— Так на чем мы остановились? — спросила герцогиня, смахнув с пальцев крошки печенья. — Ах да. — Она положила книги себе на колени, быстро пролистала их и передала одну Эвелине. — Вот букварь, по нему, быть может, вам будет легче обучать грамоте самых младших детей. Я начала бы с гласных и их звучания — этих букв намного меньше, и они вряд ли вызовут затруднения.

— О, благодарю вас! — с признательностью произнесла Эвелина, открывая букварь. — Я чувствовала такое замешательство — хочу сделать что-то, но не знаю, с чего начать!

— У тебя все прекрасно получится, Эви, — решительно вмешалась Люсинда. — Просто ты слишком волнуешься. Но никто не должен обвинять тебя в том, что ты пытаешься сделать жизнь других лучше.

Эвелина улыбнулась:

— Спасибо, Люси.

Эмма внимательно посмотрела на девушку.

— Вы сами собираетесь обучать их? Должна предупредить, что обучение — это очень благодарный труд, но он займет все-все ваше свободное время.

— Мне очень хотелось бы сделать что-нибудь подобное, но… — Эви колебалась. Она знала, что может доверить герцогине Уиклифф свои секреты, но вслух сказать о своих затруднениях значило признаться в них и себе самой.

— Семейные обязанности занимают большую часть вашего времени, — закончила за нее герцогиня. — Я понимаю, поверьте.

С улыбкой Эвелина взяла в руки еще одну книгу.

— Я хочу узнать о том, как нанять учителей или даже организовать целые курсы. Это замечательные книги, Эмма. Большое вам спасибо!

— Мне было приятно помочь. Берите все, что вам нужно. И на столько, на сколько понадобится.

— Ты хотела меня видеть? — раздался от дверей низкий голос.

Высокий, широкоплечий, рыжеволосый герцог Уиклифф зашел в комнату, следом за ним лорд Дэр. Эвелина поморщилась, от всей души надеясь, что они не подслушали часть их разговора в коридоре. Честно говоря, подслушивание не совсем их стиль, в отличие от этого противного маркиза, который не давал Эвелине спать уже несколько ночей подряд.

— Да. Волшебная фея устроила себе резиденцию под столом и отказывается выходить, чтобы принять ванну.

Герцог поднял одну бровь:

— Фея, да? — Он постучал пальцем по лакированной поверхности столика из красного дерева. — Там есть какая-нибудь фея?

Ответом ему был пронзительный детский хохот.

С улыбкой на губах, которая заставила улыбнуться и Эвелину, герцог снял со стола поднос с чаем и блюдо с конфетами и передал их Дэру. Эвелина ожидала, что теперь он опустится на колени, как это делала герцогиня, и попытается вытащить юную Элизабет. Но вместо этого герцог просто поднял стол и отставил его в сторону.

— Мой Самсон! — прошептала герцогиня с теплой улыбкой, заставившей Эвелину покраснеть.

Яркие золотисто-каштановые волосы мягкими кудряшками покрывали головку девочки. Одета она была в желтое с белым платьице. Юная леди Бракенридж снова рассмеялась, после чего попыталась спрятаться под письменным столом. Но герцог одним большим прыжком настиг ее и подхватил на руки.

— Привет, Лиззи, — проворковал он, подсаживая малышку себе на плечо.

Пробормотав что-то, Элизабет обхватила отца ручками и снова рассмеялась.

Ты слышал это? — Герцог с широкой улыбкой повернулся к Дэру. — Она сказала «папа»!

Виконт вернул блюдо с конфетами и поднос на переставленный стол.

— Я ясно слышал, что она сказала «бабуин».

— Гм, значит, ты определенно туговат на ухо.

— Это я слышал.

Рассмеявшись, Эмма помахала мужчинам.

— Идите, идите! Мы тут болтаем. Дэр остановился.

— О чем?

Его взгляд нашел Эвелину, и она тут же вспомнила его предупреждение относительно Сента. Что ж, спиной она к маркизу не поворачивалась: поцеловал-то он ее прямо в губы!

— О французской моде и украшениях, — не растерявшись, ответила герцогиня.

— А… Тогда мы пойдем поучим Лиззи играть в бильярд; — ответил, состроив рожицу, виконт.

Герцог кивнул, подталкивая друга к дверям.

— Именно такие предложения заставляют меня радоваться, что я посодействовал твоему браку с моей кузиной.

— Посодействовал? Насколько я помню, ты говорил, что пристрелишь меня, если я этого не сделаю!

Их голоса затихли в коридоре. Эвелина с удивлением слушала все это. Оба эти человека одно время были широко известны своей дурной репутацией и постельными приключениями. Теперь, однако, один из них качает ребенка, будто бы всю жизнь только этим и занимался, а другой через шесть месяцев окажется точно в таком же положении.

— Эвелина?

Она стряхнула с себя задумчивость.

— Прошу прощения, Эмма. Что вы сказали?

Герцогиня улыбнулась:

— Я просто спросила, нужна ли тебе помощь, чтобы воплотить свой план в жизнь?

— Спасибо, нет. Я постараюсь справиться со всем сама.

Не то чтобы она не могла принять помощь… но Сент думал о ней как об умственно отсталой простушке, способной лишь развлекать мужчину в постели. Если она примет чью-то помощь, маркиз непременно узнает об этом и обязательно что-нибудь скажет — и все это перед советом попечителей. Нет, это будет целиком ее план и она самостоятельно реализует его.

— Да, конечно. Но помни, что в любой момент можешь обратиться ко мне с любыми вопросами.

Поболтав еще немножко о моде, Эвелина и Люсинда покинули гостеприимный дом Бракенриджей. Что ж, начало положено. Но сейчас, глядя на кучу взятых у Эммы книг, Эвелина чувствовала, что вряд ли сможет придумать что-нибудь приемлемое. Да и «приемлемое» не совсем подходит. Ее план должен быть совершенным и готов через два дня.

Однако этот план не единственное, что должно быть готово. Эвелине нужно очень постараться, чтобы маркиз де Сент-Обин больше не заставил ее сбежать. И чтобы не смог больше поцеловать. Какие бы развлечения он ни готовил для себя, ему придется обойтись без ее помощи.


Сент-Обин прищурился.

— Я еще не настолько пьян, чтобы дать вам средства на подсчет содержимого складских помещений, Ратледж.

Тимоти Ратледж мрачно взглянул на маркиза, и его напряженная поза стала почти униженной.

— Уже шестьдесят лет туда сваливают старую мебель, картины и…

— Если вы столь любознательны, — перебил его Сент, — считайте сами. — Он наклонился вперед. — Но если выяснится, что вы украли хоть одну вещицу, я буду очень… расстроен.

— Я…

— Бросьте это, Ратледж, — сердито проговорил сэр Эдвард Уиллсли, допив остатки своего портвейна. — Я тоже бы этого не одобрил.

Вы должны проявлять больную изобретательность при планировании своих махинаций, если хотите протащить их у меня под носом. — Сент наполнил портвейном собственный бокал, затем подлил сэру Эдварду. В любом случае все это не более чем просто чушь. Единственной пользой от жалкого лепета Ратледжа было то, что это помогало Сент-Обину скоротать время, пока он пребывал в неведении, придет Эвелина Мария или нет.

Сент сомневался, что она придет, но не настолько, чтобы из-за этого совсем отказаться от заседания. Ожидание, однако, очень нервировало маркиза, особенно при складывающихся обстоятельствах. Он совсем не мог сосредоточиться на делах унаследованного им приюта, что, несомненно, пугало Ратледжа.

— Так что, есть ли у нас другие вопросы на повестке дня? — подал голос лорд Талиранд, выпустив облако сигарного дыма.

Сэр Эдвард прочистил горло.

— Крайнее слева окно в спальне мальчиков снова отходит от рамы, так что не закроешь плотно.

Сент криво усмехнулся:

— А как еще, по-вашему, им выскальзывать по ночам?

— Что? — Баронет выпрямился в своем кресле. — Так вы знали?

— Ну я же не слепой, Уиллсли!

— Ба! Будь ваша воля, вы превратили бы это заведение в воровской притон!

Лорд Талиранд изверг еще один клуб дыма.

— Тогда по крайней мере у нас был бы хоть какой-то доход.

Сент молча отхлебнул портвейна, подумав про себя, что быть членом совета попечителей приюта «Заря надежды» еще не самое страшное. Присутствовать на подобных собраниях — вот настоящий ад.

Кто-то постучал в дверь, и Сент вскочил на ноги раньше, чем сообразил, что достойнее было бы остаться на своем месте. По его коже пробежал легкий холодок. Проклятие! Лучше бы это оказалась она.

— Ждете кого-то? — протянул Талиранд, глядя на маркиза.

— Хочу сбежать отсюда, — закончил за него Сент, после чего прошел к двери и рванул створки на себя. — В чем дело?

Экономка отскочила от неожиданности.

— Милорд… вы говорили… Пришла мисс Раддик.

— Проводите ее сюда, миссис… экономка.

— Нейтам, милорд.

Он не обратил внимания на ее протест, потому что в этот момент в дверях появилась Эвелина. Не заметил он и того, что за его спиной все остальные мужчины повставали со своих мест. На девушке было светло-зеленое муслиновое платье с высоким воротом, слишком простое для одного из бриллиантов Мейфэра. Золотистые волосы, строго собранные на затылке, делали Эвелину похожей на гувернантку. Наверное, ей хотелось выглядеть скромно и по-деловому.

Девушка присела в реверансе.

— Доброе утро, лорд Сент-Обин, лорд Талиранд, джентльмены, — проговорила она, проходя мимо Сента, но не глядя на него.

— Как смело с вашей стороны, — пробормотал он, махнув рукой на свое кресло. — Присаживайтесь. Я вижу, вы принесли нам подарки. — Желая коснуться ее, он протянул руки к кипе бумаг, которые Эвелина прижимала к груди.

— Это просто мои документы, — возразила девушка, укладывая бумаги на кресло.

— Что привело вас сюда на этот раз? — спросил Ратледж, выходя вперед, чтобы поцеловать леди руку.

Сент почувствовал на себе ее взгляд, но проигнорировал. Пройдя к письменному столу, он оперся на него. Ему хотелось найти такую точку, с которой Эвелина смотрелась бы самым выигрышным образом, но так, чтобы остальные не заметили, что он наблюдает за ней. Он ждал Эвелину все утро, но никому ничего не говорил. Теперь Сенту не хотелось бы, чтобы кто-то из остальных мужчин что-нибудь заподозрил.