Сестра милосердия развернула плотную бумагу и увидела потрясающую веточку лаванды в маленьком графинчике. Осторожно потрогав подарок и поняв, что лаванда не настоящая, а сделана из металла и камня, Татьяна спросила:

– Откуда она у вас?

– Её подарила мне цесаревна Татьяна Николаевна, когда я в 14-м году лежал в госпитале, в знак нашей дружбы, – и одни губами добавил: – И любви.

– Я не могу это принять, – прошептала сестра, от волнения прижав руку к губам.

– Татьяны уже нет, она на небесах, и я знаю, что отправляюсь к ней сейчас. Не хочу, чтоб эта светлая память о самой лучшей девушке на свете досталась тому, кто меня убьет. Прошу вас, примите и уходите уже, бой совсем рядом.

В этот момент Татьяна, гимназистка, чью семью расстреляли в 17-м году большевики, дворянка, которая так рано узнала горечь потерь, наклонилась и поцеловала Дмитрия так, как была способна в свои семнадцать лет, нежно и целомудренно.

Доктор, собрав уже всех, кто мог ходить, что есть силы закричал на нее, призывая помочь ему. Татьяна прощалась с героем со слезами на глазах, понимая, что оставляет его на верную погибель.

Бой приблизился уже через пятнадцать минут, и когда усатый буденовец замахнулся шашкой на уже почти бездыханное тело Дмитрия Маламы, в голове была лишь одна мысль: «Успела ли спастись милая девушка Татьяна?»

Позже его друзья отбили у врагов тело Дмитрия Маламы и торжественно похоронили в Екатеринодаре, в крипте Екатерининского собора, но ему было уже все равно. Эти почести нужны живым, а Дмитрий, нежно положив руку на плечо Татьяны, сидел на облаке и смотрел в вечность.

* * *

Леська проснулась в прекрасном настроении, летнее солнце приветливо светило в окно, призывая всех встать пораньше. Комната, которая в их маленьком домике была испокон веку её, таковой и осталась, и Леська, как барыня, полноправно владела своей территорией. Остальным повезло меньше, в маленьком домике постройки еще её прабабки было три комнаты, так их назвать можно было весьма условно, потому как по размеру больше напоминали кладовки. Вчера после полетов с дерева, что устроила мама, и беготни по участку за сусликом не уехал никто, и расселение на ночлег было плотным. Поэтому в зале пришлось спать Чехову, кстати, классный оказался дедуля, Леська с ним подружилась, и у них даже образовалась пара секретов. Марк уснул в машине, а участковый Арсений, тоже клевый мужик, лег в гамаке на крыльце.

Леська искренне считала взрослых дураками и глупыми как дети, в житейском, конечно, плане. Вот и сейчас она, еле сдерживая смех, вспоминала, как Марк и Арсений пытались показать себя в лучшем свете перед Ирмой. Со стороны это смотрелось как минимум глупо, словно мальчишки в садике не поделили машинку. В глазах Леськи, конечно, выигрывал Марк, он был высок, строен, широк в плечах и уверен в себе, но одно качество выделяло и Арсения. Хотя, возможно, оно и есть то главное, за что надо ценить человека. Арсений очень сильно любил Ирму, и это было видно невооруженным взглядом, в каждом его жесте и в каждом его слове. Это сильно подкупало и располагало, у Марка, справедливости ради, этого явно не наблюдалось, но мама сказала, что они знакомы только три дня, и, возможно, это еще только начало романа.

Вчера в суете спасения мамы Леська познакомилась с прикольным парнем Максимом. Что-то между ними промелькнуло, и он, долго не раздумывая, предложил сегодня покататься на его классном мотоцикле. Именно так надо, считала Леська, пробовать и не бояться, как это делает Ирма, прячась в свой кокон сильной женщины. Но Леське пришлось отказать Максиму – мама с Ирмой спланировали на вечер шашлыки и празднование её восемнадцатилетия. Леська не могла им в этом отказать, мама и так старалась быть современной и отпустила её в Москву с подружками. Поэтому, недолго думая, Леська позвала на семейное барбекю молодого человека и, чтоб остальным было не так обидно, заодно и всех, кто принимал участие в экспедиции по поимке суслика, даже соседей, которые невольно были втянуты в водоворот событий.

На столе стояла сумка, её вчера в не очень торжественной, надо сказать, обстановке подарила мама на восемнадцать лет. Сумка была мечтой, но из-за постоянных событий, происходящих одно за другим, Леська не успела ею насладиться. Поэтому, усевшись на кровати поудобнее, она стала рассматривать подарок, открывать замочки и карманы, проверять швы. У неё ни разу не было фирменной сумки, но в каком-то журнале Леська читала, что швы говорят о том, подделка это или оригинал. В одном из карманов лежала салфетка с логотипом местной кофейни, исписанная мелким почерком. Неужели кто-то носил её до этого? Стало обидно и неприятно и захотелось сразу забыть об этом инциденте. Поэтому Леська бросила салфетку на тумбочку у кровати и вычеркнула из головы как ненужное.

Скорее всего, Великий сочинитель вновь решил посильней закрутить сюжет.

* * *

Знала бы Леська, как сильно Арсений Заяц любит Ирму, поставила бы ему еще больше плюсов. Они были полными противоположностями, и, возможно, именно это так нравилось участковому. С пятого класса он носил соседкой девочке портфель до школы, не претендуя на взаимность, оставаясь в вечной, как сейчас принято говорить, френдзоне. Казалось, что все так и осталось бы навсегда, но однажды, уже будучи участковым, Арсений напился и, придя к Ирме с букетом, рассказал о своих чувствах. К его бесконечному счастью и неменьшему удивлению, объект его обожания не засмеялся и не выставил его вон, а очень серьёзно сказал:

– Ты знаешь, Арсений, ведь я все это видела и знала. По-своему я тоже к тебе очень хорошо отношусь. Я оглянулась – и страх взял: тридцать восемь, ни семьи, ни детей, страшно стало. – На этих словах даже затуманенный алкоголем мозг Арсения понял, сколько времени он потерял, не говоря ей о своих чувствах. – Как женщина деловая, – продолжала свой монолог Ирма, – я решила составить список женихов, вот кто за полгода наберет больше плюсов, за того замуж и выйду.

В том, что такой список действительно существовал, Арсений не сомневался. Ирма была красивая женщина и нравилась многим мужчинам, но настоящую конкуренцию он не чувствовал ни от кого. Пока не появился этот Марк. Что такого плохого сделал Арсений в жизни, что в последний момент, а полгода подходили уже к концу, появился этот мистер совершенство? Фигура, тело и лицо Марка не шли ни в какое сравнение с параметрами кругленького с детства Арсения, плюс ранняя лысина и безденежная работа с немыслимой скоростью тянули его на дно списка. Вскочив ни свет ни заря и не желая никого будить, он собрался домой. Конечно, Арсений мог уехать еще вчера после глупого инцидента с Ташкой, вот ведь и правда мешок с неприятностями, но страшно было оставлять один на один Ирму с красавчиком Марком.

Не став никого будить, он выскочил на дорогу, на всякий случай записав номер машины Марка – про конкурентов надо знать все. Что-то резануло взгляд на обочине у забора, больше по привычке все проверять, чем что-то подозревая, Арсений подошел поближе. То, что он увидел на зеленой траве, заставило его присвистнуть, а мурашки побежали по всему телу. Обочина от забора до дороги была усеяна фантиками сосательных конфет «Барбарис». Эти бумажки, как черная метка у пиратов, словно предупреждали Арсения: ничего ещё не кончилось, и, скорее всего, Ташка под угрозой, а с ней и Леська, и его любимая Ирма. От страшных картин, которые быстро нарисовало воображение, стало жутко. Необходимо было что-то предпринять, но правду говорят, что страх – плохой советчик, потому как Арсений пошел не на работу, а завернул к Ташкиному соседу во двор, сам толком не понимая почему, видимо, его повела сюда интуиция, а возможно, Великий сочинитель придумал новый виток сюжета.

* * *

Таша проснулась в хорошем настроении, летнее солнце заботливо гладило её по щеке, прям как вчера это делал хороший собакен по кличке Зинадин. Воспоминания вчерашнего вечера накрыли её с головой, вытащив из сладкой дремы. От них она сразу покраснела и закрыла руками лицо, словно кто-то сейчас мог её увидеть. Вчера Таше хотелось провалиться сквозь землю, нырнуть на дно океана, ну или как минимум улететь на луну, что угодно, только не оставаться там, на куче рулонного газона, который просто-таки спас её от неминуемой смерти. Виновник позора – Дуса – моментально выскочил из её рук и рванул куда-то, даже не поблагодарив напоследок свою спасительницу.

– Предатель, – прошептала Таша вслед беглецу, наблюдая сверху, как к ней приближается противный Клим в компании незнакомого ей лопоухого парнишки.

– Тебя мне только не хватало. – Чуть не разрыдалась она.

Но спасательную группу опередила огромная собака. Пока мужчины неуклюже пытались залезть на гору с рулонным газоном, собака запрыгнула в один прыжок и, приблизив свою огромную морду к испуганной Таше, с удовольствием её лизнула. Та, в свою очередь, не ожидая такого проявления любви, испугавшись, закричала что есть мочи. Гостеприимная собака решила, что девушка так выражает свою радость, и начала облизывать её еще усерднее. Решив не сопротивляться, Таша зажмурилась и молча готовилась к тому, что её сейчас начнут есть. Поэтому к тому времени, когда Клим все-таки забрался на гору с рулонным газоном, Ташино лицо полностью было в гостеприимных слюнях Зинадина.