Когда они добрались до очередного оврага, Дженни наконец не выдержала и взбунтовалась. Набрав в грудь побольше воздуха, она объявила:

— Я отказываюсь снова спускаться в овраг! Мне надоели эти проклятые овраги! И мне плевать, если вы меня пристрелите или придушите. Я сказала, что не поеду, значит, не поеду!

Седло под Кейном скрипнуло — он повернулся к своей спутнице.

— Не нужно так кипятиться, мисс Эллисон. Это последний спуск. Во всяком случае, на этом отрезке пути. Но сначала отдохнем.

Дженни с облегчением вздохнула. По ее рубашке расплывались обширные мокрые пятна, а по лицу то и дело стекали струйки пота. Волосы она стянула на затылке узкой полоской кожи, и даже эта кожаная завязка промокла. Чтобы хоть немного охладиться, Дженни чуть приподняла волосы, но лучше от этого не стало.

В этот момент Кейн спешился, повернулся к девушке — и замер на месте, уставившись на высокую, полную грудь Дженни — ее слишком уж узкая рубашка натянулась, и груди выделялись особенно рельефно.

Мисс Дженнифер Эллисон, конечно же, об этом и не подозревала, но прошедшей ночью ему потребовалось приложить неимоверные усилия, чтобы остаться лежать на своей подстилке. Он слишком остро чувствовал ее близость и с огромным трудом сохранял самообладание, находясь с ней рядом. Она, разумеется, думала, что он спит, но он лежал без сна, и его тело ныло и болело от напряжения.

Тут Дженни спешилась и направилась к ближайшему обломку скалы, чтобы передохнуть. Позаботившись о животных, Кейн повернулся к ней.

— Вот, возьми. — Он протянул ей кусочек вяленой говядины. — Поешь, пока есть возможность.

С отвращением посмотрев на мясо, Дженни откусила маленький кусочек и поморщилась.

— Есть его — все равно что жевать сапог, — пожаловалась она.

— В таком случае можешь не есть, — пробормотал ее спутник, пожав плечами.

Тут Кейн вдруг запустил руку в карман жилета и вынул маленький кожаный мешочек. Дженни с любопытством наблюдала, как он насыпал на тонкую папиросную бумагу горстку табака и, скрутив сигаретку, сунул ее в рот, затем, пошарив в карманах, нашел кресало и кремень. Закурив, он с удовольствием выпустил сизую струйку дыма.

— Зачем вы курите? — спросила Дженни. Кейн улыбнулся и пробормотал:

— Никогда об этом не задумывался. Вероятно, потому, что мне нравится курить.

Дженни убрала за ухо прядь медных волос и снова спросила:

— А как это на вкус? Приятно? Вероятно, дым от горящих сухих листьев и бумаги доставляет человеку какое-то удовольствие или удовлетворение, верно?

Кейн невольно рассмеялся и протянул девушке горящую сигарету:

— Попробуй, а потом скажи, понравилось ли. Дженни с любопытством уставилась на сигарету:

— Нет, не думаю, что мне стоит это делать.

— Почему бы и нет? Здесь тебя никто, кроме меня, не увидит. А мне все равно, что ты делаешь. Держи.

Кейн снова протянул ей сигарету и с трудом подавил улыбку, наблюдая, как она осторожно взяла ее двумя пальчиками и нерешительно поднесла к губам. От едкого табачного дыма девушка прищурила глаза.

— Сделай глубокий вдох, — посоветовал Кейн. — Наполни легкие дымом, а затем медленно его выдохни.

Какое-то время Дженни колебалась. Наконец, решившись, сделала затяжку и тут же закашлялась. Горячие слезы обожгли ей веки, а едкий дым — горло.

Увидев, что Дженни вот-вот выронит сигарету, Кейн выхватил ее у нее из руки и, покачав головой, пробормотал:

— Я же сказал, выпускай дым медленно. Девушка все еще кашляла, и Кейн с силой похлопал ее ладонью по спине.

— Не надо, — пробормотала она.

— Что? — Кейн заглянул ей в лицо. — Что ты сказала? Дженни наконец-то пришла в себя и заявила:

— Я сказала: не надо!

— Не надо?

— Совершенно верно. Ты… Ты еще хуже, чем курение! Пожалуйста, больше не нужно мне так помогать!

— Тебе не понравилась сигарета? — спросил Кейн. Дженни смерила его презрительным взглядом.

— Ты знал, что мне не понравится!

— Но ты сама попросила, — возразил Кейн. — Я только старался угодить тебе, разве не так?

— Если ты на самом деле хочешь мне угодить… тогда отвези домой, — проворчала Дженни. Глядя на него сквозь пелену слез, она утерла рукавом глаза, а потом вдруг чихнула. — Я никак не возьму в толк, почему меня нельзя отвезти домой. Ты ведь уже знаешь, что я не могу помочь тебе в поисках Джонни, верно?

Кейн молча пожал плечами и снова затянулся сигаретой. Потом пристально посмотрел на девушку и изрек:

— Я знаю только одно: ты сестра Техасского Изменника и в ночь ограбления банка он тебя навещал.

— Похоже, недостатка в информации ты не испытываешь, правда? — съязвила Дженни. — Если тебе все известно, то, должно быть, известно и то, что Джонни со мной не откровенничает.

— Может, тогда поговорим о похищенных мешках с деньгами? — предложил Кейн, он по-прежнему не спускал с Дженни глаз.

Она тотчас потупилась, затем украдкой взглянула на него из-под полуопущенных ресниц. Но Кейн успел перехватить ее взгляд и без труда догадался, что он означал. Его губы растянулись в усмешке, а на щеках заходили желваки. Теперь он уже не сомневался: Дженни знала, где спрятаны украденные деньги. Следовательно, она могла знать, где скрывался ее брат. Значит, эта девушка была не такой уж наивной… А раз так, то она такая же преступница, как и Техасский Изменник.

Докурив сигарету, Кейн отбросил в сторону окурок и вдруг спросил:

— Замерзли, мисс Эллисон?

Еще несколько минут назад Дженни страдала от жары, но сейчас ее била дрожь.

— Да-да, благодарю вас, — пробормотала она и снова потупилась. — Видите ли, здесь… довольно прохладно для первого июня. Вы так не считаете?

Кейн пожал плечами и внимательно посмотрел на девушку. Она по-прежнему дрожала, и в то же время по ее щекам стекали струйки пота. Тут Дженни, не выдержав его пристального взгляда, поднялась на ноги и устремилась к ближайшим зарослям кустарника. Она шла, не оборачиваясь, однако чувствовала на себе сверлящий взгляд Кейна. По крайней мере он не пошел за ней следом и не стал напротив, как поступил апачи. Впрочем, она не собиралась задерживаться в кустах — просто ей хотелось хотя бы ненадолго спрятаться от пронизывающего взгляда Кейна. Неужели он догадался?.. Неужели догадался о том, что она знала, где брат спрятал деньги? Что ж, даже если так — она не станет ничего рассказывать.

Выбравшись из кустов, Дженни подошла к мулу, мирно пощипывавшему траву. Девушка ласково погладила его по шее, и мул, вскинув голову, тихонько заржал в знак приветствия.

— Имя Тихоход тебе совсем не подходит, — пробормотала Дженни. — Тебе больше подошло бы имя Джейк или Салли.

— А может, Дженни? — спросил Кейн, бесшумно подошедший сзади.

Дженни резко повернулась к нему, ее голубые глаза метали молнии.

Кейн улыбнулся и пробормотал:

— Разве ты не знаешь, что ослиц часто называют Дженни? Почему бы не назвать так и мула?

— А мужчин вроде тебя обычно называют ослами! — парировала Дженни.

Тут Кейн вдруг выбросил вперед руку и, схватив девушку за подбородок, с угрозой в голосе проговорил:

— Послушай, крошка, тебя никто не предупреждал, что оскорблять похитителей не стоит?

Дженни резким ударом отбросила руку Рэнсома и, пристально глядя ему в глаза, заявила:

— Раньше мне даже в голову не приходило, что мужчина способен пасть так низко, чтобы выкрасть меня из дома! О Господи, до сих пор не верится… Если бы я только знала, с каким негодяем имею дело, я бы никогда…

Она внезапно умолкла, и Кейн с улыбкой спросил:

— Никогда не согласилась общаться со мной? Дженни в смущении потупилась. В это мгновение она вдруг осознала, что чувствует влечение к этому мужчине. Сделав над собой усилие, она снова посмотрела в глаза Рэнсому и проговорила:

— Нет, я собиралась сказать, что никогда бы не приняла вас за порядочного человека.

— Вот как? — Он еще шире улыбнулся. — А я почему-то думаю, что ты совсем не это хотела сказать.

— Напрасно вы так думаете, мистер Рэнсом! И если бы вы действительно…

Договорить она не успела, потому что Кейн внезапно ухватил ее за руку и привлек к себе. Прижав девушку к своей широкой груди, он склонился над ней и впился поцелуем в ее губы.

В следующее мгновение Дженни вдруг поняла, что давно ждала этого момента. Однако она не ожидала, что ей захочется еще крепче прижаться к мускулистому телу Кейна. И конечно же, не ожидала, что его губы окажутся такими горячими, а объятия — такими волнующими…

Дженни все крепче прижималась к Кейну, и в какой-то момент ей почудилось, что она растворилась в нем, стала с ним одним целым.

Охваченная страстью, Дженни тихонько застонала и прикрыла глаза. А в следующее мгновение она вдруг обнаружила, что обвивает руками шею Кейна и отвечает на его поцелуй. Внезапно руки его соскользнули с ее спины и замерли на ее бедрах. Крепко прижимая к себе девушку, Кейн принялся покрывать поцелуями ее шею. «О Боже, — промелькнуло у нее, — что же со мной происходит? Таких вольностей я не позволяла еще ни одному мужчине». Однако Дженни не могла не признать, что ей нравились ощущения, вызванные объятиями и поцелуями Кейна.

Но почему же ей это нравилось? Может быть, она такая же порочная, как и он? Неужели она забыла о том, чему ее учила тетушка? Неужели забыла обо всем на свете?

«И все же это так приятно…» — услужливо нашептывал ей внутренний голос, и Дженни вынуждена была согласиться. Кейн сумел затронуть в ней те струны, к которым прежде никто не прикасался, — он сумел пробудить ее чувственность. Когда же он наконец отстранился и отступил на шаг, Дженни едва не вскрикнула от разочарования. Однако она почти тотчас же овладела собой и сделала именно то, что должна была сделать. Она с достоинством отвернулась и не произнесла ни слова. Впрочем, ей нечего было сказать, и Кейн прекрасно это понимал. Более того, он знал, что она не осталась безучастной к его ласкам и поцелуям. «Он теперь, вероятно, думает, что я такая же, как Саманта Джеймс», — промелькнуло у Дженни.