Пройдя в ванную, женщина включила воду и вылила в ванну чуть ли не половину флакона пены. Только спустя несколько минут, Элейн поняла, что не поставила на место пробку, а потому вода уходит, оставляя ванну пустой. Выругавшись, она исправила свою оплошность, а затем села прямо на пол. Опираясь спиной на холодную ванну, запустила пальцы в жесткие волосы. Сжав кулачки, Элейн намеренно причинила себе боль, надеясь хоть как-то справиться с пустотой, что грызла ее изнутри. Она сжала зубы, изо всех сил стараясь не заплакать, но слезы уже жгли веки. Не совладав с собой, она зарыдала. Вскочив, Элейн смела с полочки под зеркалом все, что там было и, сорвав со стены само зеркало, швырнула его на пол. Сотни искрящихся осколков брызнули в разные стороны, разлетаясь по углам. Прижав ладонь ко лбу, женщина закричала, опускаясь на колени.

— Как же так?! — Элейн знала, что никто не ответит, но все равно дикий крик летел куда-то в космос. — Ты же обещал, что будешь рядом! Ты же обещал… — скрутившись калачиком прямо на осколках зеркала, она судорожно всхлипнула. — Как же мне пережить это? Я не смогу… Помоги же мне, Рей. Помоги… — приподнявшись, Элейн зло отбросила от себя какие-то тюбики с кремами и гелями.

Подвернувшиеся под руки острые грани стекла поранили нежную кожу, заливая кровью нежно-голубой кафель. Аналогичные ранки появились на ногах и в тех местах, где осколки сумели преодолеть барьер одежды, с холодным наслаждением впиваясь в податливое тело. Безразличные к людским проблемам, составные части разбитого зеркала спешили сослужить последнюю службу: принести несчастье, как им и было предназначено.

Ванна давно набралась, и теперь вода шла через край. Добравшись до Элейн, струи окрасились в розовато-красный цвет. Растекаясь по ванной комнате, они смешивались с кровью, словно растворяя в себе чужое отчаяние, делая его менее острым, притупляя болезненно-алый эмоциональный фон.

Совершенно опустошенная и лишенная сил, Элейн доползла до ванны, чтобы выключить воду. Сбросив одежду, женщина погрузилась в ароматные хлопья пены. Скатанное валиком полотенце послужило подушкой, и любовница Кларка смогла, наконец, расслабиться. Вода успокоила возбужденные нервы, разлила спасительную слабость по всему телу. Закрыв глаза, Элейн почувствовала, как проваливается в мягкую пропасть. Откуда-то издалека пыталось пробиться странное ощущение тревоги и чего-то непоправимого, но молодая женщина больше не могла реагировать на это. Голову словно окутали пушистые облака, непроницаемые и нежно-розовые, как вода в ванне. И, если погруженная в состояние расслабленной эйфории Элейн продолжала парить в этих облаках, чей цвет не менялся, то вода постепенно приобретала ненормально яркий и насыщенный цвет красного вина. По мере того, как вместе с водой окрашивалась и пена, тело любовницы Реймонда медленно сползало вниз…

***

Марисса перевела взгляд на многочисленные мониторы приборов, что поддерживали жизнь мужа. Один из них вел себя как-то странно. Плавно текущие линии-зигзаги стали ломаными и дергались, исчезая. К неполадкам добавился заполошный пронзительный писк. Миссис Кларк бросилась в коридор, чтобы позвать на помощь.

Следующие несколько минут врачи безуспешно пытались запустить внезапно остановившееся сердце Реймонда.

Схватившись за косяк, Марисса не сводила дико горевшего взгляда с лица Рея. Ей показалось, что вся жизнь пронеслась у нее перед глазами в эти мгновения. Он не мог уйти сейчас, когда был так нужен ей. Ей нужно было столько рассказать ему, стольким поделиться.

— Прошу тебя, — шептала миссис Кларк. — Ты должен остаться. Рей, прошу тебя.

Протяжный вой прибора захлебнулся на доли секунды, затем вернулся, но лишь для того, чтобы снова прерваться. И словно сердце самой Мариссы прекратило бег в эти моменты.

— Есть! — облегченно выдохнул один из врачей. — Есть пульс.

Не в силах держаться в вертикальном положении, миссис Кларк сползла на пол. Прижав ладонь к груди, Марисса закрыла глаза, переводя сбившееся дыхание. Когда силы вернулись, а дрожь в коленях прошла, девушка поднялась на ноги. Подойдя к кровати, Марисса склонилась над Реймондом. Запечатлев долгий поцелуй на щеке мужчины, она улыбнулась сквозь слезы. Прижавшись лбом к скуле Рея, она легонько сжала плечо Кларка.

— Ты должен жить, слышишь? — прошептала она, поднимая голову.

Бледное лицо мужчины осталось прежним: бесстрастным и непроницаемым, точно маска. Но так казалось только с первого взгляда. Внимательные глаза родного человека уже уловили едва заметные изменения. Левая скула утратила кипенную белизну. Теперь кожа приобрела иной оттенок и выглядела более живой. Мариссе показалось, что будто бы даже румянец появился. Но даже не это было самым удивительным, а то, что из-под плотно сомкнутых век скатилась прозрачная капля. Правая часть лица, скрытая повязкой, была не видна.

— Ты только живи, — прошептала девушка, снова целуя теперь уже влажную щеку Реймонда, чтобы ощутить пронзительно-горький вкус.

***

…погружаясь в вязкое тепло, Элейн впервые за долгое время чувствовала себя спокойно. Она словно попала в уютную комнату, чьи оббитые мягкой тканью стены уже никогда не причинят боль и не пропустят посторонних звуков. В своеобразном коконе собственного воспаленного воображения, молодая женщина жаждала остаться навсегда, чтобы больше не чувствовать того ужасного чувства, что рождалось в ней при мысли о том, что будет, если Реймонд не сможет справиться с болезнью. И даже теперь, когда ей было так хорошо, что-то продолжало тревожить Элейн, царапать душу крохотными коготками. И так хотелось вдохнуть полной грудью, чтобы опьянеть от обилия кислорода. Так хотелось, но не получалось.

— Кошечка…

Сильные пальцы легли на затылочную область, задевая шею. Резкий рывок словно подкинул ее вверх и… Элейн вынырнула из кроваво-красного плена. Молодая женщина судорожно закашлялась, выплевывая воду. Ошалело оглядываясь по сторонам, Элейн лихорадочно шарила взглядом по вращающейся вокруг нее ванной комнате. Голос Реймонда все еще слышался ей мягким эхом.

Кое-как прокашлявшись, молодая женщина вдруг ощутила режущую боль внизу живота. Создалось впечатление, что кто-то пытался вынуть из нее часть внутренностей. Вскрикнув, только после этого Элейн заметила, что вода красная.

— Боже… — выдохнула женщина. — Нет! Нет, пожалуйста! Не может быть… — страшная реальность начала доходить до нее, когда новый спазм чуть не утопил ее, заставив погрузиться в воду с головой.

Кое-как выбравшись из ванной, Элейн завернулась в полотенце. Путь до спальни показался жесточайшей полосой препятствий. Рухнув на кровать, молодая женщина свернулась калачиком на постели. Прижав руки к животу, Элейн надрывно заплакала, понимая, что даже самый квалифицированный врач уже не сможет исправить случившегося.

Плывя в красном тумане, она хотела только одного: исчезнуть. Все смешалось, превращаясь в подобие пыльной бури, которая забивает ноздри, глаза и уши горячим песком, лишая возможности видеть, слышать и дышать. Объятая диким огнем боли, что кружил ее в диком танце, Элейн все еще чувствовала пальцы Реймонда у себя на шее, все еще слышала его ласковое «кошечка», пока и это не растворилось в сонме какого-то гула, грохота, звона. У нее не осталось сил ждать чуда или верить в лучшее. Тоска и отчаяние настолько измотали душу, что все казалось лучшим выходом, даже смерть. В ее жизни не осталось ничего..

Глава 16

— …видите, нет худа без добра, — развел руками врач. — Появилась положительная динамика. Теперь у вас есть надежда.

Марисса поднесла руку к лицу, не в силах сдержать радостной улыбки. Она не помнила ни единого дня, который не приносил бы ей печали. Даже встреча с матерью оставила какой-то осадок в душе. Миссис Кларк пока не могла понять, как ей воспринимать наличие Ройсов в своей жизни, как и не могла привыкнуть к тому факту, что теперь у нее есть мать. Слишком долго все было плохо, чтобы так быстро наладиться. Именно поэтому подсознательно Марисса ждала, что из-за ближайшего жизненного поворота выскочит размалеванный злой клоун, чтобы испортить все.

Внезапный приступ у Реймонда сильно напугал девушку. На короткое мгновение ей показалось, что трагедия неизбежна. Эти мысли раскаленной плетью полоснули по сердцу, оставляя невероятно болезненный след, который теперь не скоро исчезнет. Совсем недавно Марисса считала, что самым страшным событием в ее жизни стал Кларк-младший, пока не познакомилась ближе с его отцом. Тогда и пришло осознание, что кроме Рея, никто не сможет защитить ее от Тайлера. Никто: ни мать, ни Майкл, ни полиция. Теперь, после определенных событий, Марисса была так благодарна Реймонду. Благодарна за то, что он оказался, как минимум, приличнее своего отца. Даже его случайная связь с Джин теперь приобрела иное значение, ведь именно она стала причиной их ссор. Пусть оба не говорили об этом, но знали, что это так. Ветреность Реймонда оказалась не такой уж плохой чертой характера, поскольку именно она позволяла ему легко относиться к женщинам. Оказавшись у запертой супружеской спальни, он даже не пытался наладить как-то отношения, ибо недостатка в юбках никогда не испытывал.

— То есть, Рей поднимется? — переспросила миссис Кларк.

— Ну, об этом говорить еще рано, — остудил ее пыл врач. — Для этого нужно, чтобы он пришел в себя, затем предстоит долгий путь восстановления и реабилитации. Кома — вещь непредсказуемая, — ободряюще улыбнувшись девушке, доктор отправился по своим делам.

Оставшись наедине с собой, Марисса облегченно выдохнула. Казалось, гора свалилась с плеч. Хорошие новости стали такой редкостью, что произвели эффект выпитой бутылки виски. С трудом удерживаясь на ногах, миссис Кларк подошла к палате. Остановившись на пороге, девушка обвела взглядом неподвижное тело мужа… или кем он был для нее теперь? Честно говоря, муж из Реймонда вышел так себе. Он был для Мариссы кем угодно — другом, защитником… братом, но не мужем.