Вероника Орлова - Нелюдь

* * *

— Прямо сейчас! Попробуй прямо сейчас, Адам, прошу, — замолчала, пытаясь успокоить забившееся сердце. Глупое, оно вдруг ожило с той надеждой, которую пробудил уверенный тон Адама. Как мало нам нужно, когда мы так жаждем малейшего намека на победу, на лучший исход. Всего лишь уверенность и поддержка, пусть и лживое, но обещание в голосе. И мы снова можем дышать свободно, не заходясь в приступах кашля от того смрада безысходности, в котором подыхали. Мысленно одёрнула себя и уже спокойнее, пытаясь обмануть, но не столько парня, сколько всё же саму себя, — Следователь… Он будет ждать звонка. И не раз вызовет к себе. Я знаю. Мне нужна информация. Нина…Я уверена, что это не он, но нам нужно проверить.

Подняла взгляд на Адама и увидела, что он и так все понял. Ему не надо лгать. Он видит, как меня трясет только от понимания, что можно найти Джокера. Как меня скручивает от близости наркотика, к которому не могу протянуть связанные этим же наркотиком руки. Только жадно смотреть на точку онлайн над аватаркой и дрожать в адском приступе жесточайшей ломки.

"Это такое сладкое пристрастие,

Тебе следует возрадоваться.

Ты знаешь, если бы я могла,

То забрала бы всю твою боль.

Но сможешь ли ты обернуться и

Встретить своё поражение?

Так расскажи мне, как

Ты мог затеряться в океане,

Плывя по течению?

Расскажи мне, почему

Ты выбросился на берег?"

© "In This Moment" — "Lost at Sea" * * *

Мне захотелось встать с кресла, подойти к ней и сильно тряхнуть. Да так сильно, чтоб вытрясти из нее всю эту хрень. Весь этот психоз по недостойному ублюдку. Говорит мне о Нине, а сама содрогается от одной мысли о Джокере. Жаль, он этого не слышит… а, может, и не жаль. Нечего ему на ее слезы смотреть. Обойдется. Слишком большой подарок для такой мрази… да и я мразь не лучше, если помогаю ему во всем, пляшу под его дудку уже столько лет и никак не сброшу это ярмо. Словно он мой сиамский, долбаный близнец. Ничто не связывает крепче, чем общие косяки и преступления.

{"Мы сообщники, Адам. Очнись. Открой глаза. Не выйдет не испачкаться, остаться чистеньким с неизмятой совестью. Ты уже весь в крови, как и я. По самое горло. Захлебываться вместе будем. Ты убивал их со мной. Не важно, кто всадил нож, а важно, кто сказал, куда всадить и когда. Наводчик — бОльшая мразь, чем убийца"}.

Я слегка тряхнул головой, вышвыривая голос и хохот Джока из мозгов.

— У меня уйдет время. Я запущу программу, которая будет подбирать пароль к электронке. Вскрыв ее, вскрою и аккаунт. Я отвезу тебя домой и займусь этим, отзвонюсь, когда что-то получится.

Она болезненно поморщилась и нервно сжала пальцы, даже я хруст услышал, встал с кресла и подошёл к ней, присел на корточки, заглядывая в глаза. Бездна отчаяния. Пропасть боли и паники. И я ее боль каждой порой впитываю. Отравляет меня, заражает, вызывает приступ дикой ярости.

{"Что ж ты с собой делаешь, девочка? Как тебя так утянуло, а? Приклеило к нему намертво? Я отдеру тебя от этой сволочи. Просто дай мне время. Я зубами тебя от него отгрызу"}. А вслух тихо:

— Почему вирт, Мира? Насколько все хреново в твоей жизни? Что есть там, чего нет здесь? Пойми, ТАМ все ненастоящее. Тебе только кажется, что оно есть, но это иллюзия, Мира. Это самообман. Всегда хочется большего. По кому ты страдаешь? Человек мог открыть себе тысячу акков и под каждым ником морочить голову таким наивным дурам, как ты. Вас у него могут быть десятки, а то и сотни.

Это был, скорее, монолог… Она вряд ли меня слышит сейчас. Отобрал у нее чашку и помог встать с дивана, удерживая за плечи и все еще глядя в зеленые глаза, подернутые дымкой слез.

— Поехали. Тебе пора. Скоро мой сосед вернется. Он не любит гостей.

Бросил взгляд на часы. Да, очень скоро.

* * *

— Неправда. настоящее. Оно всё настоящее. Всё, что чувствовала я. Понимаешь? Неважно по кому, неважно, сколько у него аккаунтов…У меня было всё настоящее. Искренность…, - провожу пальцами по его ладони, — искренность и в реале очень тяжело встретить, Адам. Я ожила с ним, понимаешь? Я с ним была такой живой, какой не была никогда здесь.

Улыбнулась, глядя, как снова стиснул челюсти, на скулах желваки ходуном, а мне смеяться хочется в голос. Да, Гордеев, думай, что угодно. Вот такая я дура — искусственная в этом мире и живая в виртуальном.

Сжала сильную ладонь, заглядывая в черную темноту в его глазах. Она бурлит подобно лаве, переливаясь всеми оттенками мрака. Никогда не думала, что у него он такой глубокий — этот взгляд…Он не подходил ему. Словно принадлежал другому человеку. Словно вот это красивое лицо, аккуратная прическа не имеют ничего общего с тьмой на дне зрачков. Он сам по себе, а она сама по себе. Я даже поежилась от этого странного ощущения.

— Спасибо, Адам. Я в долгу не останусь.

* * *

Я схватил ее за плечи снова и сильно их сжал:

— В каком долгу? М? Белозерова, еще раз ляпнешь такую херню, я тебе не то что помогать не буду, я не плюну в твою сторону! А насчет настоящего — ты просто настоящего не встречала. Сравнивать не с чем. Тот, кто скрывает свое имя, меняет номера телефонов, не может быть настоящим. Ты настоящая — да. А он твоя выдумка. Не больше. Пустышка.

* * *

— Зато он лучшее из того, что следовало выдумать, Адам. Понимаешь? А настоящие…,- не смогла сдержать грустную улыбку, — встречала, Гордеев. Встречала немало. Но ни одного из них я бы не стала придумывать.

* * *

— А зачем придумывать настоящих, Мираааа? — я резко наклонился к ней, обхватывая за талию и привлекая так близко, что теперь касался подбородком ее волос. Напряглась, но не отталкивает, а я не удержался, развернул спиной к себе и прижал к груди, — Что есть настоящее? Ты меня не видишь сейчас. Я у тебя за спиной, но ты знаешь меня…Ты думаешь, что знаешь.

Едва коснулся губами ее затылка, закрывая глаза в изнеможении от ее запаха. Поплыло перед глазами от удовольствия, и адреналин запульсировал в висках. Не целую, а едва касаюсь губами. Прикосновения дыханием. Я чувствую. Она чувствует. Все так же напряжена.

— Зачем выдумывать того, кто уже существует, Мира? Того, кто и так настоящий. Не виртуальный. Живой.

Ладонью на ее горло, где быстро бьется жилка, и ощущаю ее дыхание, которое она задержала, готовая вырваться из моих объятий в любую секунду.

"Успокойся и позволь прикоснуться к твоим губам.

Прости, что перебиваю:

Просто я постоянно наготове,

Пытаюсь поцеловать тебя.

Не знаю, чувствуешь ли ты то же, что чувствую я,

Но мы могли бы быть вместе, если бы ты захотела.

(Хочу ли я знать?)

Взаимно ли это чувство.

(С грустью смотрю, как ты уходишь)

Я вроде как надеялся, что ты останешься".

© "Arctic Monkeys" — "Do I Wanna Know?"

Я заскользил губами к ее уху, не касаясь, а лишь лаская нежную кожу шеи горячим дыханием, продолжая удерживать пальцы на той самой жилке, и она пульсирует все быстрее и быстрее.

— Зачем придумывать…если его можно нарисовать прикосновениями…без написанных лживых слов.

Она вздрогнула, когда мои губы коснулись мочки уха, и я тут же выпустил ее.

— Нам пора. Поехали.

Я чувствовал. Я давно уже не читал ее. Она настолько во мне, что уже на стадии"…набирает сообщение" я слышал её голос и видел её мысли. К чертям аудио — его только для того, чтобы слушать её стоны…Под музыку. Представляя, как она там…в паузах. СО МНОЙ! Да, дьявол! Снова и снова на повторе. Композиция только для меня, где она записала свои стоны, наложив их на песню группы "Nine Inch Nails" "Closer". Слушать их, словно конченый псих, сутками напролет, стараясь не сорваться, не начать фантазировать, рисовать себе, что и как она делала в этот момент. Или еще хуже — вспоминать. Осатанело вбиваться в собственную ладонь, закрыв глаза и фантазируя, что всё это наяву. Настолько МОЯ, что самому сложно поверить в это.

А ночью в тишине в ожидании Адама, с особой мстительностью улыбаться собственным мысля о том, что он этого не узнает. Я не позволю услышать МОЁ.

И в очередной раз читать её CAPS LOCK, улыбаясь смущению между строк. Многоточия ее голода…Когда впиваешься взглядом в текст, считая пробелы…Каждый из них значит больше, чем для всех остальных значат признания в любви.

Зачем я это делаю? Своеобразное наказание самому себе. За ту боль, что разъедает внутренности, за то, что ломает так, будто кости крошатся в песок, а кишки наизнанку выворачиваются. Но я с маниакальным упорством приговоренного к смерти снова и снова окунался в наш с ней мир, потрескавшимися губами выпивал до дна этот яд и, вытирая ладонью рот, смаковал его вкус, корячась в судорогах боли. Я выкуривал ее из себя, и видел, как она улетает сизой дымкой в сторону окна, и тогда я переставал выдыхать дым, слишком слабый, чтобы расстаться с ней навсегда. Я и не хотел. Да, я не был рядом с ней, но я похоронил ее в себе. Навечно. Заживо.

Я ведь не лгал ей:

{"Словами иногда острее, чем лезвием, да, маленькая? Они впиваются в запястье глубже веревок, стягивая, не позволяя лишних движений.

Потому что каждое твое движение — слово принадлежит мне"}.

Даже сейчас. Ты просто помни это, Принцесса…набирая пробелы. В паузах. И многоточиях. Никому другому. Только мне.

"Молчим, открыта дверь