— У меня здесь была семья, я был счастлив, а потом у меня отняли все это, жену, детей. Мне вырвали сердце, понимаешь, ба?

— Да на месте твоё сердце, и голова у тебя на месте. Всё твоё при тебе. Вон, даже зажигалку трофейную в кармане таскаешь. Не прибедняйся. Всё только начинается у тебя, — сказала баба Гера и выпустила струю дыма в потолок.

Отец подошел к Лёве и взял его за руку. Лёва почувствовал его прикосновение и вздрогнул.

— Ну вот, теперь я вижу, ты готов, — сказал отец, — рука у тебя твердая и уверенная. Иди вперёд и дорога откроется сама. Мы тут понаблюдаем за тобой. Если что в обиду тебя не дадим. Правда, мать? Он повернулся к бабе Гере лицом. Она утвердительно кивнула головой. А сейчас пойдем мы, а ты просыпайся. Много дел у тебя. Давай вставай, сынок. Спасите Наши Души, помнишь? Они нуждаются в твоей помощи! Они ждут тебя! Вставай!

Лёва открыл глаза. Секретарша Марина стояла перед ним с чашкой горячего чая и, громко постукивая ложкой, размешивала сахар.

— Сколько я спал, Марина? — спросил Прошкин, пытаясь навести резкость на часы.

— Восемь часов Лев Валентинович, при этом ваши партнёры оборвали все телефоны, ругались, скандалили и грозились разорвать контракты.

— А я что? Вот так и спал? И ты не разбудила меня? — С тревогой в голосе спросил Лёва.

— Да как же, Вас разбудишь. Вы вскакивали, говорили такие слова, что и в слух-то повторить не прилично. Досталось и партнёрам вашим, и мне. Ну я-то ладно, привыкшая, а вот Пётр Николаевич отродясь не ходил туда, куда вы его послали неоднократно. Да еще по матушке его прошлись некорректно. Думаю он обиделся.

— Слушай, Марина. Я ничего не помню. Правда. Давай сюда свой чай и ступай домой отдыхать. Спасибо тебе. Премию выпишу сегодня за надёжность.

— Да, куда же я пойду, из офиса выйти невозможно. — Не унималась Марина. — И все это Ваш Степан, сумасшедший любимчик фортуны. Ненавижу его!

— А Степан-то тут при чем? — Удивился Лёва. — Он же домой поехал вчера.

— Ох, Лев Валентинович, Лев Валентинович, до такого возраста дожили, а друзей, так и не научились себе выбирать. Уехать-то, уехал, вчера ваш Стёпа, да только через два часа вернулся, притащил с собой раскладушку и мымру свою татуированную с гитарой. Говорит, Лёва друг мой, так мол и так, «Спасите Наши Души» сигнал из космоса получил, и теперь будет спасать друга и оберегать его покой. Выгнал всех из офиса, перекрыл раскладушкой входную дверь и с этой своей креативной гёрлой распевал матерные песни под гитару. Меня гадёныш петь заставлял. А я петь-то не умею. Вот и бегала ему, то в ларёк, то в макдональдс. А дальше, хуже! Объявил ваш распрекрасный Стёпа,  что по лунному календарю у них с деревенщиной этой горластой, именно сегодня, процесс зачатия и закрыл меня в ванной комнате. Я сидела и плакала, а они, неизвестно чем там занимались. Вот недавно выпустил, сказал, друга не трогать, пусть спит. И сам спать завалился. Вот такие пироги, Лев Валентинович.

Прошкин встал из-за стола, осторожно подошел к двери и заглянул в свою приёмную. Входная дверь действительно была перекрыта старой раскладушкой. На ней безмятежно спали взлохмаченный Степан и его подружка. Крепко обхватив верную спутницу жизни двумя руками, антихакер забавно похрапывал. На полу валялась гитара с оборванной первой струной, банки из-под пива и  несколько пустых коробок для пиццы. Марина вышла вслед за шефом, сползла по стене и присев на корточки закрыла лицо руками. Лёва начал смеяться с нарастающей громкостью. Марина рыдала.

«Хороший пацан, — подумал Лёва захлёбываясь слезами от смеха, — правильный пацан, наш пацан, настоящий. Вот теперь с ним точно в разведку можно». Лёва снял с плеч свой пиджак, подошел к спящим молодым людям и по-отечески укрыл их.

— Пусть поспят, Марина. Никого не пускай. Выходной у нас сегодня. А я пойду, поработаю чуток. — Сказал Прошкин и удалился к себе в кабинет.

Глава 8. Игра

Интернет-роман Лёвы Прошкина и Ангелины развивался стремительно. Впервые за весь период своей антипикаперской деятельности, Лёва начал нарушать правила игры, которые придумал и установил сам. И ему было плевать, что Ангелина знала его, как Йосю Факина, он играл роль и, одновременно, был самим собой.

Легенда, придуманная Лёвой для спасения этой необычной, как ему казалось девушки, была такова. Художник, неизвестный, но очень талантливый, одинокий и бедный, нуждающийся в деньгах. Невероятно умён и начитан, Йося Факин всю жизнь одержим одной благородной целью, построить парусный корабль и подарить его в детский дом, в котором он сам и воспитывался. Лёва реально понимал, что обеспеченную девушку испытывающую чувство полного одиночества может подкупить только это. Вытащить из самых глубин её души чувства, заставить переродиться и вернуться в реальную жизнь, вряд ли смог бы другой человек. Ангелина, девушка во всем самодостаточная была, более чем равнодушна к мужчинам своего круга. Её тянуло к людям творческим. Художники, музыканты и поэты — это дар от бога, думала она. Они будоражили её воображение. Ну, а как иначе? Что значат все эти бриллианты, яхты, виллы, по сравнению с одной, написанной специально для нее, песней или  нарисованной картиной? Ровным счетом ничего. И, конечно, как и многие девушки, она считала самым сексуальным органом у мужчины — мозг. Йося Факин уникальным образом сочетал в себе все эти качества, и девушка безоглядно бросилась в океан этого душевного, полного романтики и интеллекта, общения. Всё чаще и чаще, Лёва задумывался о том, правильно ли он поступает с ней. Что будет потом? Она обязательно захочет, рано или поздно, встретится с ним в реальности, и тогда всё закончится полным разочарованием. Такие люди, как Лев Валентинович Прошкин, не интересовали Ангелину. Они были равными. Они были из того мира, где правят деньги, и нет места для искусства, которое так притягивало и оживляло покалеченную душу девушки.

Лёва мастерски поддерживал имидж Йоси Факина. Он поднял на уши всех своих друзей, связанных, так или иначе, с культурой. Спившиеся художники завалили его офис картинами, Лёва щедро выкупал их, пока еще не ставшие знаменитыми шедевры, и тут же размещал в сети, как свои. Художники, почуяв рынок сбыта своих творений, заработали активнее, и через короткое время у Прошкина появилась целая галерея собственных работ. Особенное и почетное место в создании творческого амплуа Йоси Факина, занимала песня, которую он подарил Ангелине. Лёва купил её за двести долларов у Славика, музыканта из ресторана. Славик, пухлый и очень шустрый лабух, с огромным стажем и характерным хаером, собранным в косу под резинку, вынашивал этот шедевр лет двадцать, и несказанно обрадовался, когда Прошкин предложил за него деньги. Более того, Славик еще и спел эту песню во время записи в студии, которую арендовал Лева. Ангелина была в полном восторге. Йося Факин прислал ей это произведение аудиофайлом. Никто и никогда не делал Ангелине такого подарка. Она часами напролёт слушала и слушала, проникаясь каждым словом.

Много лет работая в ресторане, Славик чётко знал, как подобраться к самым тонким струнам женской души. Несмотря на то, что Лёва и заставил его подписать все авторские права в свою пользу, Славик с гордостью звонил ему при любом удобном случае и с акцентом, выдающим Одесские корни, говорил: «Лёвик, шалом. Как там наш песняк? Ты уже стал знаменитым? Женщины валяются у твоих ног? Я, надеюсь, тебя уже забрасывают бюстгальтерами на концертах и воруют твои сценические брюки на память?» Лёва при этом улыбался и переводил разговор на другую тему.

Ангелина была на седьмом небе от счастья. Йося Факин был тем человеком, который был ей действительно нужен. «Пусть виртуальный, пусть по другую сторону монитора и не более, но он нуждается в заботе и общении со мной. —   Думала Ангелина. — С ним я могу чувствовать себя столь нужной кому-то. Он необычный, не такой как все. Я иначе дышу и по другому мыслю. Мне стало интересно жить. Какой же он, на самом деле, этот Йося Факин? Если он также красив, как умен и талантлив, тогда это в корне меняет дело. А, впрочем,  мне совершенно не важно, как он выглядит, сколько ему лет, главное, что он есть у меня здесь и сейчас. А как там дальше сложится, я не хочу думать. Главное, что сейчас мне очень хорошо». Ангелина достала плеер и, закрыв глаза, снова поставила трек со своей песней.

— Шеф! — Едва появившись в дверях, закричал Стёпа. — Не вздумай вытаскивать Ангелину в скайп! Как только, она увидит твою еврейскую рожу, увидит твои часы и дорогой костюм, ты потеряешь её навсегда. Это я тебе точно говорю. Хотя второй зуб я проигрывать тебе не намерен.

Лёва вздрогнул от неожиданного появления своего друга и схватился рукой за сердце.

— Дать бы тебе ремня, Стёпка. — Сказал Прошкин. — Врываешься, как налоговая инспекция. Я скоро инфаркт получу от твоей импульсивности. И потом, чем тебе не нравится моя рожа? Я требую объяснений. Давай колись красавец.

Степа фамильярно прыгнул в кресло и положил ноги на стол.

— Понимаешь, Шеф! Твои отношения, вот-вот и перейдут во вторую стадию, а это, или скайп или телефонные звонки. И вот тут-то тебе и придётся или засвечивать себя, как Лёву Прошкина, или, выполнив миссию, сразу отчаливать. Ты сделай выводы, подумай, чего ты хочешь дальше и прими решение.

Лёва задумался: «А ведь Степан прав. Я довел общение до такой точки, что надо делать выбор. Слишком далеко и не по плану я запустил общение с Ангелиной. Мы в ответе за тех, кого приручили. Откуда я мог знать, что она так потянется к этому Факину? Скайп, Ангелина постоянно говорит о нём. Я избегаю этих разговоров, но когда-нибудь мне придётся. Или надо заканчивать. Я обязательно подумаю и приму волевое решение».

— Слушай, Лёва, — раскачиваясь в кресле, сказал Стёпа, — всякий раз, когда ты выходишь за рамки простой переписки, будь, то видеочат, скайп и даже телефон, дело всегда проваливается. Сколько раз ты делал попытки пойти дальше? Чем заканчивалось? Ничем! Ты нанимал неизвестных актёров, покупал красивые голоса для душевных разговоров, писал умные тексты, чтобы эти рожи чатились и скайпились от твоих персонажей! Ты просто в детстве начитался сказок про Волшебника Изумрудного Города. Ты просто Гудвин, самый настоящий Гудвин. Ангелина не такая как те, которых ты спасал до неё. Она исчезнет, и вместо того чтобы спасти ее, ты сделаешь ей еще хуже. Думай, Шеф! Думай! Или ты опять будешь кого-нибудь нанимать из подставных кукол в реальное общение? Как Вольфганга тогда? Упс… Вольфганг — это же закрытая тема. Прости, Шеф! Вырвалось.