Второе свидание прошло не лучше предыдущего. Я, желая произвести впечатление, нацепила самые высокие каблуки из тех немногочисленных, что имелись в гардеробе. И оказалась чуть не на полголовы выше парня. Его это смутило. С другой стороны, не надо врать в интернете, что рост у тебя метр восемьдесят, если в реальности он всего метр шестьдесят с половиной! Может, от смущения, может, от природной скупости, но молодой человек решил, что идеальное свидание с девушкой на каблуках — пешая прогулка по Садовому кольцу. Надолго меня не хватило, я попросилась домой, и он с облегчением распрощался со мной у ближайшей станции метро.

Многие сдались бы на моем месте. Но я не из тех, кто сдается после двух неудач. Хотя самооценка упала ниже плинтуса, не скрою. Но жизнь не стоит на месте. Я общалась с интернет-мужчинами. Работала с большим количеством людей, за день в нашем офисе бывало до сотни клиентов, среди которых большинство было мужского пола. Потом сменила компанию, и к сотне ежедневных посетителей прибавился хороший позитивный мужской коллектив. Я была молода и хороша собой. У меня, наконец, был главный мужчина, для которого я всегда и всюду была самой красивой, самой любимой, самой важной женщиной — мой маленький сын. Самооценка плавно поднимала голову.

Я заново училась быть женщиной. Хотя, если вдуматься, я ею никогда и не была.

Выйдя замуж совсем девчонкой, женщиной я от этого не стала. Я стала женой непутевого мужа. Мамой прекрасного, любимого сына. Домохозяйкой. Поваром. Уборщицей. Жилеткой. Прекрасным объектом для комплексов мужа, непризнанного гения-неудачника с низкой самооценкой. Я набрала лишний вес после рождения ребенка, и никак не могла найти в себе достойной мотивации, чтобы с ним бороться. Я плыла по течению. Из красивой жизнерадостной, яркой девочки я превратилась… в то, во что превратилась. Несправедливо винить во всем бывшего мужа, хотя этот человек немало сил приложил, чтобы я почувствовала себя ничтожеством. Но и сама я тоже была хороша. И тем, что сделала неправильный выбор. И тем, что не научилась любить и уважать, ценить себя. Тем, что часто шла на компромисс с самой собой. Тем, что давала много шансов, которые давать не стоило. Я жестко взрослела.

Путь из гусеницы в бабочку оказался тернист и полон нелегких испытаний. Не самый легкий путь я выбрала себе, что и говорить. Я сделала неожиданный вывод (в духе «трава зеленая, а небо голубое»), что путь взросления проходит несколько этапов, и пропускать эти этапы все равно, что из первого класса школы отправится прямиком в аспирантуру. Я именно это своим замужеством и сделала. Из младшей школы, ломая дрова и ветки, ломанулась писать кандидатскую. И написала ее с множеством грамматических и орфографических ошибок.

Но что толку заниматься самоедством? Все в прошлом. Жалеть не буду. Буду жить и наслаждаться. Ведь жизнь возбуждающе прекрасна!

Январь

Моя, такая ранняя, весна

Отгремел дождливый Новый год. Перед его наступлением природа, казалось, одумалась, и выдала порцию мороза и снегопада, но ненадолго. Тепло вернулось, забрав себе то немногое, что дала эта зима. Снег растаял, снова плюс семь и пасмурно. Мой очередной невразумительный роман завершился.

Я сделала неутешительные выводы. Неутешительные, в первую очередь, для моей мамы. Я поняла, что никаких отношений я сейчас не хочу. Не то, что не хочу, не могу. Не готова. Ничего я не смогу дать мужчине, толку от меня как от кандидата в жены — ноль. У меня на душе пусто, и только дурь в голове. В пределах допустимого, разумеется. Мама не обрадовалась. Ее категорически не устраивала моя свобода. Она была права, конечно, конечно!!! Не дело это, девушке с ребенком болтаться в одиночку. Рядом должен быть мужчина. Муж. Отец для сына. Опора, поддержка, надежда. Да… Она миллион раз права, умом я это понимала. Но что я могу сделать? Если я сама сейчас ни на что не гожусь, и судьба мужчин ко мне подталкивает под стать? Можно привести коня к водопою (к мужчинам), но пить его не заставишь (все равно мужчина окажется «не то», или «ни то, ни се»). Мама от этих аналогий только вздыхала. Папа уже, казалось, рукой махнул. Он маминого желания «сдать» меня замуж не разделял. Боялся, наверное, что опять это закончится плохо. Я была склонна предполагать, что так оно и есть. И лишь сказала: «Дайте мне время. Все будет!». Вот только когда будет это все, сказать я не могла.

После затяжных январских каникул, я снова вышла на работу. Предновогодний бум стих, работы было мало, свободного времени, наоборот, достаточно. В обеденный перерыв я решила воспользоваться моментом, и сбегать в ближайший торговый центр, посмотреть на распродажи.

Я работала в одном из самых любимых моих мест в Москве, не самый центр, неподалеку от Третьего кольца, уютный, тихий район сталинской застройки. В таком же, только на севере Москвы, в большой коммуналке, я выросла. Потом мы все-таки получили квартиру, и переехали в современный безликий район панельных новостроек. Хороший, зеленый (или серый, в зависимости от времени года), с развитой инфраструктурой. Но сердце мое безраздельно принадлежало этим сталинским дворам. Дворам моего детства. Мне в них было уютно, как дома под покрывалом, когда болеешь, или просто зимними холодным вечерами, смотришь телевизор без света и пьешь чай с каким-нибудь малиновым вареньем, или шоколадками.

2. Предаваясь ностальгическим размышлениям, я не сразу заметила, как рядом со мной по проезжей части, на черепашьей, ну то есть пешеходной скорости, ползет большой красивый внедорожник. Тонированное стекло опустилось, и из джипа донеслось:

— Виктория?

Это мое имя, без сомнения, обращаются ко мне. Надеюсь, это не похищение.

— Добрый день! — ответила я, на всякий случай, сделав шаг назад.

— Добрый день, Виктория, не узнали меня?

— Прошу прощения — я делаю еще шаг назад, и готовлюсь либо бежать, либо драться.

Водительская дверь джипа открывается, и от туда выходит мужчина. Красивый, высокий мужчина. Он даже кажется мне знакомым, но специфика моей работы такова, что каждый встречный человек, в метро в магазине, просто на улице, кажется мне знакомым. Видимо, придется бежать. Знакомый незнакомец приближается ко мне.

— Вика, простите, что напугал вас. Я просто спасибо сказать хотел.

Все понятно, благодарный клиент. Перед новым годом в нашем офисе творилось такое столпотворение, что мы работали, как хороший ресторан, до последнего клиента, за что под праздник получили неплохую премию, кстати. Многие торопились, спешили, кому-то, конечно, приходилось помочь. Это моя работа. Кто-то из корпоративных клиентов назвал меня «новогодний ангел Виктория»… Постойте-ка!

— Юрий! Добрый день!

— Новогодний ангел Виктория, не узнали меня — укоризненно улыбается корпоративный клиент.

Родной, поработал бы ты в таком дурдоме, маму бы родную не узнал. Но так я думаю. Вслух говорю по протоколу:

— Рада вас видеть!

Здесь я даже не лукавлю. Юрий очень приятный клиент, бывает у нас довольно часто, всегда безукоризненно вежлив, и чертовски привлекателен, к тому же. Это выгодно отличает его от большинства.

— Я ведь так и не отблагодарил вас, Вика, за оказанную услугу, а вы так меня выручили тогда.

— Ну что вы, это моя работа — тоже мне услуга, чтобы так в благодарностях рассыпаться. Жертвы советского сервиса, от любезной улыбки вместо хамства немедленно впадают в ступор.

— И все же… Я работаю тут, в двух шагах, и даже времени не нашел зайти к вам, поздравить, поблагодарить.

Это, как раз, неудивительно. Мало кто находит потом время зайти, спасибо сказать. Не говоря уже о паршивой коробке конфет. Хотя тут, конечно, грех жаловаться. Конфеты в моем доме не переводятся. От благодарных зрителей. Ну, то есть, клиентов, разумеется. Недостаток моей работы, помимо, несправедливо низкой зарплаты, еще и в том, что со временем начинаешь все человечество делить на две категории: люди и клиенты. Те, что клиенты — не люди. Недолюди. Они клиенты. Им надо улыбаться, помогать, объяснять, разжевывать, ни в коем случае не раздражаясь и не показывая своего недовольства ими. В общем, вести себя так, будто они умственно отсталые дети, а ты — социальный педагог. Это непросто.

И еще стрессоустойчивость. Это когда самое большое желание — взять молоток, и засандалить им в голову стоящего перед тобой, и задающего десятый раз по кругу один и тот же вопрос, немолодого и неплохо одетого мужика в дорогих часах. Но я не достаю никакого молотка, а с милой улыбкой в одиннадцатый раз, едва ли не по слогам повторяю свой ответ, с неподдельной нежностью в глазах. После такой тренировки капризы Марка, без сомнения, самого упрямого и своенравного ребёнка в мире, кажутся просто милыми детскими проделками.

Юрий еще что-то говорит, а я смотрю на него, и к своему удивлению, переношу его из категории клиентов в категорию людей. Он очень привлекательный мужчина. Высокий, ухоженный. У него каштановые волосы, и зеленые глаза. У меня тоже зеленые. Это нас, бесспорно, роднит.

— Вы не откажетесь пообедать со мной, здесь, недалеко.

— В качестве благодарности? — кажется, я уже флиртую. Вообще, неожиданно, но приятно. Распродажи подождут. Не каждый день симпатичные мужчины на джипах зовут меня обедать.

— В качестве обеда — смеется он, — все благодарности потом

3. Мы на удивление быстро нашли общий язык. Юрий оказался еще приятнее, чем казался на первый взгляд. Хороший собеседник, с чувством юмора, то, что я ценю в мужчинах куда больше красивых глаз. Но и глаза у него не дурны. Я удивилась, когда он назвал свой возраст — 41 год. Я думала 35 максимум. Я рассказал о Марке. У него шестнадцатилетняя дочь. Мы провели вместе минут сорок, зная друг друга до этого в обще сложности не более десяти минут, но ощущение, у меня, во всяком случае, было такое, что знакомы мы лет десять.