— Зато я готов, — безапелляционно заявил Герман.

— А как же мое мнение? Всё-таки ребенок в большей степени будет находиться под моей ответственностью. Тебе не кажется, что мы с тобой не настолько близки, чтобы… чтобы становиться родителями именно сейчас?

— Арина, — голос Германа отдавал металлом и это уже ничего хорошего мне не сулило. — Я пошел тебе на уступки с университетом.

— Но это потеряет всякий смысл, если я на первом же курсе уйду в академический отпуск.

— Моему бизнесу нужен наследник или наследница. Это для меня в приоритете. Хочешь реализации? Она у тебя будет, но лучше, если ты себя всё-таки посвятишь материнству.

— Ты меня не любишь, — прошептала я, глядя Герману прямо в глаза. — Ты говоришь об этом, но твои слова — неправда. Тебе просто нужен инкубатор, — жестоко, зато правдиво.

— А кто тебя тогда любит? Твои родители, которые посчитали правильным отдать свою дочку мне, только бы спасти бизнес? Или, может быть, Саша? М? — от этого имени меня всю передергивает. — Поверь, я тебя полюбил гораздо больше, чем кто-либо, несмотря на то, что это безответно, несмотря на разницу возрасте. И ты полюбишь. Не сейчас, конечно, потому что, ты слишком мала, чтобы здраво оценивать ситуацию.

— Как можно любить, не давая права выбора? — я невесело улыбнулась.

— Очень просто. Любовь делает из людей эгоистов.

Мне захотелось его ударить. Хотелось, чтобы Герман перестал быть таким придурком, который прикрывается какой-то болезненно-ненормальной любовью ко мне. Так не бывает. Люди так не могут любить. Это же светлое чувство, призванное делать нас лучше, разве нет?

Я на эмоциях, неосознанно замахнулась, но Герман в мгновение ока перехватил мою руку и до онемения сжал запястье. Казалось, еще одна секунда и я услышу треск собственных костей, но, кажется, муж прекрасно контролировал свои силы, несмотря на полыхающих гнев в темных глазах.

— Я никогда не полюблю тебя, — шиплю сквозь зубы, желая задеть Германа, но он непробиваем. Еще бы! По-другому быть и не может, ведь он — акула бизнеса. — Почему ты не хочешь этого понять?

Герман ничего не ответил, хотя я была практически уверена, что ему есть, что мне сказать. Но он промолчал. Взгляд всё сказал. Гнев смешен с едва заметной тоской, болью и чем-то еще, не до конца понятным мне. Мои слова задели его настолько глубоко, что, кажется, и для Германа стало это полной неожиданностью.

— Отпусти меня, — прошептала я, имея в виду свою онемевшую руку. Со стороны я сейчас непременно выглядела жалко.

— Никогда, — сухо ответил он, расценив мою просьбу совсем по-другому. Разжав пальцы, Герман зачем-то коснулся моего горла там, где отчетливей всего прощупывался пульс. Вдоль позвоночника змеей скользнул неприятный холод. — Никогда, — снова последовал один и тот же ответ, после которого муж быстро поднялся с кровати и ушел.

Это был тупик. Я не видела выхода, во всяком случае, на данный момент. Этот брак ломает нас, причем основательно.

На следующий день Герман как обычно рано с утра поехал на работу. Я была этому рада, так как не нужно себя вынуждать здороваться, фальшиво улыбаться и делать вид, будто всё в порядке.

Позавтракав, я битый час сидела перед своей едва начатой картиной и никак не могла вынудить себя взяться за кисточку. Это было для меня сродни пытке. Времени оставалось не так уж и много, но если я стану работать через силу, то знаю, что всё выйдет просто ужасно и мне уж точно не дадут шанса на художественном факультете. Пыталась настроиться: слушала музыку, двигала вазу с цветами и глиняную тарелку с фруктами то туда, то сюда, стараясь сделать композицию как можно лучше, красивее, но всё без толку.

В конце концов, я решила, что терять время зря всё равно никак нельзя, поэтому взяла подготовительный учебник для абитуриентов филологического направления и принялась его штудировать. Это был единственный способ отвлечься от проблем, так называемой, семейной жизни.

В полдень мне позвонила Алина. Я была рада ее услышать.

— Привет, дорогая, — я отложила учебник в сторону.

— Привет, я тебя там не сильно отвлекаю?

— Нет, всё хорошо.

— Слушай, у меня к тебе есть одна просьба.

— Да, говори.

— Мне на консультацию сегодня нужно, а Гриша ну никак не успевает до этого времени вернуться с работы. Родители сейчас заграницей тоже по рабочим делам, а мне одной так страшно идти, ты даже не представляешь.

— Я могу пойти с тобой.

— Правда? — Алина даже как-то немного оживилась.

— Мне не трудно.

— Как замечательно! Спасибо.

— Давай я сейчас соберусь и приеду за тобой.

— Хорошо.

Раз уж всё складывалось именно таким образом, то я решила, что сегодня сама проконсультируюсь с гинекологом насчет противозачаточных средств. Если бы поехала одна, то Алексей тут же всё доложил Герману и проблемы начали расти в геометрической прогрессии, а так… Так ситуация выглядела вполне естественно.

Спорить с Алексеем на тему того, что я могу самостоятельно встретиться с сестрой — бессмысленно. Этот урок был пройден и выучен мной еще в прошлый раз. Поэтому я молча села в машину и поехала к Алине.

В женской консультации людей было немного. Тишина, не совсем приятный покой, пропитанный едва уловимым запахом таблеток и эти белые стены. Ровные, блестящие и, кажется, что бесконечные. Не думаю, что есть такие люди, которые абсолютно комфортно чувствуют себя в больницах. Мне даже в аптеке не всегда бывает уютно. Несмотря на то, что это частная консультация и здесь тебе стопроцентно окажут помощь высшего уровня, я всё равно постоянно ерзала на своем месте.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю Алину, чтобы перестать думать о больнице и всём подобном.

— Нормально, но иногда тошнит. Срок небольшой, но я уже чувствую себя совсем по-другому, — сестра улыбнулась. Эта улыбка была искренне наполнена счастьем.

— Это хорошо, — я не знала, что мне еще ответить, но раз с Алиной всё в норме, то это повод просто порадоваться за нее.

— Как у тебя с Германом?

— Воюем, — попыталась отшутиться, но получилось так себе.

— Ну что вы как дети малые. Арин, если вы всё еще не можете сдвинуться с мертвой точки, то это уже серьезная проблема.

— Знаю, но он четко дал понять, что не отпустит меня. Детей хочет, а я нет. В общем, всё сложно, — я тяжело вздохнула.

— И что ты собираешься делать? — немного помолчав, тихо спросила Алина.

— Буду предохраняться какое-то время, а там, посмотрим. Может, всё наладится.

— С этим надо быть максимально осторожной. Если Герман узнает, уверена, худо придется тебе.

— Знаю, — я отвела хмурый взгляд в сторону.

Когда Алина скрылась за дверью кабинета, я решила, что нужно действовать прямо сейчас и не оттягивать момент. Меня быстро скоординировали, куда и к кому обратиться. Я думала, что процедура затянется на неопределённое время, но всё прошло достаточно оперативно. Мне выписали рецепт противозачаточных средств. Теперь оставалось только купить их и хотя бы раз в месяц приходить на консультацию, чтобы убедиться в стабильности реакции моего организма на препарат.

— Арина, я тебя уже потеряла, — взволновано проговорила сестра, когда я вышла из кабинета.

— Прости, немного задержалась. Ты уже закончила?

— Да.

— Отлично, тогда давай я тебя подвезу, ладно?

Мы вышли на крыльцо поликлиники. Пока Алина позвонила Грише, чтобы убедить его, что с ней всё в порядке, я в задумчивости повертела в руках бумажку с рецептом. Идея со всей этой авантюрой теперь почему-то мне мало нравилась. Слишком много нюансов. Герман непременно что-то заподозрит, если зачать ребенка не получиться слишком долго. Повезет на всякие обследования. Да в любом случае правда всегда всплывает на поверхность. Может, появления ребенка это не так уж и плохо?

Я посмотрела на Алину — она вся буквально светилась счастьем, оживлённо рассказывая Грише о своем самочувствие и словах доктора. Беременность меняла ее, преображала, делала женственной и трогательной. Но это слишком большая ответственность и я не уверена, что готова сейчас справиться с этим. Сомнений по поводу того, что Герман может стать хорошим отцом, у меня не было. Он умеет распределять время, расставлять приоритеты. Вряд ли весь груз воспитания ляжет только на мои плечи. Возможно, появление ребенка сблизит нас, но я боялась и окончательно запуталась сама в себе. Мы слишком разные и этого уже не изменить. Голова буквально трещала по швам от всех этих мыслей и страхов.

Перед тем как отвезти Алину домой, я попросила ее зайти со мной в аптеку. Неожиданная дрожь охватила всё тело, когда я стояла у кассы с несчастным рецептов в руках. Нужно собраться с духом и закончить начатое, раз уж я на это подписалась, но что-то не позволяло даже произнести слово.

Алина взяла ситуацию в свои руки и через несколько минут коробка с таблетками уже лежала в моей сумке.

— Хорошенько всё обдумай, — шепнула сестра на ухо. — Взвесь все «за» и «против». Не скажу, что я крайне набожный человек, но если кто-то свыше посчитает неправильным посылать тебе и Герману ребенка, то так оно и будет. А если всё сложится иначе, то возможно это шанс укрепить вашу семью.

Эти слова Алины еще долго звенели у меня в голове и утихли только тогда, когда я приехала домой. Удивительно, но Герман тоже уже вернулся с работы. Он сидел в гостиной и что-то как обычно печатал на своем ноутбуке, параллельно разговаривая по телефону.

Увидев меня, муж кивнул в знак приветствия и продолжил работать. Я поднялась в спальню и быстро спрятала таблетки в самую глубь шкафа. Туда Герман уж точно не заглянет. Сердце бешено колотилось в груди от напряжения.

Уйдя в ванную, я умылась холодной водой, переоделась и расположилась на балконе перед своей едва-едва начатой работой.