— Постойте, позвольте мне. — Гэрри ловко распутал ленты и завязал их аккуратным бантом.

— Ваши таланты просто удивительны.

Гэрри мрачновато улыбнулся.

— И в высшей степени полезны, вы должны это признать.

Люсинда постаралась изобразить радостную улыбку, повернувшись к лестнице, откуда доносился голос Джеральда:

— Осторожно! Подождите, пока я закреплю лодку.

Люсинда вышла на освещенную солнцем верхнюю площадку.

— Привет… вы хорошо провели время на озере?

Джеральд заморгал от неожиданности, увидев ее. Когда из тени за спиной Люсинды появился Гэрри, Джеральд насторожился.

Однако Гэрри улыбнулся, хотя и несколько холодно.

— Очень удачно, Джеральд. Теперь мы сможем взять лодку, а ты покажешь мисс Бэббакум храм, а после вы вернетесь пешком.

— Ах! Замечательно! — Хетер с трудом дождалась, пока Джеральд помог ей сойти с подпрыгивающего суденышка. — Такое прелестное место… такое уединенное.

— Обычно, — прошептал Гэрри так тихо, что услышала только Люсинда.

Она бросила на него предостерегающий взгляд, но ее улыбка осталась неизменной.

— Плитки свода просто великолепны.

— В самом деле? — Сгорая от любопытства, Хетер взлетела по ступенькам в храм.

Джеральд тем временем неотрывно смотрел на перекосившуюся золотую булавку в виде желудя, которой его аккуратнейший брат закалывал галстук. Ошеломленно замигав, Джеральд взглянул Гэрри в глаза, но увидел лишь ленивое, отчетливо скучающее выражение, которое, как он прекрасно знал, означало приказ исчезнуть как можно скорее.

— Да, конечно. Мы вернемся пешком.

Джеральд очень старательно изобразил безразличие и, кивнув Люсинде, поспешил за Хетер:

— Миссис Бэббакум!

Люсинда повернулась и увидела, что Гэрри, удерживая лодку, предлагает ей руку, чтобы помочь. Как только она уселась на подушках на носу лодки и принялась расправлять юбки, он прошел на корму и оттолкнулся от берега длинным шестом.

Темная вода заскользила вокруг них. Откинувшись на подушки, Люсинда опустила кончики пальцев в воду и занялась созерцанием Гэрри. Он избегал ее взгляда, сосредоточившись, судя по всему, на окружающем пейзаже.

Недоверчиво усмехнувшись, Люсинда отвела взгляд.

Уголки губ Гэрри поднялись в улыбке; его взгляд, упавший на ее профиль, был необычно нежен, хотя и с некоторой долей цинизма. Отталкиваясь шестом от дна, он управлял лодкой; ни один, даже самый неисправимый повеса не был способен соблазнить женщину в такой ситуации. Он не продумал заранее сцену со страстными объятиями в храме и был даже благодарен младшему брату за своевременное вмешательство. У него и так хватало причин, чтобы жениться на своей соблазнительнице, а еще предстояло убедить Люсинду в искренности его намерений. Их ночь в Астерли наверняка только подтвердила в ее глазах его дурацкое заявление о том, что они должны пожениться из-за светских условностей.

Гэрри взглянул на фасад Лестер-Холла, теперь уже чужого дома — дома Джека. Его взгляд сделался отстраненным, лицо — суровым.

Люсинда совершенно ясно дала понять, что должна непременно знать, почему он хочет жениться на ней. За прошедшие дни он осознал, как важно для него, чтобы у них не осталось никаких недомолвок. Поэтому прежде, чем он снова сделает ей предложение, необходимо все прояснить.

Люсинда узнает правду… и поверит в нее.


На следующее утро, открыв глаза, Люсинда обнаружила на своей подушке прекрасную розу. Очарованная, она нежно взяла изысканный цветок. Роса на лепестках блеснула в утреннем солнце.

С изумленной, восхищенной улыбкой она села и откинула покрывало. Каждое утро в Лестер-Холле, просыпаясь, она находила где-то в комнате такой подарок.

Но на подушке?..

Все с той же улыбкой она встала.

Пятнадцать минут спустя с безмятежным выражением лица, с розой в руках она проскользнула в столовую. Как обычно, отца Гэрри не было — будучи почти инвалидом, он не вставал раньше полудня; Эм, придерживаясь городского расписания, не появлялась до одиннадцати. Хетер и Джеральд накануне объявили, что собираются рано утром на верховую прогулку к отдаленным искусственным руинам. Неудивительно, что за столом сидел один Гэрри. Вытянув ноги, он держал длинными пальцами чашку.

Чувствуя на себе взгляд Гэрри, она с невозмутимым видом посмотрела на подарок любимого, затем, нежно улыбаясь, воткнула его в корсаж и нарочито медленно расправила бархатные лепестки в ложбинке груди, открытой низким декольте платья.

Затем посмотрела на Гэрри. Он сидел как завороженный, не сводя глаз с розы. Его пальцы сжались на ручке чашки. Он стал похож на хищника, приготовившегося к прыжку.

— Доброе утро, — беспечно улыбнулась Люсинда и прошла к стулу, отодвинутому для нее дворецким.

Гэрри хотел ответить, но вначале ему пришлось откашляться.

— Доброе утро. — Он заставил себя перевести взгляд на ее лицо, пытаясь понять его выражение. — Я хотел посетить конезавод до нашего возвращения в город и подумал, что вы захотите поехать со мной… возобновить ваше знакомство с Пушинкой.

Люсинда потянулась к чайнику.

— Пушинка здесь?

Гэрри кивнул и отхлебнул кофе.

— Это далеко?

— Всего несколько миль. — Он следил, как Люсинда намазывает джем на горячую булочку. Опершись локтями о стол и держа булочку обеими руками, она откусила кусочек; минуту спустя провела кончиком языка по губам. Гэрри моргнул.

— Мы отправимся верхом? — Люсинда и не подумала высказывать формальное согласие: он с самого начала знал, что она поедет.

Гэрри пристально смотрел на розу, уютно лежавшую на ее груди.

— Нет… мы возьмем кабриолет.

Люсинда улыбнулась… и откусила еще кусочек булочки.

Двадцать минут спустя, все в том же утреннем сиреневом платье с розой на почетном месте, сидя рядом с Гэрри в кабриолете, она уже ехала по узкой аллее.

— Значит, вы мало времени проводите в Лондоне?

Гэрри вопросительно поднял брови, не отвлекаясь от запряженного в кабриолет гнедого.

— Так мало, как только возможно. — Он скривился. — Но такое предприятие, как конезавод, заставляет оставаться на виду у знатоков, которые как раз и являются также любителями светских развлечений.

— Ах… понимаю, — глубокомысленно заявила Люсинда. — Вопреки очевидному вы не любите балы, рауты, приемы… еще меньше вас заботит мнение женской половины бомонда. Тогда… — она широко распахнула глаза, — я не понимаю, как вы заслужили свою репутацию. Если только… — Она вопросительно взглянула на него. — Может быть, это всего-навсего слухи?

Гэрри переключил внимание на Люсинду, и она вздрогнула от его взгляда.

— Моя репутация, дорогая, заработана не в бальных залах.

Лицо Гэрри выразило строгое неодобрение, он щелкнул вожжами, переводя лошадь на рысь.

Люсинда усмехнулась.

Они быстро добрались до конезавода. Гэрри оставил вожжи груму и помог Люсинде спуститься на землю.

— Мне необходимо поговорить с главным конюхом Хэмишем Макдауэллом, — сказал он, ведя ее к конюшням. — Пушинка должна быть в своем деннике. Во втором дворе.

Люсинда кивнула.

— Я подожду вас там. — Конезавод оказался комплексом разнообразных зданий: конюшен, сбруйных и сараев с двуколками и огромными запасами корма. — Вы сами начали дело или оно уже существовало?

— Мой отец создал конезавод еще в юности. Я принял управление после случившегося с ним около восьми лет назад несчастного случая. — Гэрри обвел взглядом конезавод: аккуратные мощеные дворы, каменные здания и огороженные поля. — Когда я живу дома, то часто предлагаю привезти его сюда… но он всегда отказывается… Видимо, лошади напоминают ему об инвалидности. Он был безудержным наездником, пока неудачное падение не приковало его к инвалидному креслу.

— Значит, вы унаследовали любовь к лошадям от отца?

— Да, но это была не единственная страсть в его прежней жизни.

Люсинда взглянула на него и отвернулась.

— Понимаю, — сдержанно ответила она. — Значит, все это теперь ваше? Или это общее семейное дело?

Слегка покраснев, она взглянула на Гэрри, но не сделала попытки извиниться за свой вопрос. Гэрри улыбнулся.

— Юридически конезавод принадлежит моему отцу. А реально я — хозяин всего, что вижу. — Он окинул взглядом весь комплекс и посмотрел на Люсинду.

Та медленно приподняла брови.

— В самом деле? — Если он ее господин, значит, она его любовница? Но нет, она прекрасно знала, что не это его цель. — Вы, кажется, сказали, что Пушинка во втором дворе? — (Гэрри утвердительно кивнул, и она царственно наклонила голову.) — Я подожду вас там.

Высоко подняв голову, она направилась через арку во второй двор. Что заставляет его медлить? Она нашла Пушинку, просто встав посреди квадратного двора и оглядываясь, пока ее внимание не привлекла возбужденно кивающая темная голова.

Кобыла, казалось, обрадовалась ей и стала тыкаться носом в ее юбки. Люсинда вытащила из кармана куски сахара, взятые с утреннего стола. Ее подарок был принят с явным удовольствием.

Опершись о низкую дверь денника, Люсинда смотрела, как кобыла пьет воду из ведра.

— Неужели так трудно сделать мне новое предложение? — (Пушинка вопросительно подняла карий глаз.) — Вот именно, — кивнула Люсинда и рассеянно погладила нос кобылы. — Я имею право передумать. — Она сморщилась. — Ну, по крайней мере пересмотреть свое решение в свете последних событий.

Разумеется, Люсинда не передумала. Она точно знала, чего она хочет, и Гэрри тоже знал. Просто этот упрямец не хотел признавать очевидное.

Люсинда хмыкнула, и Пушинка тихо заржала в ответ.

Из тени у сбруйной Гэрри наблюдал, как кобыла качает головой, слегка подталкивая носом Люсинду. Он улыбнулся, затем повернулся к подковылявшему Долишу.

— Вы уже видели Хэмиша?

— Видел. Жеребенок Колдуньи выглядит очень многообещающе, я согласен.

— Да, думаю, он возьмет немало призов. — Долиш вслед за Гэрри взглянул на Люсинду и кивнул в ее сторону. — Может, следует познакомить с ним леди… пусть поболтает с ним немного, как с Пушинкой?