— Это не твоя вина.

— Вина есть. Я должен был догадаться, что это Опал, — проговорил он. Его челюсть сжалась, когда он произнес её имя.

— Ты не мог этого знать. Дэвид проверял её, верно?

— Да. Она так долго жила с нами одной жизнью, что мы решили, что она знает, что бывает за предательство, лучше, чем кто-либо другой, — он прижался своим лбом к моему. — Мне очень жаль.

— Ты здесь. Это всё, что имеет значение, — я поцеловала его, мягко, нежно и медленно. Он ответил, его язык скользнул к моему, когда он крепко прижал меня к себе.

Кон откашлялся.

Нэйт неохотно отстранился и посмотрел на киллера.

— Облом.

Когда туман поцелуев рассеялся, я притянула маму к себе, прижимая её ближе.

— Рад снова видеть тебя, Сабрина, — Кон продолжал говорить ровным голосом, когда обратил своё внимание на меня.

Я не могла ответить ему тем же, поэтому просто промолчала.

Кон, казалось, понял мои чувства и проявил уважение, слегка кивнув мне, прежде чем посмотреть на Нэйта и спросил:

— Мы закончили здесь? — спросил он, при этом почесывая щёку стволом пистолета.

— Мы квиты, — ответил Нэйт и кивнул. — И ты по-прежнему остаешься мёртвым.

— Хорошо. Я бы хотел, чтобы так и осталось. Умер, похоронен, стёрт с лица земли, — проворчал он и сунул пистолет за пояс брюк. — На моём счету сегодня только дюжина трупов. Чего-то маловато для меня.

Нэйт ухмыльнулся:

— У меня их, по меньшей мере, пятнадцать. Наверное, ты теряешь хватку.

— Заткнись на хрен. Я видел, как ты, говнюк, куришь бамбук на травке у меня за спиной.

— Как ты думаешь, почему я тебе позвонил? Мне нужен был живой щит.

Уголки губ Кона дрогнули:

— Я знал, что не должен был отвечать, когда у меня на телефоне определился номер «Нэйт-гадёныш».

— Ерунда, — Нэйт стряхнул кровь с шеи. — Ты умирал от желания действовать. Бьюсь об заклад, ты, козёл, так вёл себя, что Чарли просто пришлось отправить тебя сюда, ведь я тебя по-прежнему возбуждаю, как и раньше.

— Нэйт! — предостережение в голосе Кона остановило бы любого здравомыслящего человека. Только не моего Нэйта.

— Может, прицепишь своей жене на затылок мою фотографию, когда будешь с ней заниматься этим по-собачьи?

Кулак Кона взлетел вверх быстрее, чем это казалось возможным. Голова Нэйта откинулась назад, однако удар был ненамного сильнее тычка. Нэйт потер челюсть.

— Ладно, я был не прав. Ты всё ещё в хорошей форме.

Кон склонил голову в легком полуофициальном поклоне.

Колум подошел к Конраду и сказал:

— Не думал я, что встречу тебя, но если захочешь вернуться, чтобы работать на кого-нибудь…

Кон перебил его, с тихим рыком проговорив:

— Я мертв. Вы вообще меня не видели. Если услышу что-то другое, я вернусь за вами.

Глаза ирландского босса расширились, и он опустил взгляд.

— Тогда не обращай внимания, забудь мои слова.

Нэйт провел меня через спальню в холл, мама последовала за нами. Группа ирландцев стояла снаружи, держа оружие наготове на случай, если кто-нибудь из недобитых русских на полу решит подать признаки жизни.

Все воспоминания о том, что произошло за последние несколько часов, постоянно вставали у меня в голове, некоторые из страхов прорывались наружу, в то время как другие скрылись в глубине подсознания.

— Дмитрий спалил дом.

Нэйт сжал мою талию:

— Да, всё сгорело дотла. И это еще не всё. Питер был ранен в перестрелке в аэропорту.

— С ним всё в порядке?

Кон открыл дверь на лестницу рядом с лифтом. Нэйт втолкнул меня внутрь первой, моя мама вошла за нами.

— Он в операционной. Я не знаю, что с ним.

Мы молча поднялись по лестнице, и когда, наконец, вышли из здания, прохладный ночной воздух стал бальзамом для моих нервов.

Колум приказал своим людям сесть в ожидающие их машины и залечь на дно. Кон отодвинул Нэйта, затем зашагал прочь по улице, свернул в переулок и исчез в темной ночи, не сказав больше ни слова.

— Считай, что мы договорились, Нэйт, — Колум протянул руку, и Нэйт пожал её. — Ты завоевал Ангуса, и ты завоевал меня тоже. Давайте обсудим детали через несколько дней.

Он забрался в ожидавшую его машину, когда поблизости завыли сирены.

— Подъезжают, — Нэйт открыл пассажирскую дверь своего внедорожника, который он припарковал на обочине, и помог мне забраться внутрь, а затем помог моей матери сесть на заднее сиденье. Забравшись на водительское сиденье, он сказал:

— Мне нужно проведать Питера. Я могу высадить вас двоих в…

— Даже не думай, — я положила свою руку на его. — С этого момента я буду держаться за тебя. Куда бы ты ни пошёл, я пойду с тобой.

Он поднес тыльную сторону моей руки к своим губам и поцеловал её со словами:

— Что я сделал, чтобы заслужить тебя?

Всю дорогу до больницы я обрабатывала его порезы и ужасную рану на шее, хотя он, казалось, нисколько не беспокоился по этому поводу и пользовался любой возможностью, чтобы поцеловать мои ладони, кисти — везде и всюду, куда он мог дотянуться своими губами. Мама сидела тихо и смотрела в окно, как будто её глаза приспосабливались к жизни за пределами клетки Дмитрия.

Когда мы приехали, я записала свою мать на полное обследование в отделение первой помощи. Сначала она сопротивлялась, но потом сдалась, когда добрая медсестра помогла мне устроить её в палату.

— Я скоро вернусь, — пообещала я и провела рукой по её светлым волосам. — Я просто хочу проведать Питера.

— Всё нормально, — она сжала мою руку. — Пока ты в безопасности, у меня будет всё нормально.

Я взяла Нэйта за руку, и мы пошли к лифту.

Пара санитаров с любопытством посмотрели на Нэйта, вероятно, потому, что он выглядел так, будто ему тоже нужно в палату. Но он был непреклонен в отказе от медицинской помощи, пока не узнает, как дела у Питера.

Я нажала кнопку третьего этажа.

— От Дэвида известий не было?

Он покачал головой:

— Я не знаю, чего ожидать.

— Мы пройдем через это.

Он протянул руку и нажал кнопку остановки лифта:

— Сначала я должен тебе кое-что сказать, — проговорил он, прижав меня к стене, его напряженный взгляд удерживал меня на месте. — Ты для меня всё. Когда я услышал, что Дмитрий забрал тебя... — он стиснул зубы.

Я прижала ладони к его груди, успокаивающе проговорив:

— Всё в порядке.

— Нет, не всё… — покачал головой он. — Ты моя королева. Я должен был защитить тебя. Без тебя всё — это ничто. До того, как ты вернулась, я просто выполнял свои обязанности. Я был боссом, но в моем сознании я всё еще был просто пешкой и только играл роль босса, вместо того, чтобы быть им, взять на себя ответственность.

— Но ты был таким сильным.

— Я был сильным благодаря тебе. Когда ты вернулась в мою жизнь… — он ухмыльнулся. — Самонадеянность, я полагаю, это подходящее слово для твоих дерзких выкрутасов.

Я улыбнулась и потерлась носом о его нос.

— Когда ты вернулась, я понял, что то, что я построил, ничего не значит, если у меня нет тебя, чтобы поделиться этим. Вместо того, чтобы играть роль босса, я стал боссом. Я перестал беспокоиться о том, достаточно ли я хорош, достаточно ли сильный, потому что ты верила в меня.

— Я всегда верила. С того дня, как впервые увидела тебя, — ответила я и погладила его по щеке. Нэйт был моим первым и единственным человеком в моей жизни, от которого я всегда зависела, потому что он всегда помогал мне. Может быть, это и было основой моей любви к нему, но я построила на этом гораздо больше.

— Я буду делать всё возможное каждый день, чтобы оправдать твою веру.

Я запустила пальцы ему в волосы.

— Надеюсь, что и каждую ночь тоже.

— Чёрт, я люблю тебя, — он схватил меня за рубашку и притянул к себе, его поцелуй был грубым и таким прекрасным. Я растворилась в нём — грязном, покрытом шрамами, идеальном мужчине, чью любовь я ценила превыше всего.


Эпилог

Нэйт


Неужели я стоял не в том месте? Я чувствовал, что это было правильное место, но мать Сабрины смотрела на меня каким-то растерянным взглядом с передней скамьи, где сидела рядом с Колумом.

— Кон, — шепотом позвал я своего шафера.

— Что? — откликнулся он. На нем были тёмные очки, и он должен был выглядеть полным придурком в них, но вместо этого он был крут, как хрен знает кто.

— Я что, не на том месте стою, или что? Наташа с меня глаз не сводит, — сказал я и оглянулся на друга.

Губы Кона скривились в ухмылке:

— Ты стоишь там, где надо, но у тебя по всей роже губная помада размазана.

— Вот черт!

Я протянул руку, чтобы вытереть подбородок и губы.

— Ты не должен трахать невесту перед свадьбой. Примета плохая — не будет удачи или что-то в этом роде, — нараспев произнес Кон, когда священник одарил меня хмурым взглядом.

— Нет, мне нельзя было видеть свадебное платье. Так и вышло. Не видел я платья. Она была без ничего.

Питер наклонился вперед, чтобы заглянуть за спину Кона и спросил:

— Так ты трахнул её прямо в церкви?

Я, закончив вытирать лицо, ответил:

— Бог не возражал. Это было похоже на то, что ему как бы бесплатно подключили кабельное телевидение канал 18 + прямо в его дом.

Лицо священника из недовольного превратилось в ошарашенное.

Чарли шикнула на нас. Тонкие черты её лица были подчеркнуты белыми гортензиями в волосах.

Кон сдвинул очки и окинул её взглядом с головы до ног.

— Я разберусь с тобой после церемонии.

Чарли, щёки которой покрылись румянцем в тон розовому платью, тихо сказала: