— Дядя Ричард, как вы себя чувствуете? — спросила Рейчел. — Я хотела бы знать, что с вами?

— Больное сердце, — ответил он. — Аритмия. За последние годы у меня было несколько серьезных приступов, последний — в феврале. Казалось, я уже шел на поправку, но потом вдруг снова стало хуже. Неприятности. А вчера приехала ты…

Значит, ее приезд был для дяди просто очередной неприятностью? Ну а чего она, собственно, ждала?.. Приехала без приглашения, привезла толпу незнакомцев…

Дядя выглядел гораздо старше своих шестидесяти. Вероятно, больное сердце медленно убивало его, болезнь высасывала из него последние силы. Она-то ожидала увидеть перед собой жизнерадостного весельчака, каким запомнила дядю в детстве. Она готовилась противостоять его обаянию, а получилось, что ее приезд мог убить его.

— Если хочешь, мы завтра же уедем, — сказала Рейчел. — Или даже сегодня.

— Нет, я совсем не о том, — проговорил он. — Скажи, насколько хорошо ты знаешь этого Смита, Рейчел? Что тебе о нем известно? Должен признать, он очень милый и обаятельный молодой человек, но этого мало для счастливого брака. Скажи, ты вышла за него замуж из-за того, что устала быть компаньонкой и приживалкой? Я не понимаю, почему ты отказалась от моей помощи. Ведь у тебя есть хорошее приданое, все, что тебе нужно было сделать, чтобы забрать его, — это получить мое благословение на брак.

— Я люблю Джонатана, — возразила Рейчел. — И я уверена, что он именно тот человек, с которым я могу быть счастлива. Ты не мог бы найти для меня лучшего мужа, дядя Ричард.

— И все же, — настаивал барон, — сегодня утром вы сильно поссорились. Он чем-то так расстроил тебя, что ты ударила его, даже несмотря на то что он еще не совсем выздоровел после падения с лошади.

Рейчел на секунду зажмурилась. Значит, дядя знает об их ссоре? Наверное, он видел их из окна галереи. Хорошо хоть, что окна там закрыты и он не мог слышать, о чем они спорили.

— Это пустяки, — сказала Рейчел, — минутная вспышка. Мы уже помирились.

— Неправда, ты выбежала из комнаты, а он не удержал тебя, не пошел за тобой.

— Но не случилось ничего серьезного!

— Рейчел, я только надеюсь, что, выйдя замуж за Смита, ты не повторила ошибки своей матери, — печально вздохнул барон.

Рейчел изменилась в лице.

— Откуда вы можете знать, что это была ошибка? — воскликнула она. — Вы не одобрили ее выбора и больше знать ничего о ней не хотели! Как же вы можете утверждать, что она совершила ошибку? Почему вы думаете, что она не была счастлива с моим отцом?

Барон снова вздохнул.

— Я не хочу говорить ничего плохого о Йорке. Я понимаю, что ты любила своего отца. Это естественно.

— Любила? Я обожала его! Я восхищалась им! — Она сказала это в запале. Конечно, она любила отца, но надо признаться, что временами он был просто невыносим. Бывали минуты, когда Рейчел ненавидела его, но она не собиралась рассказывать об этом дяде. — Почему вы позволяете себе его осуждать? Чем вы лучше? Вы бросили свою родную сестру, вычеркнули ее из жизни только потому, что она поступила вопреки вашей воле. А потом… Потом вы обманули меня, дядя. Вы приехали к маленькому ребенку, убитому горем после смерти матери. Вы были так добры ко мне, водили гулять, рассказывали забавные истории, угощали мороженым, а потом просто исчезли из моей жизни. Потому что я была дочерью ослушавшейся вас сестры, дочерью презираемого вами человека? Но я же ваша племянница, в моих жилах течет и ваша кровь, и я так нуждалась тогда в любви и заботе!

— Рейчел! — Барон закрыл глаза и опустил голову на грудь, схватившись за сердце. — Рейчел…

Она бросилась к нему.

— Простите меня, дядя, простите, пожалуйста! — бормотала она. — Я стараюсь никогда ни с кем не спорить, а за сегодняшний день обидела двоих близких людей. Все, о чем я говорила… Все это случилось очень давно и уже не имеет значения. В конце концов, вы же предложили мне помощь после папиной смерти, я помню об этом. Но вы угрожали выдать меня замуж, поэтому я отказалась.

— Угрожал? — Барон тихо рассмеялся. — Рейчел, тебе был уже двадцать один год, и я полагал, что среди знакомых твоего отца для тебя нет подходящих женихов. Я думал, что помогаю тебе.

— У меня не сложилось такого впечатления от вашего письма. Но возможно, всему виной была детская обида, которую я так и не смогла вам простить. Кроме того, вы даже не высказали сожалений по поводу смерти папы.

— Но я и не сожалел о его смерти, наоборот, я был рад! Я был рад тому, что наконец-то у тебя появится возможность вести ту жизнь, которой ты достойна. Но вот о чем я не подумал, так это о том, что каким бы ни был твой отец в моих глазах, для тебя потерять его было большим горем.

— Теперь это уже не важно. Я сама нашла свое счастье, выбрала человека, с которым мне будет хорошо. Я выбрала человека, который любит меня и которого люблю я.

На какое-то мгновение Рейчел сама поверила своим словам. Кажется, она начинала по-настоящему вживаться в роль. Сейчас она действительно любила Джонатана.

— Могу ли я что-то сделать для вас? — спросила Рейчел. — Может, принести вам чай?

— Нет, — покачал головой барон.

— Я не знала, что вы больны, и эта новость меня очень огорчила. Я не хочу тревожить вас.

— Прошло уже больше двадцати лет с тех пор, как твоя мать ушла из этого дома. Она была на пятнадцать лет младше меня, пожалуй, я воспринимал ее скорее как дочь. И очень любил ее. Но она была импульсивной, упрямой, отчаянной фантазеркой. Я всегда считал, что ее брак с твоим отцом — мое большое упущение. И несмотря на то что у меня самого был очень счастливый брак, я каждый день чувствовал, как мне не хватает сестры. — Он закрыл глаза.

Рейчел готова была снова вскипеть. Эту пресловутую пустоту ее дядя мог бы заполнить в любую минуту — достаточно было помириться с сестрой. Но Рейчел больше не хотела ссор. Для одного дня уже и так было более чем достаточно. Кажется, за один день она израсходовала весь запас гнева, который тщательно сдерживала всю жизнь. Может, стоило дать ему выход раньше? Тогда, когда еще был жив отец и дом наводняли его пропащие дружки?

— Дядя Ричард, — начала Рейчел, — отдайте мне фамильные драгоценности. Мы с Джонатаном сумеем с толком распорядиться ими. А сейчас мы уедем, не будем доставлять вам хлопот. Я… я напишу вам. И когда-нибудь мы обязательно вновь навестим вас… на правах родственников.

Да, она напишет ему. И обо всем расскажет. Всю правду. И если он сможет ее простить, то и она простит ему свои детские обиды.

— Мне не хотелось бы, чтобы ты так быстро уезжала, — с грустью проговорил дядя. — В этом доме давно не было слышно молодых голосов, Рейчел. Твои друзья мне очень понравились. Очаровательные леди. Я давно ни с кем так сердечно не общался, поверь. Да и балов этот замок уже давно не видел. Останься, Рейчел, позволь мне узнать тебя поближе. Мне так хочется устроить в твою честь роскошный праздник!

Рейчел закусила губу. С каждым часом обман становился для нее все более и более невыносимым.

— А как же мое наследство?

Барон немного помолчал.

— Я не могу обещать, что отдам тебе фамильные драгоценности. Даже через месяц, возможно, я еще буду к этому не готов. Смит, кажется, небедный человек. Он сможет о тебе позаботиться и обеспечить тебя всем необходимым. Так что тебе не понадобится продавать драгоценности. Ну а что касается того, чтобы носить их… Вряд ли они будут к лицу молодой даме.

Итак, все оказалось напрасным. Маскарад ничего не дал ей. Только туманное «может быть».

Рейчел могла бы продолжить разговор, но заметила, что дядя Ричард сильно побледнел, лицо его приобрело какой-то сероватый оттенок. Сейчас не время делить наследство. В конце концов, это ее дядя.

— Я утомила вас разговором, дядя Ричард, — сказала она. — Я позову вашего камердинера? — Она выскочила из комнаты, не дожидаясь ответа. Ей хотелось пройтись по дому, подумать о том, что сказал дядя. Подумать о своих чувствах. Но камердинер ждал за дверью, и ей не пришлось искать его.

Рейчел чувствовала себя опустошенной. Тихой и спокойной жизни ждать ей не приходилось.

Повариха и экономка не собирались сдавать своих позиций в борьбе за беззаботную жизнь в доме больного барона. Обе они знали, что здесь им не так-то легко найти замену, а потому заявили, что если барон недоволен их работой, то он может хоть сейчас рассчитать их.

И барон их рассчитал.

— Я уже и забыл, какой вкусной бывает еда, — говорил он вечером. — В последнее время я ем немного, но, кажется, теперь я все наверстаю. Леди, вы принесли радость в мой дом.

Филлис сияла.

— А какие восхитительные пирожные! — не унимался барон. — Я уверен, что за сегодняшним чаем гости были озабочены только тем, чтобы стянуть еще парочку. — Он рассмеялся, и Аллен заметил, что на лице барона даже появился слабый румянец.

На чай были приглашены мистер и миссис Рот с сыном и двумя дочерьми, миссис Джонсон, ее сестра мисс Твидж и его преподобие Кроуэлл с супругой. Все они выразили радость по поводу знакомства с племянницей барона и ее мужем. Кроме того, всем очень понравились друзья леди Смит — миссис Стрит и миссис Ливи. Флосси и Филлис битый час колдовали на кухне, так что к чаю были поданы такие деликатесы, что просто пальчики оближешь. Супруга приходского священника была в восторге от компаньонки леди Смит — мисс Клоувер, — с которой они несколько часов кряду обсуждали вопросы садоводства.

— Однако, разумеется, леди, я больше не могу позволить вам работать на кухне, — сказал барон. — Завтра управляющий займется этой проблемой.

— Но для меня это такое удовольствие, милорд! — воскликнула Филлис. — Если бы здесь был милейший полковник Ливи, он бы сказал вам, что я ни часа не могу провести в праздности. А я очень люблю готовить! Для меня кулинария то же, что для иных леди вышивка или рисование.

— С вашего позволения, милорд, — подхватила Флосси, — завтра я загляну в комнату бывшей экономки и просмотрю бумаги, чтобы разобраться, как в доме организовано обслуживание. Хотя полковник Стрит любил, чтобы в доме было много слуг, я всегда держала их под контролем.