С дочкой все было сложнее. Девочка у Юры была с характером. Она продолжала игнорировать отца дома, не отвечала на его звонки и СМС. Достучаться до Даши оказалось сложнее, чем до небес…

Я не знала, чем помочь Юре. Самым логичным, конечно, было предложить расстаться. Я сделала это, и пожалела. Впервые Юра сорвался на меня. Обвинил чуть ли не в предательстве. Оказалось, я не имею права бросить его в такой тяжелой жизненной ситуации. Узнала я так же, что только крысы бегут с тонущего корабля… Тонул корабль его семейной жизни. Какое, интересно, я имела к этому кораблю отношение? Ну, разве что, если продолжать аналогии с кораблекрушениями, я стала тем самым айсбергом, на который напоролся несчастный Титаник Юриного брака, развалившись надвое, и отправившись ко дну. Очень слезовыжимательно, что и говорить.

Хотя… Свято место пусто не бывает. Не я, так кто-то другой. Титаник изначально построили с браком. Любой айсберг бы его потопил. Поэтому угрызаться муками совести я не буду. Да и не хотелось. Юра тоже, казалось, не угрызался. Последовал, вероятно, моему примеру, и нащупал у себя кнопку отключения эмоций. Вот только выпивать стал. Мужчины есть мужчины…

Жена с дочкой, не смотря на драму в семье, не стали отказываться от отдыха, и улетели по заранее намеченному плану. Юра тоже решил взять отпуск, но провести его иначе — у меня. Мне отпуск не грозил, наоборот, я вкалывала почти без выходных.

Марк снова уехал на дачу, и бодро скакал там по травке, как маленький козлик, под присмотром своих прабабушки и прадедушки. Вырастив меня, старички не сдавались, и наслаждались воспитанием правнука. А я тем временем, воспитывала другого мальчика, великовозрастного…

Он стал безмерно раздражать на третий день совместной жизни. Я возвращалась с работы, и заставала небритого Юру в обнимку с моим ноутбуком на диване. Квартира была прокурена, остатки заказанной на обед пиццы источали совсем не аппетитный аромат. За компанию с бутылкой колы в обед уходила полвины бутылки виски. Прекрасное меню!

На четвертый день я взорвалась, и устроила настоящий скандал. Теперь пришла Юрина очередь удивляться — такой он меня еще не видел. При нем я была бела, пушиста и кротка, словно ангел. Ну, почти, не всегда. Но в основном. Тут же я показала свое истинное лицо. Смотри и наслаждайся!

Я в жестких выражениях попросила его либо прекратить деградировать на моих глазах, либо выметаться к себе домой, и наслаждаться таким своеобразным отпуском в одиночку. Меня небритый полуголый тип, обедающий вискарем, не возбуждает, а скорее, раздражает.

К моему удивлению, Юра сценой впечатлился и исправился. Побрился, принял душ, прибрался, и повез меня в ресторан на такси. Где мы немедленно встретили компанию из его хороших знакомых, которым он представил меня просто: «моя Вика». Похоже, наш роман не просто перестал быть тайным, а стал скорее достоянием общественности. Я не знала, как и реагировать на все эти новшества. Еще в апреле бы обрадовалась. А сейчас…

Сейчас мне было почти безразлично.

Остаток отпуска прошел едва ли не как сказочный сон. Юра, чисто выбритый и кристально трезвый, встречал меня с работы, возил развлекаться, был прекрасен, мил, и остроумен. Казалось, небритое чудище, прокурившее всю мою квартиру, было кем-то другим, совсем не моим Юрой, а незваным гостем, который хуже татарина, но быстро уехал.

Но оказалось, не казалось. Это была та, другая сторона Юры, мне доселе неизвестная, но вероятно, не случайная, а закономерная. Я стала понимать его жену. А раньше не понимала. В моей голове не укладывалось, несмотря на весь мой сарказм и ироничность, как? КАК? Как можно не хотеть этого парня? Как можно игнорировать его? Как можно не испытывать восторга просто от одного факта его присутствия в твоем доме в качестве твоего мужчины. Он же потрясающий…

Теперь-то я иначе посмотрела на этого «хорошего парня». И на солнце бывают пятна. Что уж говорить о Юре, который далеко не светило. Далеко…

Две недели этого дивного отпуска, наконец, закончились. Юра вернулся в семью. Я перевела дыхание.

Если в прошлый раз я чуть не со слезами отпускала Юру, в этот раз была готова закатить фейерверк и напиться на радостях. Правда, делать этого не стала, а уехала на дачу к сыну. Две недели не видела своего мальчика, только по телефону общались.

Юра, казалось, задался целью показать всей Москве свою любовницу «в лицо». Принимая во внимание такую сложную ситуацию в доме, и такую активную жизненную позицию жены, которая готова стариков и детей под танк бросить, лишь бы вернуть мужа в семью, Юрино поведение с тасканием меня по злачным местам, и представлением каждому встречному-поперечному как свою девушку, казалось странным. Да куда там странным — диким. Нелогичным и идиотским. Она же сотрет его в порошок, когда до нее дойдут все эти новости. И хорошо, если только его. А то и мне достанется.

Однако не покидало меня и еще одно ощущение. Что я стала своеобразным оружием. Какой-то пешкой в их изощренной игре. Они выясняли свои отношения таким нетривиальным способом, с привлечением различных «аксессуаров». В их роли выступали люди и их эмоции. Дочка, родители. Теперь и я…

Эти выводы меня не обрадовали. Чувствовать себя аксессуаром в чужой сюжетно-ролевой игре меня совсем не прельщало. Почему нельзя разобраться между собой самим, без привлечения посторонних предметов? На худой конец, без посторонних людей…

Я же, в сущности, так мало знала об их отношениях. Да ничего не знала, кроме тех тезисов, что изложил мне Юра. А если они всю жизнь так живут? Такое эротическо-техническое садо-мазо? Игра на нервах в качестве прелюдии… Да нет, бред это все, бред. Бред-бред!!!

Но было здравое зерно во всех этих гипотезах. Меня снова использовали. Теперь в качестве красной тряпки для разъяренного быка. То есть для разъяренной жены.

Взаимовыгодно сотрудничество. Да…

И все бы ничего, если бы не было так страшно. Я боялась этой женщины. Все было проще, пока я не знала, чего от нее ждать. Теперь чего ждать, я знаю. Мне это не нравилось. Такая и в лицо кислотой плеснет, и киллера наймет. Боже мой, куда я попала?! Сос!

От Юры подозрительно не было вестей. Я отсиживалась на даче, наслаждаясь ребенком, свежим воздухом, и покоем. Что-то меня вымотал этот роман, даже не передать, насколько. Может, лучше ужасный конец, чем ужас без конца?

В Москву возвращались с папой. На подъезде к кольцевой встряли в пробку, конца которой, казалось, не будет. Я задремала, когда раздалась трель мобильного. Юра!

— Привет, милая. Я соскучился. Как ты?

Я едва не выпалила «без тебя прекрасно!», но вовремя одумалась. Ни к чему сейчас такие шутки.

— Я тоже. В пробке стоим, надеюсь, через час буду дома.

— Это здорово, потому что я уже там!

— Где? — совсем плохо я соображаю спросонок.

— Дома, у тебя. У нас. Мы, похоже, разводимся.

Похоже? На что похоже? Черте на что это похоже, вот что я думаю!

— Давай дома поговорим, хорошо?

— Ладно. Я жду тебя. Целую.

Я отключилась, и покосилась на папу. Надеюсь, он ничего не услышал.

— Что слышно, дочь? — меланхолично спросил он.

— Все хорошо, отец — в тон ему ответила я.

— Ну и хорошо, что хорошо.

— Твоя правда.

Уж не знаю, что он имел в виду, но надеюсь, не содержание моего телефонного разговора. Проклятая паранойя, мне во всем мерещится какой-то подвох!

Жена выставила его за дверь. И он пришёл ко мне. Вот такая неказистая правда жизни скрывалась за этим: «похоже, мы разводимся». Вопреки всякой логике. Зачем тогда она так упорно боролась за него, чтобы потом просто выставить вон? И не этого ли он добивался, представляя меня всем на свете своим знакомым? Я вообще перестала что-либо понимать…

А Юра тем временем лучился энтузиазмом и переливался позитивом. Буквально искрился. От него исходила волна счастья и радости. Это было приятно, не скрою. Он планировал наш совместное будущее исключительно в радужных тонах. Постепенно его позитивом заразилась и я.

Мы пришли, наконец, к какому-то знаменателю. Практически к хэппи-энду. И, если честно, мне надоело напрягаться. Снова захотелось, чтобы всем было хорошо. Мне, Юре, Марку. Моей маме будет радостно от того, что она выиграла то незаключенное пари. Мы так и не поспорили тогда, но она утверждала, что к лету он разведется. Как в воду глядела. Может, и еще одна ее мечта сбудется, и она выдаст все-таки меня замуж. Юра ей понравился. Ну, еще бы…

Хорошо все-таки, что все хорошо! Только почему-то так паршиво на душе? Я снова была в смятении, и снова злилась на себя. Опять мне все было не так! А как надо тогда? Не этого ли ты хотела, дорогая? А я уже и сама не знала, чего хотела.

Но Юра был выше всяких похвал. От его недавней отпускной апатии не было следа. Он работал, звонил мне по десять раз. Отчитывался о сборе документов на развод. Держал в курсе имущественных споров. Все было по-настоящему. Он даже позвонил родителям в Израиль, и доложил им о новостях. К моему великому удивлению, они его благословили. На развод, конечно же, не на меня. Но это было уже кое-что.

Омрачала Юрино счастье только дочка. Та держала оборону, и позиций не сдавала. Кремень, а не девочка. Я бы так не смогла. Юра, конечно, переживал. Не понимал, почему она так, за что. Но, казалось, ситуацию отпустил. Быть может, думал, что время — лучший доктор. Мы не обсуждали этого. Тут помочь ему я не могла ничем.

Мы безоблачно прожили неделю. Я смирилась с мыслью о том, что он теперь мой, почти окончательно. Я позволила этой мысли прижиться в моей голове. Ей там понравилось. Мне стало спокойно и хорошо. Радостно. А потом…

Потом Юра не пришел ночевать. Телефон не отвечал. Абонент не абонент.

Я провела незабываемую ночь, пытаясь дозвониться по обоим известным мне телефонным номерам. Безуспешно. Сон сморил меня около пяти утра, сидя, с двумя телефонными трубками в руках. Разбудил меня звонок, я подскочила, и механически сказала «алло» в оба телефона: мобильный и городской. Оказалось, зря, потому что звонил будильник. Пора было собираться на работу. Юру я не видела почти сутки.