наташка на нее тогда страшно ругалась – нечего, мол, квартиру старьем захламлять! Но, если со стороны посмотреть… Это изящное кресло еще фору даст пухлому Наташкиному дивану, сто очков вперед!
Кстати, а книги где? Но с книгами – это потом. Да и не важно, в общем… Наташка с мамой вполне могли вынести их на помойку. Ага, вот и чемодан за диваном нашелся.
Открыла, начала перебирать его содержимое, откровенно досадуя. Ну зачем, к примеру, ей могут понадобиться эти нарядные платья? Куда их надевать? И ничего делового нет, к случаю подходящего… Как так собиралась? Хотя… Она и не помнит, как собиралась. И глаза не видели в тот момент, и руки не чувствовали, и самой ее будто не было. Но вот это платье вполне… Черное, узкое, с белым атласным воротничком. Но к нему прическа нужна…
Нет, нет! Не то. Оно хоть и черное, но все равно вызывающе кокетливое. Черт, ни одних брюк не взяла! И ни одной юбки! Придется в джинсах идти… Хорошо, хоть блузка нашлась, пусть белая и полупрозрачная, но к джинсам подойдет. По крайней мере, лучше, чем клетчатая рубашка-ковбойка…
Наташка заглянула в комнату аккурат в тот момент, когда Лиза надевала блузку. Глянула на гору одежды, разбросанную по дивану, на раззявленную пасть чемодана, произнесла с ухмылкой:
– Шкурку, что ли, меняешь? Ну-ну… Видать, успела к новому папику пристроиться? Быстро ты, быстро. А мы тут корячимся, понимаешь ли, вещи туда-сюда перетаскиваем. Хоть бы посвятила нас в свои планы.
Лиза сердито сдунула прядь со лба, застегнула молнию на джинсах. Отвернувшись от Натальи, начала деловито складывать в пакет вещи для Сонечки.
– Может, вымолвишь хоть словечко? По какому адресу обитать собираешься? А то, мало ли… Вдруг покупатели на квартиру найдутся, подпись твоя нужна будет.
– Мой телефон есть у мамы. Если что, позвонишь.
– А… Ну, ладно. А ребенок-то где? Куда успела сбагрить?
– Не твое дело.
– Да, и впрямь… Не мое это дело. Но коммунальные платежи все равно будешь платить как за двоих проживающих, за себя и за ребенка, поняла? Вот придут квитанции за новый месяц, и я разбросаю на всех, поняла? Так будет справедливо! Ну, чего молчишь?
– Делай, что хочешь… А сейчас выйди, пожалуйста, ты мне мешаешь.
– Ишь ты… Я в своем доме нахожусь, между прочим!
– Ты находишься в моей комнате!
– И что?
– И ничего!
Лиза резко развернулась, уставилась Наталье в глаза, будто хотела оттолкнуть силой взгляда. Вдруг почувствовала в себе такую силу – да, может и оттолкнуть… И вполне сильная вышла сила, не уступила хамской Наташкиной. Сестра сглотнула нервно и отступила к двери, пробормотав себе под нос:
– Да ты вообще ненормальная, что ли… Вся в маму пошла, психушка по тебе плачет… Ой, скорей бы разъехаться, да и глаза бы мои на вас не глядели.
В ванной Лиза быстро подкрасилась, причесалась, то есть собрала волосы в хвост. Гладкая прическа ей очень шла, делала лицо строгим и сосредоточенным. Наверное, Саша ее не узнает… Совсем, совсем другая!
Он ей в лицо даже не взглянул толком. Сидел за своим столом, уставившись в монитор компьютера. Поздоровался, указал плавающим жестом на стул:
– Садись, подожди немного… Минут пять-десять, я закончу, шеф срочное задание дал.
Лиза села, испуганно огляделась по сторонам. Строгий офисный кабинет, шкафы с папками, серые жалюзи на окнах, еще три стола, кроме Сашиного. Пустые. Наверное, все адвокаты по делам разбежались. И у Саши, наверное, тоже много дел. А она тут… Навязалась…
– Все! Я закончил, шефу на почту скинул… Давай теперь с тобой, Лиза. Паспорт принесла? – Лиза даже вздрогнула от Сашиного голоса.
– Да… И свидетельство о рождении Сонечки…
Достала из сумки документы.
– А свидетельство о расторжении брака принесла?
– Нет… – испуганно подняла глаза Лиза. – У меня нет свидетельства о расторжении брака. Я же документы подписала и сразу уехала! Мне Семен Яковлевич сказал, что от меня больше ничего не требуется.
– Ладно, понял.
– А что, без него никак, да?
– Нет, нет, не волнуйся… Это я так, на всякий случай спросил. Для иска о взыскании алиментов оно и не нужно, в общем… Ты посиди, я сейчас быстро исковое составлю. И доверенность. Может, сегодня или завтра удастся выкроить время, сгоняю в Озерск, сдам документы в суд.
– Ой, как мне неловко, Саш… – вырвалось у Лизы невольно.
– Чего тебе неловко? – Он удивленно поднял на нее глаза.
– Ну как же… Тебе ехать придется, а это долго!
– Ну, если часов в пять утра выехать…
– Вот видишь! В пять утра. Ты даже не выспишься.
– Да нормально! И вообще, не отвлекай меня. Посиди молча минут тридцать-сорок, а еще лучше, погуляй где-нибудь. Там, на втором этаже, буфет есть.
– Нет, я лучше посижу.
– Ну, сиди.
Лизе казалось, будто время тянется бесконечно. Она сидела, опустив голову, разглядывала свои ладони, лежащие на коленях. И изнывала от неловкости. Но была в этой неловкости еще одна нотка, та самая, утренняя… Была, была, подкрадывалась колючими пузырьками к сердцу! И душа сворачивается в болезненном, но странно счастливом ознобе. Да, такое бывает, когда ждешь… Неизвестно что. И не надеешься на это «неизвестно что», но все равно ждешь и волнуешься…
– Ну, вот и готово, – деловито проговорил Саша, поворачиваясь к ней на стуле. – Сейчас распечатаю, прочтешь. Если замечаний нет, можешь подписывать.
– Да не буду я читать, сразу подпишу. Зачем я буду время у тебя отнимать?
– Хм! А если я возьму и подсуну генеральную доверенность на продажу твоей квартиры? И присвою ее себе?
– Ты?! Да ну… – рассмеялась весело Лиза.
– А чего ты смеешься? Ты ж меня не знаешь…
– Почему не знаю? Знаю… Даже и знать не обязательно, потому что у тебя слово «порядочность» крупными буквами на лбу написано. Тем более и квартиры у меня нет, есть только комната в квартире. Или как надо правильно говорить? Доля?
– Хм… Крупными буквами, говоришь? Это что, комплимент такой?
– Нет, это не комплимент. Это мое впечатление.
– А ты веришь первому впечатлению?
– Верю…
– Ладно, тогда подписывай. Вот здесь и здесь… Все, молодец!
Он глянул на нее востренько, подмигнул, потом произнес нарочито дребезжащим голосом, отчаянно грассируя буквой «р»:
– Все, уважаемая, можете считать, что ваша квар-р-р-ртирка у меня в кар-р-рмане! Вернее, доля в квар-р-р-тирке!
Лиза расмеялась. Почему-то было ужасно приятно, что Саша позволил себе такую дурашливость. Впрочем, в следующую секунду лицо его было серьезным, холодно деловым.
– Ну, все… Как будет что-то известно, я тебе позвоню. И ты звони, если появятся новости. Сама ни с кем не общайся, переправляй ко мне. Даже в диалог не вступай, поняла? Тарабань, как заведенная – все вопросы, мол, к моему адвокату, или сами ему звоните, или оставьте свой телефон, адвокат с вами непременно свяжется. Поняла?
– Да, поняла.
– Ну, тогда пока?
– Пока, Саш.
Всю дорогу Лиза улыбалась, вспоминая его лицо, жесты, как он смотрел на экран монитора, как прищуривал глаза и прикусывал верхнюю губу, как нетерпеливо прихлопывал ладонью по ручке кресла, когда что-то не получалось… Хотя и нельзя ей было ни вспоминать, ни улыбаться. Потому что «на чужой кусок не разевай роток», так говорила когда-то бабушка. А еще она говорила – «не плюй в колодец, пригодится воды напиться». Но ведь Лиза и не собиралась «разевать роток», этого еще не хватало! И тем более в колодец плевать! Даже и предпосылок нет для такого наглого вероломства, ни одной самой маленькой предпосылочки с ее стороны нет! И Саша тоже никаким образом не покушается… У них просто общее дело, и все. Вернее, он ей помогает. По просьбе Марго и ее дочери Вари. И все, и все! Она ж не виновата, что улыбка сама собой появляется, не остановишь… Да и то – лишний раз и улыбнуться нельзя, что ли? Кому от этого хуже будет? И дай им бог счастья – Варе и Саше…
Лиза подумала про «дай им бог» и вздохнула лживо. Ах, матушка-зависть, не скроешься от тебя за красивым словцом. Ладно, пусть ей останется на память зависть. Пусть она будет белая и пушистая. Что поделаешь, если так несправедливо устроен мир! Кому – любовь, а кому – зависть да бабушкины поговорки…
"Немного любви для бедной Лизы" отзывы
Отзывы читателей о книге "Немного любви для бедной Лизы". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Немного любви для бедной Лизы" друзьям в соцсетях.