— Счастлив был угодить вам, миссис Бэббакум. — Он поклонился с врожденной грацией. — А теперь я должен попрощаться.

Удивленная Люсинда смотрела, как он садится в двуколку.

— Разве вы не останетесь к ленчу? Я уверена, что ваша тетя была бы в восторге.

Уже держа в руках вожжи, Гэрри глубоко вздохнул и заставил себя взглянуть ей в глаза.

— Нет.

Слово повисло между ними. Гэрри почувствовал, как она затаила дыхание, когда до нее дошел смысл его безоговорочного отказа. Но так лучше, безопаснее. Необходимо задавить это чувство в зародыше, пока оно не расцвело и не поглотило его. Безопаснее как для нее, так и для него.

Но в ее глазах не было понимания опасности, которую он прекрасно сознавал. Нежные и лучистые глаза смотрели на него с удивлением и обидой.

Его губы дернулись в горькой улыбке.

— Я не могу.

И это все объяснение, какое он мог ей дать. Лошади сорвались с места, и двуколка быстро исчезла из вида.

Глава пятая

Прошло три дня. Люсинда не смирилась с его отказом. Она сидела в плетеном кресле в солнечном зимнем саду, лениво втыкая иголку в вышивание, но мысли ее были заняты совсем другим. Хетер, в сопровождении Сима, отправилась на верховую прогулку с Джеральдом. Эм где-то в саду наблюдала за посадкой цветов на новой клумбе. Люсинда была одна, предоставленная своим мыслям, в которых не могла найти ничего утешительного.

Она сознавала свою неопытность в подобных делах, однако в глубине души была непоколебимо уверена в том, что нечто необыкновенное и желанное случилось между нею и Гэрри Лестером.

Он чуть не поцеловал ее прямо на кругу для победителей.

Тот момент, полный несбывшейся надежды, четко отпечатался в ее памяти. Едва ли она могла винить Гэрри за отступление. Однако оно было таким полным, что она чувствовала себя незаслуженно оскорбленной. Его прощальные слова сбивали с толку. Она не могла ошибиться в толковании его «нет». Его «не могу» ставило в тупик.

С тех пор он не приезжал. Только благодаря Джеральду, часто появлявшемуся в доме, она знала, что Гэрри еще в Ньюмаркете. Вероятно, ей полагалось верить, что он слишком занят своими скакунами и не может уделять время ей.

Усмехнувшись про себя, Люсинда воткнула иголку в полотно. Может, она недовольна потому, что, будучи деловой женщиной, не терпит, когда ее обсчитывают. Но время шло, и она не могла вечно оставаться в Хэллоуз-Холле. Совершенно очевидно, что, если она хочет проверить свои возможности, необходимо взять дело в свои руки.

Но как?

Пять минут спустя вошла Эм. Подол ее старого платья был заляпан землей, в руке она держала пару толстых перчаток.

— Уф! — Упав в кресло, отделенное от Люсинды маленьким столиком, Эм откинула со лба прядь седеющих волос. — Дело сделано! — Она искоса взглянула на гостью. — Вы выглядите очень трудолюбивой… как жена, я бы сказала.

Люсинда улыбнулась, не отрывая глаз от вышивания.

— Скажите мне, — задумчиво спросила Эм, — вы когда-нибудь думали о новом замужестве?

Иголка Люсинды замерла, она подняла глаза, но не на свою хозяйку, а на сад за высокими окнами.

— До недавнего времени нет, — наконец сказала она и вернулась к работе.

Эм с решительным блеском в глазах изучала ее склоненную голову.

— Да, ну… так и случается. Вдруг возникает мысль и уже остается. — Неопределенно взмахнув рукой, она продолжила: — Правда, с вашими данными вам не следует беспокоиться. Когда приедете в Лондон, у вас будет хороший выбор: множество красавцев выстроится в очередь, желая надеть обручальное кольцо на ваш пальчик.

Люсинда скосила на нее глаза.

— С моими данными?

Эм еще выразительнее взмахнула рукой.

— Происхождение, например. В нем нет ничего предосудительного, даже учитывая, что от ваших родителей отреклись родственники. Все равно в ваших жилах течет кровь ваших дедушек и бабушек, а только это волнует высший свет. В действительности Гиффорды имеют такие же связи, как Лестеры.

— Неужели? — настороженно взглянула на нее Люсинда.

Эм увлеченно продолжала:

— Кроме того, богатство. Ваше наследство удовлетворит самых требовательных. А вы сами… у вас есть стиль и нечто, что не поддается объяснению, но немедленно бросается в глаза. Увидев вас, светские дамы туг же вступят в борьбу за право пригласить вас к себе.

— Но мне двадцать восемь лет.

При этом откровенном признании Эм повернула голову и уставилась на свою гостью.

— Ну и что?

— Такой возраст, как я подозреваю, может охладить лондонских претендентов.

Эм продолжала таращиться на нее, затем расхохоталась.

— Чепуха, дорогая! Бомонд кишит джентльменами, которые избегают брака только потому, что не переваривают ясноглазых девиц. — Эм фыркнула. — У большинства из них больше волос, нежели мозгов, поверьте мне. — Она снова умолкла, изучая профиль Люсинды, затем добавила: — Очень многие мужчины, моя дорогая, предпочитают более опытных женщин.

Люсинда подняла глаза… встретила взгляд Эм, и легкий румянец медленно разлился по ее щекам.

— Да, ну… это другое дело. — Она отвернулась к окнам, собираясь с духом. — Но у меня его нет. Опыта, я имею в виду.

Эм вытаращила глаза.

— Нет?

— Мой брак нельзя назвать настоящим браком… Чарльз просто спас меня от ненавистного замужества. — Люсинда нахмурилась, опустив глаза на свое вышивание. — Должно быть, вы помните, что мне было всего шестнадцать, когда я вышла замуж, а Чарльзу — около пятидесяти. Он был очень добр. Мы были друзьями. Ничего больше, — тихо добавила она и, распрямившись, потянулась за ножницами. — Жизнь, боюсь, прошла мимо меня.

— Я… понимаю. — Эм по-совиному замигала, уставившись на носки своих рабочих туфель, выглядывавших из-под грязного подола. Широкая улыбка медленно расплылась по ее лицу. — А вы знаете, ваша… неопытность вовсе не препятствие, по крайней мере не в вашем случае. На самом деле, — глаза Эм засверкали, — это может быть даже преимуществом.

Теперь Люсинда озадаченно посмотрела на нее.

— Видите ли, вам стоит подумать об этом с точки зрения вашего будущего мужа. Он видит перед собой зрелую, опытную женщину, здравый смысл которой позволяет вести дом и семью, и в то же время… — Эм сделала паузу и взмахнула рукой, — он получает все, что есть у юной девушки. Если вы не покажете вашу невинность, но позволите ему… — она снова сделала неопределенный жест, подбирая слова, — натолкнуться на нее в нужный момент, я уверена, он будет в совершенном восторге. — И, хитро взглянув на Люсинду, она добавила: — Я уверена, что Гэрри точно был бы в восторге.

Люсинда прищурилась и внимательно посмотрела на хозяйку дома, затем, снова уткнувшись в вышивание, спросила:

— Он когда-нибудь проявлял интерес к браку?

— Гэрри? — Эм выпрямилась. — Я не слышала, но у него и не было необходимости: с Джеком впереди и Джеральдом позади. Джек собирается жениться… я только что получила приглашение на свадьбу. Так что Гэрри вряд ли думает о золотых кольцах и белых нарядах… у него нет пока побудительной причины.

— Побудительной причины?

— Хм. Часто джентльмены его породы не желают связывать себя узами брака, пока предоставляемые им преимущества не станут столь очевидными, что даже они не могут их игнорировать. — Эм улыбнулась. — Конечно, во всем виноваты доступные женщины. Угождают им, выполняют все их плотские желания… без всяких обязательств.

— Я подозреваю, что потребуется очень мощный стимул, чтобы Гэрри действительно захотел жениться, — осторожно проговорила Люсинда. «Нет» Гэрри все еще звучало в ее ушах.

— Конечно. Гэрри — мужчина до мозга костей. И один из самых упрямых, не сомневайтесь. Всю жизнь он лишь удовлетворял жажду наслаждений… вряд ли он добровольно изменится. Но это ни в коем случае не должно вас останавливать.

Люсинда подняла голову и встретила в старых глазах Эм море понимания. Она колебалась лишь мгновение.

— Почему не должно?

— Потому что, на мой взгляд, у вас в руках самое мощное оружие — единственное, которое может подействовать. — Эм выпрямилась и проницательно посмотрела на Люсинду. — Вопрос в том, хватит ли у вас смелости воспользоваться им?

Люсинда долго смотрела на Эм, затем перевела взгляд на сады. Эм терпеливо смотрела на нее — гибкую, темноволосую, со спокойным, непроницаемым лицом, отстраненным взглядом, со сложенными на коленях руками. Наконец голубые глаза медленно повернулись к Эм.

— Да, — сказала Люсинда со спокойной решимостью. — Хватит.

Эм восхищенно усмехнулась.

— Хорошо! Первое, что вы должны понять, — он будет сопротивляться изо всех сил. Он не покорится быстро… этого вы не должны ожидать.

Люсинда нахмурилась.

— Значит, мне придется примириться не только с этим… — теперь настала ее очередь жестикулировать в поисках подходящих слов, — с этой неопределенностью?

— Несомненно, — объявила Эм. — Но вы не должны отступать от поставленной цели. И вашего плана.

— Плана?

Эм кивнула.

— Понадобится искусная кампания для того, чтобы поставить Гэрри на колени.

Люсинда не смогла сдержать улыбку.

— Колени?

— Конечно.

Склонив голову, Люсинда рассматривала свою непредсказуемую хозяйку.

— Что вы понимаете под словом «искусная»?

— Ну… — Эм поудобнее устроилась в кресле, — например…


— Добрый вечер, Фергюс.

— Добрый вечер, сэр.

Гэрри позволил тетушкиному дворецкому освободить себя от пальто, затем вручил ему перчатки и повернулся к зеркалу над столиком.

— Мои брат здесь?

— Господин Джеральд приехал полчаса назад. В своем новом фаэтоне.

Уголки губ Гэрри дернулись.

— Ах да… его последнее приобретение.

Он сделал почти неуловимые исправления в складках жесткого белого галстука.

— Ваша тетя будет счастлива видеть вас, сэр.

Гэрри встретил взгляд Фергюса в зеркале.

— Несомненно. — Он опустил веки, полуприкрыв глаза. — Кто еще здесь?