Вероника Орлова - Нелюдь

— НЕТ! Я…Я не смогу!

Joker:

— Не разочаровывай меня, Харли. ТВОЁ ФОТО! Прямо сейчас!

Harley Quinn:

— Ты с ума сошёл?! Как я тебе отправлю ТАКОЕ?!

Joker:

— Покажи, насколько доверяешь мне, девочка…И да. Я псих. Я конченый псих, когда думаю о том, как твои тонкие пальчики касаются такой горячей плоти. Мне надоело представлять это. ПОКАЖИ МНЕ СЕБЯ, ХАРЛИ!

И застонать снова, когда всё же уступила. И снова вслух, жадно рассматривая фотографии, отправленные ею. Запомнить их, чтобы запустить в своем воображении уже полноценное видео, мастурбируя в абсолютной темноте с закрытыми глазами."}

"У меня чувство, что мы должны

Выйти за пределы,

Прокатиться,

Сделать все, что хотим,

Сделать это преступлением,

Сделать это вовремя,

Сделать это там, где мы хотим

Давай займемся сексом

Я хочу этого малышка, и я знаю, что ты это сделаешь

Я получу это, детка и я знаю, что ты хорошая

Давай превратим это в грех"

© "Dope" — "Let's Fuck"

Наверное, именно так грешники ожидают своей участи после смерти. Стоя на перепутье двух дорог и с тоской глядя на белоснежные ворота Рая с развевающимися золотыми знаменами, мирно покачивающимися под пение ангелов. Бред полный, конечно. Но я чувствовал себя, примерно, как те несчастные, которым не оставалось ничего, кроме как смотреть и тяжело вздыхать, стараясь не повернуться в противоположную сторону, откуда воняло гарью и паленой плотью человеческих тел, откуда слышались истошные крики и мольбы о прощении.

Только я, в отличие от тех, кто уже вовсю поджаривался на костре, собирался вначале зайти в соседнюю дверь и вкусить в полной мере плодов с того самого дерева греха. Греха безудержного с моей маленькой Принцессой, которая уже была в трех кварталах от меня.

{"Запомни, Харли, я разрешаю тебе говорить, кричать, стонать, умолять. Да, определенно, ты можешь стонать и умолять, маленькая. Ты не задаешь вопросов. Ты теряешь право сомневаться. И ты даже не пытаешься увидеть моё лицо.

— Я обещаю, Джокер.

— Не обмани мое доверие, Харли"}.

Она ехала на такси и не переставала писать, будто беспокоясь, что я передумаю. Нет, никаких просьб или намеков. Самый обычный разговор на самые обычные темы…Правда, меня отсюда и под дулом пистолета бы сейчас не выгнали.

Наша первая настоящая, реальная встреча с Мирославой…Способ, наконец, привести в порядок мысли. А, может, наоборот — риск погрязнуть в ней еще глубже. Как бы там ни было, даже все демоны Ада сейчас не могли мне помешать.

Улыбнулся очередному сообщению от нее и быстро набрал текст:

{"Прямо сейчас аккуратно сними трусики, Принцесса, и сожми их в ладони. Это твой пригласительный билет на мою вечеринку. Без него тебя попросту не впустят"}.

* * *

Я нервничала. Нет… я не просто нервничала — у меня от предвкушения встречи дрожали колени и захватывало дух. Я ничего в своей жизни не желала так сильно, как встречи с ним. Ничего и никогда. До такой степени, что только от мысли об этом подкашивались колени и все плыло перед глазами.

Моментами мне хотелось зарыдать, а моментами я улыбалась, как идиотка, и таксист смотрел на меня в зеркало и усмехался.

Несколько месяцев переписки…Если точно, то больше трех. Как несколько лет для кого-то. В сети день за месяц. Я поняла это спустя время. Поняла, что меня швыряет в это сумасшествие с такой силой, что я завишу от банального сигнала полученной смски или мейла. Меня скручивает, если мой сотовый вне досягаемости протянутой руки. Если, не дай Бог, минут десять был не заряжен, меня ломало в полном смысле этого слова. Несколько дней назад я расплакалась, когда сломалась зарядка.

Не могу жить без его "Доброе утро, девочка". Я не могу спать без его "Спокойной ночи"… И я умру, если он не напишет мне "До завтра, Харли". Я люблю его. Я ТАК люблю его, что мне от этого чувства больно дышать. Я никогда раньше не думала, что любовь она… она бестелесная, она безликая, она безголосая и глухая. Она просто абсолютная, если душа разрывается от тоски и одержимости по человеку, которого никогда не видела и не слышала.

И я сейчас могла прикоснуться к своей собственной душе пальцами, меня раздирало на части от предвкушения.

Я боялась… Я так боялась, что он передумает, что сыграет в новую игру, ускользнет. Я писала ему всю дорогу. И по мере того, как такси приближалось, я уже не выдерживала напряжения.

Прочла его последнее сообщение, и щеки мгновенно вспыхнули, я сжала колени, закатывая глаза от изнеможения. Боже! Одно предложение…и я готова. Я уже у точки невозврата. И я не знаю, КАК он это делает со мной.

Бросила взгляд на таксиста и просунула руку под подол платья, поддевая резинку трусиков. Смотри на дорогу, придурок. Потянула вниз, улыбаясь таксисту дурацкой улыбкой. Каблук запутался в резинке.

— Мы почти приехали.

Чееерт! Дернула трусики, и шелк порвался.

— У вас что-то упало?

— Нет. Все нормально.

Он явно решил, что краснею я от его взгляда, и самодовольно усмехался. Скомкала трусики в ладони и достала повязку. Когда такси остановилось, то мне сообщили, что за проезд уже оплачено.

Боже, мне казалось мое сердце разорвется от волнения. Таксист не уезжал. Он почему-то смотрел на меня, а я ведь должна завязать глаза.

Плевать. Пусть смотрит. Я выдохнула и завязала глаза тонким шифоновым черным шарфиком, сложенным в длину несколько раз.

Теперь сердце билось у меня в висках, и я ждала… тяжело дыша и судорожно сжимая пальцы.

* * *

Она приехала. Я знал, что она едет. Она сама молила меня о встрече, писала мне каждую минуту сегодня. Но пока такси не остановилось возле крыльца и из него не вышла стройная девушка в потрясающем чёрном платье до колен, облегавшем идеальные формы, я неотрывно смотрел на телефон, ожидая от нее извинений и сообщения о том, что передумала. И это было бы совершенно естественно, учитывая, кто такая Мирослава Белозерова.

Но сейчас она стояла с закрытыми глазами прямо передо мной, напряженная, стиснув пальцы рук. Спустился по ступеням и подошёл к ней, закатив глаза от блаженства, когда почувствовал запах ее тела. Умная девочка. Это было одно из моих условий. Никаких духов. Только легкий запах геля для душа и аромат ее собственного тела. Сегодня я не хотел суррогатов. Всё только настоящее. Медленно оглядел стройную фигуру, длинные ноги и упругую грудь, скрытую тканью платья. Девочка слегка разочаровала. Закрылась практически наглухо, даже горло плотно обхватывал воротник. Всё же я ожидал более смелого наряда. Протянул руку и провел кончиками пальцев по лицу. Затаив дыхание и слыша, как забарабанило собственное сердце. Первое прикосновение. Только сейчас понял, что все мечты, все фантазии и наполовину не были настолько будоражащими. Провел по мягким губам и мысленно застонал, когда она приоткрыла рот. Её волосы…Дьявол, сколько раз я мечтал накрутить их на ладонь! А сейчас осторожно касался пальцами собранных в прическу локонов.

Подошел к таксисту и расплатился, отпуская его. А когда развернулся к Мирославе, едва не застонал вслух. Эта маленькая ведьма полностью оголила спину. И я, блядь, не видел в своей жизни никого сексуальнее ее в этом скромном, на первый взгляд, платье.

Пробежаться пальцами по изгибу спины, улыбнувшись мурашкам, покрывшим светлую кожу. А потом она медленно положила в мою ладонь кусочек ткани, и меня едва не разорвало от осознания, что это трусики. Подняв руку к ее лицу, медленно вдохнуть в себя запах ее белья, наблюдая за тем, как краска смущения заливает алебастровые щёки. Да, девочка, ты правильно всё поняла. Сунул кусочек шёлка в карман и взял Миру за руку, стиснув зубы от того, с каким безоговорочным доверием она сжала мои пальцы. Она была напряжена, она боялась, но сейчас я понятия не имел, чего именно: того, что поведу за собой, или что оттолкну.

Глупая. Даже если ты сейчас захочешь — не отпущу.

Мы медленно поднялись на второй этаж отеля, я открыл ключом свою комнату и втянул ее за собой так, что она впечаталась в мою грудь. В паху прострелило возбуждением. Немедленным. Острым. От ощущения близости ее тела. От того, каким мягким и горячим оно было в моих руках.

Развернул ее к себе спиной и поднес указательный палец к ее губам, сначала по нижней, затем по верхней, пока она не открыла рот. Дааа, маленькая. Вот так. Губами по ее шее вниз, слизывая те самые мурашки. Вкус ее кожи взрывается на языке ярким фейерверком. Скользнул пальцем в ее рот…О, да, Принцесса…Вспомни, сколько раз ты делала это в своих фантазиях, вспомни, как писала мне о них.

* * *

Услышала шаги, и пульс взорвался, стало тяжело дышать. Короткими, судорожными вздохами-рывками. С завязанными глазами обостряется все. Каждое из чувств. И я чувствовала его запах. Горьковато — острый. Как дорогой кофе и легкий табак. Он курит. Я так явно представила сигарету в его пальцах, вены на запястье и часы. Я была уверена, что он носит часы. Ожидание прикосновения. Боже… это сумасшествие. Мой пульс отсчитывал каждую долю секунды. И он прикоснулся. Тихо всхлипнула и вздрогнула. Очень осторожно, а меня трясет, как от ударов хлыстом. Проводит по губам, и в горле пересыхает…Нет. Это не так, как я представляла. Это в тысячу раз лучше. Это в миллионы раз чувствительней. Он трогал мои волосы, и я облизывала пересохшие губы, впитывая каждое прикосновение.

Слышу, как отдалился. Скорее всего, рассчитывается с таксистом и идет обратно. И это скольжение подушечек пальцев вдоль голого позвоночника по коже табуном мурашек. Стиснул мою руку, и я стиснула в ответ. Так сильно, что стало больно. Да! Его пальцы такие сильные, такие…Боже…сколько раз я представляла эти пальцы на мне, во мне. Везде.