Джейн Кренц - Неистовые сердца

— Не думаю, что слон подойдет, — произнес наконец Оливер Рейн. Его тихий, низкий голос выражал вежливое сожаление.

— Я так и предполагала, что он вам не понравится. — Энни Линкрофт мрачно посмотрела на животное и подумала, как же ей подступиться к главному вопросу, ради которого она, собственно, и пришла к таинственному Оливеру Рейну.

— Допускаю, что он необычен, — продолжал Рейн.

— Возможно, как и большинство моих клиентов, вы спрашиваете себя: искусство это или просто китч?

— Интересный вопрос, — согласился Рейн.

— Учтите, что слон не просто украшение, он еще и функционален, — сказала Энни, инстинктивно предпринимая последнюю попытку спасти сделку. — В основании у него есть маленький потайной ящичек. Очень удобно для небольших предметов.

— Вряд ли он подходит к этой комнате, — дипломатично заметил Рейн.

Энни подумала, что только сам Оливер Рейн будет уместен в этом кабинете из эбенового дерева с золотисто-серой отделкой. Она была практически уверена, что Рейну слон не понравится. Двухфутовая лакированная фигура с ярко-алыми ногтями и пурпурным хоботом выглядела вызывающе радостно на фоне каменного сада Zen1.

Занимавший большой угол кабинета, он не был настоящим садом, по крайней мере в представлении Энни. Отсутствовал даже намек на зелень. Ни один листочек, не говоря уже о каких-либо красочных цветках, не нарушал первозданную безупречность серебристо-серого песка.

Низкая черная деревянная рама обрамляла песок, в котором были заботливо выложены абстрактные узоры из пяти камней. Энни подозревала, что Рейн потратил немало часов, чтобы именно в таком порядке расположить камни на песке. Несомненно, эта лишенная чувств задача по эстетике пришлась ему по душе.

Дизайнер, которого Рейн нанял для оформления интерьера своего нового и просторного пентхауса на двадцать шестом этаже, с безошибочной точностью определил вкус клиента. Отовсюду открывался кажущийся бесконечным вид на Сиэтл, залив Эллиотт и Олимпийский стадион. Во всех комнатах преобладало отталкивающее сочетание эбенового дерева с золотисто-серыми тонами.

В результате вышло суровое, элегантное логовище, в совершенстве подходящее человеку; которого многие считали опасным хищником.

«Нет, — решила Энни. — Слон — симпатичное создание, но, конечно, он никак не подходит к упорядоченному, сдержанному декору недавно завершенных апартаментов Рейна». Она не могла представить себе ничего из своего магазинчика «Безумные мечты», полного причудливых, единственных в своем роде вещиц, что смотрелось бы здесь уместно.

Ясно, что Оливер Рейн был далек от экстравагантности любого рода.

— Жаль, но слон не вполне подходит, — пробормотал Рейн.

— Не переживайте. Все дело в самом слоне. По правде говоря, мне не удалось заинтересовать им ни одного из своих клиентов. — Энни нахмурилась. — Что-то в нем как будто отпугивает людей. Может, причина в ногтях?

— Вполне возможно.

— Ладно, сделка не так уж велика. («Пожалуй, хватит навязывать слона Оливеру Рейну».) Вы настаивали, чтобы я захватила еще что-нибудь, вот я и решила его здесь опробовать.

— Очень мило с вашей стороны. Мне нравится ваша настойчивость. Разрешите подлить вам чаю. — Рейн потянулся за покрытым черной с золотом эмалью чайником, который стоял рядом на черном лакированном подносе.

Энни завороженно смотрела, как он наполнял ее чашку. Ярко-белый луч света от галогенной лампы на столе обнажал мускулистую силу рук Рейна. Грубые, с мозолистыми ладонями, они не были похожи на руки бизнесмена. Будто Рейн нажил свое состояние, копаясь в жирной земле, а не занимаясь надежными капиталовложениями.

Разливая чай нежно и аккуратно, ему удавалось сохранять свою мужественность. Каждый его жест выражал одновременно силу и грацию.

Энни замечала, что любое движение Рейна, даже самое незначительное, полностью поглощало ее внимание. Возможно, причина была в том, что сдерживаемая в нем энергия резко контрастировала с бездонным, глубоким спокойствием, исходившим от него, когда он не двигался. Энни никогда еще не встречала человека, так умело владеющего собой.

Она осторожно взглянула на него, принимая чашку.

— Признаться честно, не думаю, что у меня в «Безумных мечтах» есть что-либо устраивающее вас.

Рейн внимательно рассматривал ее, как будто она поставила перед ним любопытную, но вполне разрешимую задачу.

— Только потому, что слон не подошел, не должно означать для нас, будто ничего другого из вашего магазина также не подойдет.

— Вам не понравилась и карусель, которую я приносила в понедельник, — напомнила Энни.

— Ах да, карусель. Признаю, что у нее есть определенный шарм, но эти причудливые существа на ней смотрелись здесь не совсем уместно.

— О вкусах не спорят, — пробормотала Энни. Сама она считала, что красиво позолоченная карусель с коллекцией странных мифологических зверушек была бы прекрасным штрихом в комнате, в которой находился в высшей степени необычный, почти мифический Оливер Рейн.

Никто не знал многого о Рейне. «Но так было всегда со всеми легендами, — размышляла Энни. — Чем меньше доступной информации, тем более легендарной становится личность в глазах мира».

Впервые она встретилась с ним полтора месяца назад на вечеринке по поводу помолвки ее брата Дэниэла. Она, конечно, и до этого знала о существовании Рейна, потому что Дэниэл когда-то на него работал. Но лично знакомы не были.

Дэниэл Линкрофт был признанным гением в области электроники. Пять лет назад Рейн нанял его установить несколько высокотехнологичных систем безопасности для расширяющейся империи своего бизнеса. Позднее, когда Дэниэл ушел от него и открыл собственную фирму по электронике, Рейн вложил в нее большой начальный капитал и стал таким образом единственной и самой большой финансовой поддержкой Дэниэла.

В тот день Дэниэл предупредил Энни, что, хотя Рейн и приглашен на празднование помолвки, он вряд ли появится. Оливер Рейн почти никогда не показывался на людях, кроме, пожалуй, встреч с компаньонами. А если бы он вдруг и решил появиться в обществе, то наверняка более высокого уровня, чем тот, который занимали Линкрофты. О состоянии семьи Рейнов, которое Оливер восстановил на пустом месте после загадочного исчезновения своего отца, также ходили легенды, как и о самом этом человеке.

Но, к явному удивлению и удовольствию Дэниэла, Рейн прибыл на помолвку на заднем сиденье черного лимузина. На нем был черный с белым вечерний наряд. Эта официальная одежда подчеркивала его мрачную замкнутость.

Рейн поразил Энни в первый же момент, как только она увидела его. Он не был похож ни на одного из мужчин, которых она когда-либо знала. Его окружала загадочная аура мощи, страсти и гордости, но превыше всего чувствовалось железное самообладание.

Энни была заинтригована, наблюдая, как люди незаметно освобождают ему дорогу, когда Рейн проходил по шикарному ресторану, снятому Дэниэлом по случаю помолвки. Она понимала их побуждения. Не было никакого сомнения в том, что от этого человека исходит потенциальная опасность. Он плавно крался мимо добропорядочных гостей, как леопард сквозь стадо овец.

Но только крохотная частица Энни стремилась убежать в безопасное место. Большая же часть ее натуры требовала приблизиться к Оливеру Рейну, несмотря на риск.

Энни пришла к выводу, что в Рейне была такая же привлекательность, как и в тех необычных вещицах, которые она продавала в своем магазинчике «Безумные мечты». Он не был красивым в привычном смысле, но ее сильно влекло к нему. Что-то внутри Энни остро реагировало на его присутствие. От взгляда Оливера тонкие волоски сзади на ее шее напружинивались.

В тот вечер на помолвке Дэниэла Энни украдкой наблюдала за Оливером Рейном, стремясь запечатлеть в памяти его облик, начиная с цвета глаз, которые были обманчивого, неописуемого серого оттенка, до контролируемой бесстрастности черт его лица.

Черные волосы Рейна были слишком длинными для бизнесмена его уровня. Они спадали бы ему на плечи, не завязывай он их сзади в конский хвост. Его жесткое, суровое лицо выдавало неумолимую, несокрушимую силу воли. Ледовый налет серебра в волосах вместе с холодным и расчетливым умом в его взгляде позволили Энни заключить, что Рейну было около сорока.

«Это человек, который никогда не будет полагаться на свою внешность или обаяние в надежде достичь желаемого, — решила она. — Он просто протянет руку и возьмет это».

Рейн оставался на вечеринке менее получаса. За исключением того короткого времени, которое он провел с Дэниэлом, а также нескольких минут знакомства с невестой Дэниэла Джоанной и с Энни, он держался в стороне от толпы. Гордо стоял в одиночестве, занимая пространство, границы которого ни один человек не осмелился нарушить, и потягивал шампанское, в то время как гости обтекали его со всех сторон.

Энни с напряжением ощущала, что глаза Рейна следили за ней, когда она танцевала с некоторыми из друзей Дэниэла, но сам он не пригласил ее на танцплощадку. Он вообще ни с кем не танцевал.

Когда Оливер покинул вечеринку, Энни испытала странное разочарование. Робкий огонек незнакомого чувственного возбуждений, который начал разгораться в ней с его приходом, угас, стоило Рейну уйти.

Она украдкой наблюдала из окна, как Дэниэл провожал Рейна к поджидавшему лимузину. Мужчины провели на улице несколько минут за тихой беседой. Когда разговор закончился, Рейн взглянул на окно, в котором была Энни, как будто знал, что все это время она смотрит на него. Он поприветствовал ее легким, почти незаметным наклоном головы. Потом сел в лимузин и уехал в ночь, провожаемый проливным дождем.

— Он интересный, но довольно опасный человек, — сказал однажды Дэниэл Энни. — Ты никогда не знаешь наверняка, о чем он думает, и, полагаю, он никому не доверяет. Когда я работал на него, для Рейна стало почти наваждением хранить файлы на всех служащих фирмы и всех деловых партнеров.