Он стремительно выскользнул из павильона и вместе с Аркадием спрятался в зарослях кустарника.

Теперь дамы точно так же оставили павильон и неторопливо двинулись по белой гравийной дорожке. Навстречу им быстро приближался мужчина, который, завидев их, оторопело остановился и снял головной убор.

— Вы здесь генерал?..

— Да… ваше величество… я …

— Разве я раз и навсегда не запретила вам докучать мне во время моих прогулок? — строго проговорила царица.

— Я только думал…

— Ступайте, — приказала деспотиня и так энергично топнула ногой по гравию, что во все стороны брызнули искры, затем повернулась к нему спиной, и он испарился точно наказанный крепостной.

— Знаешь, кто это был? — вполголоса спросил Максим.

— Ума не приложу.

— Это был Потемкин.

— Потемкин?! — изумился Аркадий. — Тогда большая величественная дама, выходит, была никто иная, как императрица. Я поздравляю ваше превосходительство с этим завоеванием и прошу лишь, чтобы вы со своей стороны не совсем забыли своего покорного слугу Аркадия Васильевича Вушичинкова. Однако сейчас давай-ка немного оправимся от пережитого ужаса у моей любезной Анастасии.

С этими словами он подхватил Максима под руку, лабиринтом улиц отвел его в узкий грязный проулок и там втолкнул в низкую прокуренную винную лавку, в которой безраздельно господствовала Анастасия Никитична Сребина. В кабаке уже никого не было, кроме хозяйки и большой белой кошки, которую та апатично гладила по спине.

— Позвольте представить вам моего друга Максима Урусова, — небрежно проговорил Аркадий, — а это, дорогой, моя Настя, моя прекрасная, очаровательная Анастасия; впрочем, не слишком ли много я говорю?

Маленькая округлая вдова и в самом деле совсем не была дурнушкой, и при этом обладала таким умением обращаться со своим вялым и медлительным поклонником, которое весьма шло тому на пользу.

— Вы, видно, голову совсем потеряли или уже где-то нализались, — сказала она, — какая нелегкая вас в такой поздний час принесла, идолы проклятые? Ну заходите уж!

— У моего друга тут приключилась история с одной знатной дамой, — ответил Аркадий, приобнимая за плечи симпатичную вдовушку, — это нас задержало, однако я люблю только вас, верно как золото.

Анастасия улыбнулась на это признание, кошка выгнулась дугой и, зевая и потягиваясь, выпустила когти, а Аркадий подарил округлой красавице сердечный поцелуй. В ответ она силой усадила его на стул и как бы рассерженно приказала:

— Оставайтесь здесь и не двигайтесь. Что пить-то собираетесь?

— Все, что вы нам предложите.

Когда она правой рукой наполняла до краев два стакана, Аркадий поцеловал ее левую руку.

— Не двигайтесь, я сказала, — шлепнула она его по губам.

— Великолепная женщина, — пробормотал Аркадий, — у нее манеры царицы, она вполне могла бы править вместо Екатерины!

Анастасия презрительно пожала плечами, уселась Аркадию на колено и принялась поигрывать косой.


Максим еще лежал в постели и видел сны, когда в его горницу, звеня шпорами, тяжело вошел Аркадий и бросил ему на одеяло большой, запечатанный печатью пакет с официальным посланием.

— Разве я не говорил тебе, — сопя, произнес он, — вот и твое назначение в подпоручики.

— Так? Что? — не понял Максим.

— Ты подпоручик! — закричал Аркадий еще не вполне проснувшемуся товарищу.

— Нет, я же прапорщик?

— Подпоручик, тебе говоре.

— А?

— Да, ты, и адъютант в придачу.

— Как такое возможно?

— Благодаря нижней юбке сегодня все возможно, — проворчал Аркадий, — особенно, если речь идет о юбке, которая находится не под обычным женским нарядом, а под могущественной горностаевой мантией. Поднимайся, счастливчик, и одевайся, ты приглашен к царице на аудиенцию.

— Я… на аудиенцию?

— А кто же еще, ну-ка, давай я тебе помогу, — он за ноги вытащил его из постели и принялся приводить в исправность его одежду.

Когда в назначенный час Максим стоял среди просителей в аудиенц-зале, настроение у него было вовсе не баловня фортуны, он чувствовал себя молодой девицей, которую родители выдают замуж вопреки ее воле и которая теперь со страхом ожидает прибытия жениха. Дежурный камергер назвал его имя, и Максим проследовал в комнату, в которой императрица имела обыкновение выслушивать просьбы и жалобы своих подданных. Скрестив на груди руки, она некоторое время задумчиво расхаживала взад и вперед, потом внезапно, в черном бархатном платье и с маленькой бриллиантовой короной на белых локонах, во всем своем величии остановилась перед молодым офицером.

— Я произвела вас в подпоручики и назначила адъютантом в своем дворце, — начала она, — потому что вы мне очень понравились и я весьма расположена к вам.

— Не знаю, ваше величество, чем заслужил я такую великую милость… — запинаясь, проговорил несчастный фаворит.

— Милость нельзя заслужить, — прервала его императрица, — она нежданным даром сваливается с неба, часто оставаясь чудом даже для того, кто ее оказывает. Но именно поэтому можно столь же неожиданно опять впасть в немилость. Заметьте это себе, пожалуйста, Максим Петрович, и отныне все свои шаги здесь, при дворе, соразмеряйте с указанной истиной.

Императрица благосклонно улыбнулась ему и затем повернулась к нему спиной, избегая взгляда молодого человека, так она попыталась скрыть свою страсть к нему, однако тот воспринял это как знак того, что его отпускают, молча отвесил поклон и собрался было удалиться.

— Прежде чем уходить, вам следовало бы поблагодарить меня, — промолвила Екатерина Вторая, быстро поворачиваясь к нему лицом, — поцелуйте мне руку, я вам позволяю.

Максим опустился на одно колено и поднес руку монархини к своим губам.

— Как респектабельно, — с иронией заметила Екатерина, — вы, вероятно, считаете меня ужасной тиранкой, да, эдакой Семирамидой, как галантно окрестил меня Вольтер, я же хочу быть не только глубоко уважаемой своими подданными, но и любимой ими, а ведь вы, Максим Петрович, утверждали, что меня любите.

Молодой офицер стоял как на раскаленных углях.

— Встаньте, пожалуйста, — чуть слышно и льстяще приказала императрица, — я вижу, что мне самой придется взять на себя приятные хлопоты по обучению вас поцелуям.

Максим поднялся на ноги, и красивая повелительная женщина полными руками нежно обвила его шею.

— Вот так, мой юный друг, так сделала Венера, когда на ливанском склоне не повстречала Адониса, и тогда прекрасный юноша, отбросив в сторону всякое благоговение перед богиней, поцеловал ее. Ну что, у вас и теперь еще не хватает на это храбрости?

Екатерина привлекла его к себе, и ее губы, влажные и горячие, коснулись его губ.

— А теперь… я хочу убедиться, насколько вы понятливы.

Несмотря на страх, Максима при обольстительном поцелуе великолепной женщины охватил пьянящий восторг, и он не заставил повторять себе дважды. Быстро приняв решение, он мускулистыми руками обхватил царицу и поцеловал ее.

Теперь она затрепетала у него на груди, и предательский румянец заиграл на ее щеках.

— Вот сейчас идите, — проговорила она, — я люблю вас, Максим Петрович; это вам на дорогу.

Когда в состоянии неописуемого смятения Максим возвратился в аудиенц-зал, там в одной из оконных ниш стоял Потемкин, который жестом поманил его к себе.

— Так-то, стало быть, вы выражаете свою благодарность, господин подпоручик, — начал он с едва сдерживаемой яростью.

— Ваше превосходительство, я не понимаю… — запинаясь, ответил Максим.

— Мне все известно, — перебил его Потемкин, — императрица настроена закрутить с вами новый роман, и вы, воспользовавшись случаем, надеетесь оттеснить меня и занять мое место…

Теперь Максим перебил могущественного фаворита Екатерины и перебил так же резко.

— Ни слова больше, вы уже задеваете мою честь, ваше превосходительство. Заверяю вас, что у меня и в мыслях не было оттирать вас, напротив, милость императрицы приводит меня в ужас, потому что угрожает лишить меня личного счастья. Я люблю свою невесту, Анжелу Репнину, всем сердцем и не обуреваем иным честолюбивым желанием, как только быть снова любимым ею, я проклинаю тот злополучный час, когда мы с ней прибыли ко двору.

Монолог молодого человека звучал так искренно и правдиво, что Потемкин, всегда недоверчивый и осторожный, ему поверил.

— Вы не должны потерять свою славную девушку, — сказал он, протягивая руку Максиму, — в этом деле мы можем достичь общей цели и давайте поэтому станем честными друзьями и союзниками.

— Тогда как же мне следует действовать, ваше превосходительство, — облегченно вздохнув, спросил Максим, — чтобы впасть у императрицы в немилость?

— В немилость? — Потемкин громко расхохотался. — Это звучит просто невероятно здесь, где всеми силами добиваются благосклонности и милости, пресмыкаются и грызутся, здесь честный парень ищет немилости.

— Да именно, немилости, — воскликнул Максим, — и притом немилости любой ценой!

Уже тем же вечером через доверенную камеристку царицы Максим получил от нее письмо, в котором государыня вызывала его к себе.

Он отправился к Потемкину, чтобы с ним посоветоваться. Опытный царедворец, единственный, под влиянием которого всю свою жизнь находилась Екатерина Вторая, дал ему обстоятельные инструкции, предусматривавшие и трактовавшие любой возможный поворот событий. Успокоенный молодой подпоручик приступил к делу. Он начал с того, что не пошел к царице и даже не ответил на ее письмо.

На следующий день ему было приказано прибыть в кабинет императрицы, которая, едва он переступил порог, гневно нахмурила лоб. Потемкин предупредил его, что царица любит людей остроумных, и порекомендовал вести себя как можно нелепее.